Лицо Оливии было таким сосредоточенным и напряженным, будто она мучительно пыталась представить, а затем и вспомнить, что ускользнуло из ее памяти.
– Были какие-то признаки того, что террорист собирается переходить к действиям? Я читала документы, описывающие события, но, возможно, ты помнишь какие-то детали?
– Ничего такого не было. Все было тихо. Я слышал лишь плач заложников, но вскоре он прекратился. Создалось впечатление, что они затаили дыхание, ожидая чего-то страшного. Мне знакомо это чувство. – Кейд грустно улыбнулся.
Оливия кивнула:
– В отчете говорилось, что мы получили приказ по рации, но вторая группа утверждает, будто ничего подобного не слышала.
– Я знаю. Мне иногда кажется, что я и сам все не точно помню. Поверь, я тысячи раз прокручивал в голове те минуты, мне самому необходимо понять, как это произошло.
– Ты не менял частоту?
– Нет. Однозначно.
– И не выпускал рацию из рук?
Лэндри нахмурился и мысленно вернулся в то время. Они с Оливией находились у восточной стороны здания, рядом были два агента – Лэн Дэвис и Кевин Дарнелл. Оба погибли. Оливия получила сотрясение мозга, когда ее волной отбросило в стену. Он сам получил лишь множественные порезы и царапины, несмотря на то что шел во главе группы. Им с Оливией удалось спрятаться за большую установку кондиционирования воздуха, принявшую на себя основной удар. Дэвис и Дарнелл заходили с другой стороны и оказались непосредственно в зоне взрыва, они умерли мгновенно. Кажется, это ему не забыть никогда. Перед глазами вновь и вновь вставали сцены гибели хорошо знакомых людей.
– Мог ли кто-то другой поменять частоту на рации? – не отступала Оливия.
– В принципе, да. Не представляю, почему я не допустил такую возможность.
Она закусила губу:
– Когда, Лэндри?
– Помнишь, минут за пятнадцать до того, как все началось, Бойль принес воды? – Она покачала головой. – Извини, но, конечно, не помнишь. Мы тогда увидели его впервые за все утро. Я решил, что он вел переговоры с бандитами. Он еще произнес такую пламенную речь.
– Бойль?
– Мы оба знаем, какой он и как относится к террористам. Он был какой-то дерганый, наверное, поэтому и стал говорить о том, что мы патриоты и нам во что бы то ни стало надо остановить этих ублюдков.
Оливия прищурилась:
– Патриоты? Странные слова, особенно после того, как мы узнали о его связях с «Блю Ридж».
– Я много раз думал, не специально ли он подстроил этот случай в Ричмонде?
– Или воспользовался ситуацией.
– Мы не должны были выжить, верно?
Оливия выдержала его взгляд.
– Думаю, нет. И когда ты сообщил, что получил приказ, это выглядело ложью на фоне всех событий.
– Агент сработал непрофессионально и решил оправдать себя. И дело внезапно стало не очередной операцией по борьбе с терроризмом, а фактом для внутреннего расследования ФБР. Неудивительно, что Бойль был в ярости.
– Ты говорил, что слышал по рации голос Уильямса. Ты уверен, что не Бойля?
– Как можно быть уверенным, чей голос слышишь по рации? Я не очень хорошо знаю Уильямса, но у него отчетливый бруклинский акцент, точно не балтиморский, как у Бойля.
– У них схожие голоса, Лэндри. А акцент несложно подделать, особенно говоря по рации. Среди нас не было никого из Бруклина, чтобы можно было с легкостью уловить фальшь.
Логика в ее словах была, и это огорчало.
– За пятнадцать минут до начала пришел Бойль и вызвал каждого из нас на разговор. Он положил руки мне на плечи, и я помню, как из рации внезапно послышался громкий крик.
– Он определенно менял частоту. Этот подонок собирался пожертвовать нами ради собственной глупой одержимости.
Кейда охватила дрожь, по спине побежали мурашки. В порыве он взял лицо Оливии в свои ладони.
– Бог мой. Ведь все так и было. Ты не представляешь, сколько я мучился, сколько искал ответ. Как я мог сам этого не понять?
Она положила ладони на его руки:
– Тебе должен был помочь твой лучший напарник.
Эмоции захватили его целиком. Шквал сдерживаемых мыслей и чувств закружился в голове, но ком в горле не позволял произнести ни слова. В этом не было необходимости, она все прочитала в его глазах.
– Я забыл, – наконец сказал он.
– Что забыл?
– О нас. – Он обхватил ее руками и страстно поцеловал.
Когда он поцеловал ее первый раз, появившись внезапно в ее доме, это был поцелуй совершенно чужого человека. Она ощущала его желание, но в нем не было чего-то привычного и родного.
Второй поцелуй, инициированный ею, был всплеском страсти молодой женщины и молодого мужчины, ищущих удовлетворения.
Но этот поцелуй, когда дыхания их слились, губы соприкоснулись, – был гимном глубокого чувства.
Глава 14
«Мы стали единым целым, как прежде», – мелькнуло в ее голове. Не он и она, мужчина и женщина, а мы.
Руки Лэндри сжали ее плечи, скользнули ниже, и пальцы их переплелись. Все в нем было знакомым, это пьянящее чувство единения она мечтала навсегда сохранить в сердце.
