Девочка побежала по коридору, дергая за ручки всех дверей по очереди, пока не нашла пустую и открытую комнату. Там она перерыла все ящики прикроватного стола, пока не нашла то, что искала. Вырвав из блокнота страницу, схватила карандаш, но ей пришлось переждать несколько мгновений, чтобы унялась дрожь в руках. Потом она написала на листке: «Мама, я приехала на Аляску вместе с папой и агентом ФБР, мы искали тебя. Но они куда-то пропали. Они здесь? Мы тебя как-нибудь вытащим. Я люблю тебя. Мы все время о тебе помнили».
Бросившись обратно в коридор, к комнате 429, Девлин просунула листок под дверь. В глазок она видела, как мать подобрала страничку и отнесла ее к столу, чтобы прочитать.
Плечи Рейчел все еще вздрагивали, и время от времени она утирала лицо. Присев к столу, женщина с полминуты что-то писала на листке, а потом поднялась, бегом вернулась к двери, опустилась на колени и просунула бумагу обратно.
Ее дочери пришлось отойти, чтобы в свете потолочной лампы разобрать строки, написанные неровным почерком – казалось, что Рейчел отвыкла держать карандаш в руках.
«Уходи отсюда скорее. Не пытайся ничего сделать. Просто вернись в безопасное место и найди тех, кто сможет помочь. Я очень тебя люблю».
Девлин положила бумагу на пол и нацарапала под этими строками:
«Снаружи волки и метель. Наш пилот вернется за нами только завтра».
Бумага снова оказалась в комнате. Миссис Иннис подняла ее и прижала к двери, чтобы написать ответ.
На этот раз листок вернулся к Деви быстро, и, поднимая его, она услышала чьи-то шаги.
«Здесь ужасные люди, – было написано на бумажке. – Нельзя, чтобы они тебя нашли. Спрячься в пустой комнате и сиди, пока не сможешь уйти. Ты должна слушаться меня. Я люблю тебя. А теперь уходи».
Шаги раздавались на лестнице со стороны вестибюля. Девлин крупными буквами написала на листке: «Я люблю тебя», подержала бумагу чуть поодаль от глазка, а потом быстро нырнула в альков и спустилась на три ступеньки, прежде чем остановиться и прислушаться.
По этой лестнице тоже кто-то поднимался, довольно быстрым шагом, и шаги сопровождались пощелкиваньем, словно по деревянному полу стучали собачьи когти.
Девочка отступила на площадку четвертого этажа и выглянула из-за угла в коридор: шаги на парадной лестнице становились все громче, а те, что доносились снизу, быстро приближались.
Деви побежала по коридору, ища ту незапертую комнату – она оказалась через четыре двери и по другую сторону коридора от той, за которой держали ее мать. Девочка проскользнула в комнату как раз в тот момент, когда кто-то поднялся на четвертый этаж по главной лестнице.
Девлин тихонько прикрыла дверь и стала смотреть в глазок. Мимо проскользнул длинный черный силуэт.
Пять секунд спустя этот силуэт вернулся и уставился на дверь, поскуливая и обнюхивая пол.
В поле зрения показался человек – высокий длинноволосый охранник в ковбойской шляпе. Он потрепал волка по голове, присел на колени, и зверь ткнулся мордой ему в шею.
Подошел другой мужчина – низкорослый и пухлый, одетый в зеленое кимоно, с красной банданой, повязанной на левой руке – согласно указаниям Итана.
Большой черный волк уселся рядом с охранником, настороженно глядя на гостя и слегка щетиня шерсть на загривке.
– Привет, Рейнольдс, – произнес охранник. – Рад снова видеть тебя.
– Взаимно, Джеральд, взаимно. Не будешь ли ты так любезен показать мне, где та беременная женщина, о которой Итан упоминал утром?
– Конечно. Вон туда.
Оба мужчины и волк направились в сторону алькова, и до того, как отзвук их голосов затих, Девлин услышала, как охранник говорит:
– Она в четыреста двадцать девятой. Думаю, ты неплохо развлечешься, друг мой.
Глава 48
Девлин стояла в пустом коридоре возле комнаты 429, и ее правую руку оттягивал вес револьвера.
Высокий голос Рейнольдса легко пробивался сквозь дверь:
– Я хочу, чтобы ты сейчас же сняла это и села. Знаешь, сколько денег я сделал в этом году?
– Сколько? – спросила Рейчел.
Раздался звук, похожий на хлопок.
– Я тебе не разрешал со мной говорить. Восемьдесят четыре миллиона. За один год. Это заставляет тебя потечь, сучка?
Деви показалось, что она слышит шаги на лестнице в другом конце коридора. Она метнулась в альков и стала ждать, но никто не появился.
Вернувшись к двери, девочка услышала скрип кровати и пыхтение Рейнольдса. Между тяжелыми выдохами он выговорил:
– Можешь стонать или визжать, сучка, не стесняйся.
Ее мать застонала.
– Ты знаешь, что, если б я хотел, я мог бы тебя убить? – спросил он, задыхаясь.
Девлин вытерла слезы, чтобы они не застилали глаза. Она попыталась остановить себя, но все же заглянула в глазок и увидела, что происходит в комнате. Девочка сразу поняла, что ей не следовало этого делать и что она никогда не сможет стереть из памяти эту картину: как низенький толстый мужчина насилует ее мать. Жгучая ярость зародилась в ее груди, перехватила ей горло, выбила слезы из глаз.
