Подводя итоги предшествующему исследованию, следует, очевидно, отметить, что киевский поход 1018г., несмотря на военный успех Болеслава, не принес ему реальных результатов. Попытка поставить на киевский стол свою креатуру окончилась для него полной неудачей. Захват Червенских городов только прибавил к числу врагов истощенной длительными войнами Польши еще одного грозного противника. Если в конце правления Болеслава Храброго соседи Польши и не сумели решительно выступить против нее, то это было результатом их собственных внутренних и внешних затруднений.
Киевская Русь после смерти Владимира оказалась в очень сложном политическом положении. Раздоры, вспыхнувшие между его наследниками, их борьба за киевский стол, междоусобные войны между Ярославом и Святополком, Ярославам и Мстиславом, выступление Брячислава Полоцкого, гибель Бориса и Глеба — все эти явления отражали развивавшийся в рамках древнерусского общества процесс перехода к феодальной раздробленности. Именно усиление тенденций феодальной раздробленности на Руси являлось главной причиной временных успехов Болеслава Храброго. Используя княжеские усобицы, в русские дела активно вмешивались соседи Руси — не только Польша, но и печенеги.
Особо следует подчеркнуть активную роль, которую сыграло в описанных событиях городское население на Руси, постепенно становившееся важной, а иногда и решающей политической силой. Ярким примером этого является активная поддержка, оказанная новгородцами Ярославу Мудрому. Иными словами, в 10—20-х годах XI в русский город начинал постепенно выступать в той роли, которая будет особенно характерна для него впоследствии, в период торжества феодальной раздробленности.
И наконец, последнее, но далеко не маловажное заключение. Всесторонний и непредвзятый анализ сохранившихся источников не оставляет камня на камне от созданной буржуазно-националистической историографией легенды об извечном польско-русском антагонизме. В рассматриваемое время на это не было даже никакого намека. В этом лучше всего убеждает отношение к Болеславу Храброму русских летописцев, нашедших в себе достаточно объективности и благородства, чтобы подчеркнуть его ум и храбрость.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС ДРЕВНЕПОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА. ПОЛЬША И ЧЕХИЯ в 30-е годы XI в.
Причины социально-политического кризиса Древне-польского госудраства в конце 20-х — 30-х годов XI в., могучее антифеодальное движение конца 30-х годов и временный распад раннефеодальной монархии Пястов были не раз 'предметом специальной разработки не только в польской, но и в советской историографии '. Поэтому для целей настоящего исследования будет, очевидно, вполне достаточным остановиться лишь на основных фактах кризиса с тем, чтобы сконцентрировать внимание на важнейших проблемах польско-чешских и польско-русских отношений описываемого времени.
Наметившееся, возможно, еще в последние годы правления Болеслава Храброго военное и политическое ослабление Древнепольского государства, выразившееся в заметном спаде его активности на международной арене, особенно резко сказалось при его непосредственных преемниках. Обусловленный в значительной мере чрезвычайно сложным и неблагоприятным международным положением страны, ее истощением в результате непрерывных войн, временный политический упадок Польши был прямо связан с тем конфликтом, который развивался внутри господствующего класса.
Уже при Болеславе Храбром, как отмечалось выше, попыталась поднять голову оппозиция, объединявшая церковную и частично светскую знать. Эта оппозиция выступала против сильной центральной княжеской власти. Окрепшие на местах крупные землевладельцы все больше тяготились теми обязательствами, которые центральная власть накладывала на них.
После смерти Болеслава Храброго (1025 г.) оппозиция против княжеской власти стала, по-видимому, значительно активней. Стремясь еще более увеличить свое политическое влияние на дела государства и ослабить позиции князя, крупные землевладельцы, “можные”, использовали борьбу за власть, происходившую между членами княжеской семьи2.
Правда, феодальной знати не сразу удалось добиться успеха. Воля покойного короля, бывшая, очевидно, законом для его преданной и многочисленной дружины и рыцарства, в течение некоторого времени связывала действия оппозиционной части знати.
Вступление Мешко II (1025—1034 гг.) на 'престол, совершившееся согласно воле отца, произошло, очевидно, без каких-либо особых затруднений, хотя Мешко и не был старшим сыном Болеслава I. Два брата Мешко, старший Бесприм и младший Оттон, видимо, владели отдельными уделами. Таковая была воля скончавшегося короля 3.
Новый польский правитель в течение длительного времени был активным сотрудником своего отца, выполняя различные, в том числе и дипломатические, поручения и, конечно, полностью проникся его политическими взглядами и принципами, сохранил высокое представление о значении верховной королевской власти. В области внешней политики Мешко держался активной, наступательной тактики. Внутри государства он, по-видимому, рассчитывал вести политику твердой руки в отношении проявлявшей недовольство и роптавшей знати.
Идя по следам Болеслава I, Мешко II короновался королевской короной, что вызвало, разумеется, крайнее раздражение среди значительной части германских .феодалов, о чем свидетельствуют некоторые немецкие анналы 4.
