На следующий день Макинтош уехал в Англию. Я последовал за ним два месяца спустя, получив еще одно письмо от Люси. Преступление было подготовлено.
Глава шестая
1
Погруженный в свои размышления, я держал в руке стакан и задумчиво смотрел на бренди, но не выпил ни капли. Время выпивок прошло, настало время раздумий. И думать мне надо было очень о многом.
Все произошло так, как планировал Макинтош. Преступление, суд, тюрьма, Слэйд — и «Скарперы». Но потом пошло наперекосяк. «Скарперы» оказались чрезвычайно хорошо организованной бандой и не менее внимательной к вопросам секретности, чем любая профессиональная шпионская группа. И вот я находился внутри нее, но был так же далек от того, чтобы расколоть ее, как если бы оставался в Южной Африке.
И все из-за этого проклятого шприца в трайлере, которого я не ожидал, как не ожидал и этого заключения. Впрочем, в чем-то я мог их понять. Они работали по принципу: «знай только то, что нужно». А тому, кто совершал побег, знать в подробностях, как это произошло — не нужно. Освободился — и все тут. Эти ребята оказались профессионалами высокого класса.
И я потерял Слэйда.
Это было хуже всего, и Макинтош выпустит мне кишки, если удастся когда-нибудь прошмыгнуть мимо Пончика. Полученные мной указания были, хотя и не прямыми, но ясными: при малейшей опасности того, что Слэйд окажется на свободе, его следовало убить. Я мог перерезать ему горло бритвой, когда он спал, или задушить его электрическим шнуром от лампы. Я не сделал ни того, ни другого.
Разумеется, если бы я однажды ночью убил Слэйда, то уже утром был бы покойником. Но я медлил вовсе не поэтому. Поразмыслив, я сделал ряд заключений: что мы со Слэйдом будем перемещаться вместе: что у меня сохранялся шанс убежать отсюда, захватив с собою Слэйда; что моя легенда все еще надежна. Ни одно из этих заключений не оправдалось, и ситуация, в которой я пребывал, оказалась скверной.
Я лежал на кровати, сцепив на затылке руки и недоумевал, как же все-таки они просекли подмену. Пончик пытался уверить меня, что я не Риарден на основании отпечатков пальцев, извлеченных из его досье на «Джон Форстер Сквер». Это была гнусная ложь, потому что я сам лично под наблюдением Макинтоша подменил отпечатки пальцев Риардена своими. Если Пончик знал, что я не Риарден, то, безусловно, не из-за отпечатков пальцев. Тогда почему он пытался обмануть меня?
Я напряженно думал, строя одну гипотезу за другой Допустим, Пончик только подозревает, что я не Риарден и берет меня на пушку. Но я не поддался и потребовал предъявить мне отпечатки пальцев, которые у него, скорее всего, отсутствовали, а если и были, то вполне соответствовали моим.
В конечном счете все сводилось к дилемме: либо Пончик точно знал, что я не Риарден, либо подозревал это. В обоих случаях проблема состояла в том, чтобы понять, как он дошел до этого. Где я допустил ошибку?
Я перебрал в голове все свои действия, начиная с прибытия в Англию, и не обнаружил никаких промахов. Я не совершил ничего такого — ни словом, ни делом, что поставило бы под сомнение мою легенду, и это привело меня к жуткой мысли, что где-то произошла утечка информации.
Я стал думать о Макинтоше. Вот вам крутой, безжалостный, целеустремленный негодяй, который продаст на мыло свою бабушку, если этим мылом понадобиться смазать подшипники государственной машины. Я беспокойно замотал головой. Пожалуй, я зашел в своих рассуждениях слишком далеко — должно быть, от усталости. Хотя в принципе все это верно. Если Макинтош сочтет необходимым нарушить секретность в отношении меня, то сделает это без колебаний.
Я обдумал такую возможность со всех сторон, но отверг ее, так как не видел в ней смысла. Значит, оставалось сверхэнергичная Люси Смит, которой Макинтош так доверял. Возникали и другие предположения, связанные с нарушением секретности, — скажем, его кабинет прослушивался какой-нибудь третьей стороной и тому подобное.
Я прошел в ванную комнату и подставил лицо под холодную воду. Черт с ним, с Макинтошем, и его путанными ходами. Главное сейчас выбраться из этой ловушки.
Я насухо вытер лицо, вернулся в спальню и, сев за стол, решил прикинуть, какое у меня в распоряжении имеется оружие. Подготовленный человек, должен уметь использовать в качестве оружия то, что имеется у него под рукой. К примеру, три раза в день мне приносили еду и к ней перец. В кармане у меня уже накопилось его достаточно, чтобы временно ослепить человека, если в этом возникнет необходимость и подвернется удобный случай.