Оливия взяла его лицо в ладони и стала жадно разглядывать каждую черточку, она знала его так же хорошо, как и свое. Едва заметный шрам на подбородке остался после полученной еще в школе, во время бейсбольного матча, травмы и наложения шины. Ямочки на его щеках появлялись всякий раз, когда он смеялся, и это было наследием от деда по линии матери, хотя однажды Лэндри сказал, что у мамы их нет.
– По крайней мере, мне кажется, что нет, – добавил тогда он. – Я редко ее видел, и в те минуты она не улыбалась.
Оливия представила неулыбчивую женщину, отстранившуюся от сына, и сердце сжалось.
Она оторвалась от губ Кейда и заглянула в глаза. Он смотрел на нее и улыбался, отчего на щеках опять появились столь любимые ею ямочки.
– Что?
– Твои ямочки.
Улыбка стала еще шире.
– Скучала по ним?
– Очень.
– А я скучал по тебе. По каждому дюйму твоего тела.
– По всем семидесяти?
Кейд рассмеялся:
– Да. А ведь когда ты на каблуках, их еще больше.
Она прижалась лбом к его лбу.
– Как мы могли все разрушить? Вчера все было хорошо, а на следующий день…
– Значит, не так хорошо. – Он отстранился, позволяя теплу развеяться и уступить место холодному воздуху.
– Да, пожалуй, ты прав.
– Сейчас не лучшее время говорить об этом. – Кейд потер подбородок. – Не представляю, что делать дальше. Меня разыскивает ФБР, а тебя «Блю Ридж». Да и меня эти ублюдки не отпустят, если случайно встретят в лесу и поймут, кто я.
– По этой причине нам надо держаться вместе. – Оливия вскинула голову и уверенно посмотрела ему в глаза. – Всякое может случиться. Черт, порой мне кажется, что это неизбежно. Но сейчас мы должны быть вместе, как раньше, это касается только дела. Ты сам знаешь, мы хорошо работали в паре. Или я не права?
– Ты права. – Он поцеловал ее в лоб и обнял. – Только я не думаю, что нам стоит связывать друг друга обещаниями, ведь неизвестно, что будет завтра.
Оливия вздохнула. Как бы ей ни неприятно было это слышать, но Лэндри прав. Бездумное стремление броситься в омут чувств с головой никогда не приносило пользы, насколько она знала по опыту.
– Согласна. Мы забудем на время о личном и займемся делом. Агенты Лэндри и Шарп снова в строю.
– Отличная идея, – улыбнулся он и поцеловал ее в висок. – Уже поздно. Последние дни были у нас сложными, давай спать, а завтра все обсудим. Согласна?
– Да. – Оливия протянула ему руку.
Он пожал ее, задержав немного дольше, чем следовало. В его зеленых глазах она увидела нежность, от которой закружилась голова. Наконец он отпустил ее и произнес:
– Черт, как же я по тебе соскучился.
– И я, – коротко ответила Оливия, развернулась и пошла в спальню.
Когда она уже лежала под теплым одеялом, в коридоре послышались шаги Лэндри. Он остановился у ее двери, и Оливия замерла. Вскоре шаги стали удаляться, хлопнула дверь его комнаты, и только тогда она выдохнула. Лэндри принял верное решение. Но это совсем не значит, что оно ей нравится.
Сотовый телефон лежал на тумбочке, где она его и оставила. Ее личный телефон остался в «Гейтс», вместо этого Куинн выдал ей и Лэндри другие, номера которых было невозможно определить. Поэтому, когда раздался звонок, Оливия поняла, что это может быть один-единственный человек.
– Куинн, уже почти полночь, – сказала она, нажав кнопку.
– Вы не отчитались, когда приехали.
– Простите.
– Все в порядке?
– Да, все хорошо. – Она села в кровати и обхватила рукой колени. – На дороге не было никаких проблем, здесь в ресторане мы прекрасно поужинали, послушали музыку и уже легли.
Куинн молчал.
– Что-то случилось?
– Ты одна в комнате?
– Это не ваше дело! – вспылила Оливия.
– Не мое, но я интересуюсь не по той причине, о которой ты думаешь.
– Тогда по какой?
– Я помню лицо Оливии Шарп, которая явилась ко мне с просьбой взять ее на работу. Тогда она была… даже не знаю, какое слово подобрать… Сломлена, наверное. Это было видно не всем. В ней словно что-то умерло, и я это заметил.
– Благодарю за анализ ситуации, доктор Фил.
– Это не психоанализ, Шарп, и я не сую нос в то, что меня не касается. Однако если ты член моей команды, то должна быть собрана и сосредоточена исключительно на деле.
– Так и есть.
– Отлично. Продолжай в том же духе. – Куинн понизил голос. – Судя по ответу, в комнате ты одна.
– Куинн…
Он тихо рассмеялся:
– На этот раз я сую нос куда не следует.
– Со мной все в порядке, – сказала она, понимая, что эта фраза предназначалась лишь для того, чтобы выбить ее из колеи. – И я все контролирую. Честно.
– Надеюсь, все, что происходит между тобой и Лэндри, будет во благо, но на первом месте твоя безопасность. Карвер исчез, и пока мы можем точно знать лишь, что его убили. У меня нет желания сообщать и твоей матери, что ее дочь погибла.