Проснулся вождь поздно. Солнце стояло высоко. Жены сплетничали в тенечке, грызли орехи. А его самого тряс за плечо комиссар Грумс. Еще вождь заметил, что в хижине стоят два молодцеватых парня в маскировочных накидках и касках.
- Чего там, война, что ли, началась? - спросил вождь, протирая глаза.
- На-ка, глотни! - предложил ему Грумс. Вождь покачал головой.
- Убери это мерзкое пойло. Говори, зачем пожаловал?!
Грумсу уже надоело за последние сутки удивляться. И все-таки он приподнял свои облезлые брови вверх. Если сам великий предводитель лесного племени Дхунго-бун Гханг, пристрастившийся к зелью еще лет двадцать назад то ли в английских пабах, то ли в московских забегаловках, отказывается от глотка джина поутру, после явной вчерашней попойки, то, значит, или мир перевернулся, или что-то у него с мозгами не так.
- Бнхгуро-нгхоро! - процедил Грумс в лицо вождю.
- Сам такой! - ответил тот. - Чего надо?
- Кто у тебя был?
- Никого!
- Слушай, я представитель власти! Если ты не перестанешь паясничать, я вынужден буду тебя арестовать!
- Попробуй, Грумс! Мои жены выцарапают тебе твои маленькие свинячьи глазки! Говори, зачем пришел?
- Что это? - комиссар сунул под нос вождю черный шарик.
- Не знаю? Отвяжись!
- Подумай хорошенько! Это же "слезы дьявола"?! Вождь почесал переносицу, потом поскреб ногтями под мышками. После раздумий сказал глухо:
- Наверное, Грумс, это твое собственное дерьмо! Комиссара начинало трясти. Он был вне себя от бешенства. И он. злился не столько на вождя, сколько на того, кто повсюду опережал его. Он бы придушил собственными руками этого поганого ублюдка, он бы стер его с лица земли! Лишь бы только он попался в его руки. Но похоже, на этот раз западня останется пустой. Пора сматывать удочки! Эта тварь сделала свое дело и больше сюда не заявится. Надо искать новое место. И все же он еще раз переспросил:
- Дхунго, ты большой и хороший человек! Я тебе привезу двадцать ящиков джина, клянусь! Скажи прямо, не юли, неужто ты ни черта не помнишь?! Ну! Я тебя прошу, ответь!
Вождь улыбнулся открыто и простодушно. Положил руку на плечо Грумсу. Чуть сжал ладонь.
- Комиссар, мы же с вами интеллигентные люди, ну зачем нам пудрить друг другу мозги, ну, подумайте, - проговорил он с душевной теплотой и особой мягкостью в голосе. - Я вам тоже клянусь, что моя твоя ни хрена не понимай!
Если бы не эта дурацкая необходимость отбывать положенные часы на плацу или в казарме, Ким давно бы уже справился со всеми делами и мог бы преспокойненько затаиться.
Но с реальностью приходилось считаться. Все ниточки вокруг самого себя он обрубил в течение двух дней - если ищейки и заинтересуются чем-то, так их интерес быстро угаснет, сами отвяжутся - поймут, что ловить им здесь нечего!
Оставались, правда, еще кое-какие свидетели, помнившие о Проклятом. Но Ким не спешил прочистить их мозги. Он знал, что им и так ни один нормальный человек не поверит, ведь оба свидетеля сидели в психушке - расположенной далеко за пределами городка, в тихой сельской местности лечебнице, предназначенной для тех, у кого или нервишки подрасшатались или произошел сдвиг по фазе. Нерожденный, вселившийся в Кима, используя запасы его же мозга, быстро овладел и специфической терминологией и жаргонными словечками - потому он все называл своими именами. Он вообще начинал забывать про существование Системы, про тамошние порядки - на черта они ему здесь, на земле - матушке?! Ты чего, заснул, Ким! - сержант из соседнего взвода ударил его по спине. Сегодня жалование выдают! Или ты хочешь, чтоб твой конвертик так и остался лежать невостребованным?
Ким широко улыбнулся, затряс головой - так, что длинный козырек его форменного кепаря тоже затрясся в такт движениям.
- Не бойся, дружище, чего-чего, а про деньжата я никогда не забуду!
И он направился к штабному зданию. Все было как нельзя кстати. Он ведь и на самом деле забыл, что сегодня не простой день, а пятница, что сегодня жалованье выдают - а значит, после трех гуляй, служивая братия! Большинство из поисковиков направится в бордели и бары, на дискотеки и в прочие увеселительные места. А с ними пойдет и он, Ким...
Конвертик был потолще, чем раньше. После смерти Тукина это была первая выплата, первая Кимова сержантская получка. И к нему, разумеется, тут же привязались парни из отряда.
- Это дело надо обмыть, Ким, не жмись! - сказал один, преграждая путь. Другой зашел сбоку.
- Повышения не каждый день бывают, с тебя причитается, старина!
Остальные помалкивали. Но на их лицах было все и так написано достаточно ясно. Выпендриваться не стоило. И Ким сказал, громко сказал, чтоб все слышали:
- В семь вечера у "Веселой вдовушки", лады?! Упрашивать никого не пришлось. От него тут же отвязались. Ким все рассчитал, к семи он должен был полностью освободиться, даже пораньше на часок. Но этот час он оставлял на всякий пожарный случай, мало ли чего! К тому же, сейчас был день - по воздуху не полетишь, десятиметровыми прыжками по шоссе или обочине не помчишься! Все надо было делать самым обычным образом, по-человечески. Но в любом варианте он уложится в отведенное время. До психушки сорок минут езды на автомобиле, а это сущие пустяки.