Поразмыслив, я вынул из гардероба носок и наполовину наполнил его сырой землей из цветочных горшков, стоявших на подоконнике. Из каждого — понемногу. Я покрутил носок в воздухе и стукнул им себя по ладони. Удар получился приличным. Конечно, мешочек с песком был бы потяжелее, но и этот мог сойти. Есть много способов выбраться из запертой комнаты. Можно выстрелами выбить замок, но для этого нужен пистолет. Можно устроить пожар, но тут есть риск не успеть вовремя, и последствия могут быть чудовищными, — я всегда вспоминал историю Чарльза Лэмба о сожженном поросенке. Можно использовать обман в разных вариантах, но вряд ли этих ребят легко обмануть. Я уже пытался выманить у Пончика разрешение на прогулку, но он не поддался на мою уловку. Я стал думать о Пончике и о том, как он приходит ко мне в комнату. Он был очень осторожен. Дверь открывалась, он входил закрывал ее за собой, а человек снаружи запирал. Пончик всегда держался лицом ко мне. Я немного поэкспериментировал с ним — попытался очутиться позади него, но он ни разу этого не допустил. У него всегда был при себе пистолет. Когда дело идет о жизни, обращаешь внимание на малейшие детали, и как бы хорошо ни был скроен костюм, даже едва заметные выпуклости видны.
В общем, моей задачей было оказаться позади Пончика и стукнуть его наполненным влажным черноземом носком. А он должен был поверить в то, что я перед ним, а не позади него. Заставить его поверить можно было разве что гипнозом, но я все же нашел способ решить проблему.
Я отправился в ванную и осмотрел унитаз. Вода в нем спускалась с помощью короткой ручки в бачке. Требовался шнур. Его у меня не было, значит, надо его придумать!
Выключатель в ванной находился под потолком, и от него свисала крепкая нить. Она дала мне четыре фута. Настольная лампа на тумбочке имела провод с вилкой. Провод с пластиковым покрытием состоял из двух перекрученных жил. Когда я разделил их, мой шнур заметно удлинился. Лампа на туалетном столике добавила еще, но все же не хватило длины, так что пришлось изыскивать другие ресурсы. В дело пошел пояс от халата, который пришлось разъять на несколько полосок. Сплетя их вместе, я получил, наконец, то, что нужно. Теперь у меня было достаточно материала, чтобы соорудить еще и удавку, хотя для нее лучше подошла бы рояльная струна. Но жаловаться было не кому.
Я сделал петельку на конце шнура и насадил ее на рычаг унитаза; затем провел шнур за ванной вдоль стены спальни к двери. Сейчас мне очень бы пригодились небольшие шкивные колесики. За неимением их, я воспользовался скобками, которые прижимали электропровод к плинтусу, в надежде, что они выдержат.
Но они не выдержали.
Легкое потягивание не дало никакого результата. Более сильный рывок — и одна скоба вылетела из плинтуса…
Я вернулся в ванную и еще раз обследовал систему спуска воды. Рычаг двигался довольно туго, и мне стало ясно, что моим импровизированным шнуром его не повернешь. Тогда я снял крышку с бачка и осмотрел внутренний механизм — клапанный поплавок и связанное с ним устройство, изобретенное непризнанным гением Томасом Круппером. Опускание рычага вниз поднимало шток с резиновой затычкой. Поскольку для этого требовалось довольно значительное усилие, я решил отъединить шток от рычага и шнур привязать прямо к нему.
Полчаса спустя я был готов к новой проверке. Я удлинил шнур за счет полосы, оторванной от простыни. Она была, конечно, очень заметна, но в ванной это не имело значения. Я вышел из ванной, оставив дверь в нее чуть-чуть приоткрытой, и прошел на свой пост на другом конце шнура. Взяв его в руку, я внутренне помолился и потянул.
Туалет ответил долгожданным громким клокотаньем. Я выпустил из руки шнур и внимательно осмотрел комнату. Все должно быть на своих местах и выглядеть, как обычно, чтобы Пончик не мог раскрыть мой замысел. Затем я разодрал уже начатую простыню на полосы — они могли мне пригодиться в дальнейшем, — и аккуратно застелил кровать.
Кое-что еще оставалось сделать. Я открыл гардероб и осмотрел его содержимое. Там висели приличный темно-серый костюм, спортивная куртка с неподходящими к ней брюками, и стояли коричневые туфли. Я не знал, где нахожусь, и — в какой стране, в городе или в деревне, и заколебался в выборе одежды. Если в городе, то костюм — подходящая одежда. Если же в сельской местности — я буду виден в нем за милю. Менее формальная спортивная одежда показалась мне в любом случае более подходящей. И я выбрал куртку. Кроме того, взял шляпу и плащ.
Мне доводилось бывать в бегах и раньше и наиболее трудной проблемой в этой ситуации является умывание и вообще соблюдение гигиены. Если на щеках появится борода другого цвета, нежели волосы, я сразу же стану объектов пристального внимания окружающих, — та блондинка предупредила меня, что нужно бриться дважды в день. Недаром полицейские в поисках сбежавших преступников частенько наведываются в общественные туалеты на вокзалах и в отелях.
Следовательно, нужны бритва, кусок мыла, два полотенца — личное и банное. Все это удобно расположилось в карманах плаща и не особенно выпирало. Я взял изготовленную мной удавку и свернул ее в кольцо. Конечно, любой сколько-нибудь толковый полицейский, увидев это приспособление, сразу поймет, что оно значит, и отправит меня в тюрьму немедленно. Поэтому на случай возможного обыска я решил затолкать ее подальше, под кожаную ленту внутри шляпы.
Это относилось и к пистолету — если мне удастся им завладеть. Возник еще один вопрос: насколько оправдано применение оружия, если в этом возникнет необходимость?