Деви положила руку на дверную ручку и повернула ее. Ручка подалась – дверь была не заперта.
Девлин уже готова была открыть ее и шагнуть внутрь, но остановилась, загоняя ярость обратно в глубины души. Она могла бы пристрелить этого человека на месте, но выстрел заставил бы всех, кто есть в коттедже, сбежаться на четвертый этаж. Тогда у нее не будет возможности спрятаться до ночи, а потом пробраться наружу и обратно к палатке, чтобы дождаться возвращения пилота. Выстрелив, она спасла бы мать на несколько мгновений, но в итоге погубила бы их обеих.
Отпустив ручку двери, Деви бессильно прислонилась к стене.
Она беззвучно плакала, молясь, чтобы ее мать мысленно была не здесь, чтобы как-нибудь сумела ускользнуть сознанием в другое время и место – в детство, в день своей свадьбы или, может быть, в тот день восемь лет назад, когда они всей семьей праздновали Рождество на Таити, открыв подарки на рассвете на берегу моря.
Глава 49
Когда Рейнольдс закончил развлекаться с Рейчел, Девлин прокралась обратно в комнату 420 и закрылась изнутри.
Она ждала много часов, скорчившись в углу, вне поля обзора глазка. В окно девочка видела, как серое небо становится белым, а через некоторое время вновь начинает темнеть. Ее мучили голод и жажда. Она молилась за Кейлин, за отца и мать, но, несмотря ни на что, осознание того, что Рейчел находится неподалеку, вызывало в ее душе тепло, которого она не ощущала уже много лет.
Наступили сумерки, когда Девлин решила, что пора покинуть коттедж и вернуться обратно к палатке.
Она встала и подошла к окну. По-прежнему шел снег, и все вокруг было серым и блеклым. Ветер тревожил воды длинного внутреннего озера, и мелкие волны плескали о заснеженный берег, а ели вокруг особняка стояли, склонившись под тяжестью снега. С высоты четвертого этажа они казались абсолютно белыми.
Деви подошла к двери и выглянула в глазок: насколько она могла видеть, коридор был пуст. Выскользнув в коридор, девочка подбежала к комнате 429 и, заглянув в глазок, увидела, что ее мать спит в своей постели.
Девочка осторожно вышла на лестницу, спустилась на первый этаж и начала красться по коридору, по пути завернув в комнату 119, чтобы забрать свою парку и теплые штаны.
Наконец она вышла в вестибюль. Здесь пахло дровяным дымом, а в центральном камине горел огонь, и кто-то расставил свечи на балясинах лестницы. В лампах, закрепленных на стенах, танцевали язычки пламени, отбрасывая странные тени на мраморный пол. Из арочного проема в другом конце вестибюля, рядом с библиотекой, вырывались шум и лучи яркого света.
Девлин прокралась туда. Коридор был озарен электрическим светом, а из столовой доносился чудесный запах: там звучали голоса удовлетворенных и сытых техасцев.
Ужин. Желудок девочки болел от голода, но она поспешила дальше, думая о том, что снаружи сможет хотя бы поесть снега, чтобы заглушить жажду.
Деви оглянулась на парадный вход, но решила, что безопаснее будет уйти тем же путем, которым она пришла, – через подвал и отверстие под верандой.
Девлин вошла в библиотеку – там было пусто и тепло.
Едва она протянула руку, чтобы открыть подвальную дверь, кто-то ворвался в помещение и, не успела Девлин даже оглянуться, зажал ей рот рукой.
– Не кричи, девочка. Это всего лишь я, – услышала она шепот.
Кейлин отпустила ее, и они обнялись. Деви чувствовала, как от облегчения по всему ее телу разливается тепло.
Мисс Шарп аккуратно прикрыла дверь библиотеки и присела на колени рядом с Девлин у камина.
– Я тебя везде искала, – сказала она.
– Я пряталась. Ты не видела моего папу?
– Нет, милая.
Деви постаралась унять тревогу. «Это еще не значит, что он мертв», – подумала она и сообщила:
– Моя мама здесь. Она жива, так что, может быть, твоя сестра…
– Знаю. Я уже нашла ее.
– Где?
– Она в комнате на втором этаже северного крыла – там они держат большинство беременных женщин.
– Что случилось с тобой прошлой ночью? – спросила Деви.
– Когда я вышла по малой нужде, за мной погнались волки. Я залезла на дерево и сидела там до рассвета, а несколько часов назад наконец нашла дорогу сюда.
– Ты знаешь, что это за место?
– Я хотела бы сжечь его ко всем чертям.
– Я собиралась вернуться к палатке, Кейлин. Провести там ночь, утром вернуться к внешнему озеру, дождаться пилота и привести сюда помощь.
– Да, думаю, это самое лучшее, что можно сделать.
Девлин встала и открыла дверь подвала.
– Я пробралась внутрь отсюда. Думаю, это самый безопасный…
Кейлин покачала головой.
– Именно там они держат волков. Идем. Я знаю выход получше.
Шарп повела девочку прочь из библиотеки в соседний коридор, а потом вверх по лестнице, ведущей направо.
Поднимаясь по ступеням, Девлин заметила брызги крови на подоле розовой нижней куртки Кейлин.