И все-таки он забежал в казарму, быстро переоделся в штатское - черную майку с желтой надписью "Колорадо", короткие белые шорты, кроссовки. Перекинул через плечо сумку, в которой было все необходимое. И выскочил наружу.
Он не пошел к контрольно-пропускному пункту. Оглядевшись внимательно и проверив себя с помощью анализатора, утвердившись в мысли, что за ним не следят, он перемахнул в глухом местечке через ограду.
Остановить машину на шоссе удалось не сразу - народ пошел недоверчивый, да и банда ведь продолжала шалить в окрестностях, а потому и поводов для особой доверчивости ни у водителей, ни у пешеходов не было. Но, наверное, сороковая или даже пятидесятая по счету машина, из проезжавших мимо, притормозила.
- Залезай, парень! - сказал небритый и мордастый владелец легковушки. Только учти, я задаром не подвожу! Куда тебе?
- Да тут по пути, - Ким назвал нужное место, но чуток с переездом, на всякий случай.
- Двенадцать монет!
- Ладно, трогай!
Легковушка дернулась, затарахтела - она была старой модели. Но для Кима это не имело никакого значения.
- Слушай, парень, - полуобернулся к нему водитель, - я тут не часто бываю, только проездом. Но слыхал одну залепуху про вас, в центре слыхал, там болтают, что у склона черти завелись, а может, инопланетяне! Ты мне растолкуй это дело, а?
Теперь Ким повернул к нему свое желтое скуластое лицо.
- Годится! Только ты учти, я даром информацию не выдаю, понял?
- Сколько? - по-деловому спросил небритый.
- Двенадцать монет, - ответил Ким и улыбнулся еще шире.
-Идет!
Небритый был явно свойским парнем. С таким можно было иметь дело. Но в другой раз.
- Тут и вправду завелись инопланетяне, ты прав! - сказал Ким. I
- Да ну?!
- Вот тебе и ну!
- Сам-то видал?
- И видал и слыхал.
- Ага, загинай! Еще скажи и на одном толчке сидел?! - небритый рассмеялся собственной остроте. Ким его не поддержал.
- Тут есть инопланетяне, - проговорил он, только ты ответь мне честно, как настоящий мужик, чего бы сделал, если б повстречался с пришельцем, а?
Водитель поскреб большим пальцем левой руки недельную щетину, задумался. Потом сказал:
- А черт его знает, может, донес бы в бюро расследований, а может, попросил бы чего.
- Ну, из бюро бы тебя, знаешь, куда послали?!
- Догадываюсь!
- А просить бы чего стал? Небритый снова задумался.
- Как это чего, - произнес после минутного замешательства, - машину новую, мешок монет, бабу другую... ну чего еще? А-а, вон, - он оттопырил губу, - чтоб три зуба заново выросли... Да нашел бы чего попросить, встретился бы только!
Ким поглядел на него очень серьезно.
- Ты что, думаешь, инопланетянин-пришелец это золотая рыбка, что ли? спросил он.
- Тут ты прав, парень! - отозвался небритый. - Это я загнул, точняк! Я те вот что скажу, я б от него драпанул бы, чтоб не сожрал или еще чего не сотворил... Ну, а если б он меня поймал, тогда б чего-нибудь точно выпросил, что ж я, болван последний, чтоб такой случай упускать!
- Ну, тогда не упускай, проси, - предложил Ким.
- Это у тебя-то?!
- У меня!
- Кончай загибать! Ты лучше рассказывай, как условились!
Ким поднял руку на уровень лица небритого. На ней, разумеется, уже не было никаких когтей.
- Ну, в таком случае я тебя попрошу кое о чем, хорошо? - проговорил он.
- Чего-то ты мне не нравишься, парень! - буркнул водитель, но ходу не сбавил.
- Это дело вкуса, - отозвался Ким. - Так вот, я тебя очень попрошу, чтобы ты забыл о нашей встрече, забыл обо мне и нашем разговоре. А еще я тебя попрошу, чтобы ты перестал трепаться о всякой ерунде! Ну сам подумай, какие в наше время черти и инопланетяне! Правда ведь?! Зачем распространять ложные слухи?! Не надо этого делать! Понял?
Водитель молчал.
- Вот и договорились, ты обо всем забыл! И меня здесь нет!
Водитель не ответил. Да он и не мог ответить. Он был один в машине. Ему это не просто казалось, а он совершенно точно знал, что едет от самого Дронкса один, едет уже четыреста миль, что он никого не подсаживал и никогда ни за какие коврижки не подсадит - была охота связываться с незнакомцами, сейчас любой из них мог оказаться убийцей и грабителем на черта ему искать на свою задницу приключений!
Так он и добрался до дальних загородных поселений - в полной уверенности, что едет один. Высадил там Кима, даже не взглянув в его сторону, тут же газанул, умчался. И если бы кто-нибудь спросил его, зачем он приостановил машину, проехав на полторы мили дальше психушки, он бы посмотрел на вопрошающего как на сумасшедшего и не счел бы нужным даже ответить ему.