Впрочем, оппозиционная новому императору Конраду II часть германской знати, во главе с герцогом лота-рингским Фридрихом, судя по письму его жены Матильды к польскому королю, иначе отнеслась к акту коронации5. Об этом говорит и тот факт, что впоследствии, в 1051 г., император Генрих III признавал королевский титул за вдовой Мешко II Рихезой6, дочерью рейнского палатина Эдона и племянницей Оттона III.
Какие бы, однако, настроения ни царили в Империи в тот момент, важно, что первое время Польше не угрожала еще опасность с Запада. Император Конрад II был поглощен событиями в Империи и не мог еще планировать открытого выступления против Древнеполь-ского государства. Зато на восточной и юго-западной границе положение казалось довольно серьезным. Здесь Мешко II приходилось считаться с угрожающей позицией Киевской Руси, не имевшей никаких намерений отказываться от Червенских городов, особенно после того, как в 1024 г. Ярославу удалось расправиться с движением волхвов в Суздальской земле7, и после соглашения в 1026 г. между Ярославом и Мстиславом8. Отношения с Чехией продолжали оставаться крайне напряженными, поскольку Чехия после довольно длительного периода упадка вновь вступила в эпоху политической консолидации, военного и политического подъема. Резко ухудшились и датско-польские отношения. При таком положении дел Мешко II не оставалось ничего иного, как попытаться разорвать окружавшее страну враждебное кольцо. Выбор пал на Венгрию, которая, овладев Словакией, некогда принадлежавшей Болеславу Храброму, была согласна сотрудничать с Польшей против Империи.
Одновременно польский король принимал энергичные меры к дальнейшей консолидации Древнепольского государства. Особенно сложным представлялось положение дел на Поморье. Отказ Западного Поморья признать верховную власть Мешко II и платить дань повел к вооруженному конфликту, в результате которого поморский князь Дитрих, происходивший возможно, из пястов-ского рода 9, был изгнан из страны. Он нашел убежище себе в Империи, где усиленно интриговал против польского короля 10.
Стремясь укрепить свои позиции на Поморье, Мешко II придавал большое значение распространению там христианства. В целях христианизации Поморья, а также для усиления христианской пропаганды на территории Куяв и части Великой Польши было учреждено взамен пришедшего в упадок еще при Болеславе I Ко-лобжегского епископства епископство в Крушвице п.
Разумеется, ведя курс на дальнейшую консолидацию польских земель и заключив союз с Венгрией, Мешко II внимательно следил за ходом борьбы Конрада II с оппозицией в Империи. Более того, используя затруднения Конрада И, он решился даже первым выступить против него. Поводом к войне послужило вмешательство Мешко II в спор о наследовании Мисьненской марки.
В известном смысле действия Мешко можно рассматривать как превентивные, поскольку политическая программа Конрада II была выражением весьма широких агрессивных планов германских феодалов как на востоке, так и на западе. Речь шла о прямом подчинении Империи Италии, Франции, Венгрии и Польши12. Выступление польского короля оказалось, однако, запоздалым. Когда в 1028 г. Мешко II вторгся в пределы Империи и опустошил саксонские земли, уводя большое число пленных, и одновременно атаковал лютичей, положение Конрада II оказалось отнюдь не таким отчаянным, как рассчитывал, очевидно, польский король. Императору удалось уже к этому моменту ликвидировать феодальную усобицу в Империи, укрепить союз с Чехией, привлечь на свою сторону Данию.
Правда, ответный поход императора (в 1029 г.) под Будишин окончился неудачей так же, как неудачей окончился и поход имперских войск на Венгрию в 1030 г., чем воспользовался Мешко II и вторично опустошил соседние области Империи. Но это были только мимолетные успехи польского оружия. В походе 1030 г. на Венгрию императора поддерживали чешские войска под предводительством юного Бржетислава, сына Олдржи-ха 13. В то же время, по свидетельству русской летописи, в этом же году начала военные действия против Польши и Киевская Русь: “Ярослав Белзы взял...”14. В 1031 г. положение Польши еще более резко ухудшилось. Конраду II удалось полностью изолировать своего противника, заключив осенью 1031 г. мир с венграми15.
В международном положении Древнепольского государства самым трагическим было то обстоятельство, что к моменту решающего столкновения с Империей, руки Мешко II оказались связанными на Востоке и Юго-За-паде. Когда в 1031 г. император двинулся походом на Полышу, с Востока вступили в ее пределы русские князья — Ярослав и Мстислав. Захваченные в 1018 г. Чер-венские города были возвращены Древней Руси: “Ярослав и Мьстислав собраста вой мног, идоста на Ляхы и заяста грады Червеньскыя опять, и повоеваста Лядьокую землю, и многы ляхы приведоста и разделивша я, Ярослав посади своя по Ръси” 16. При русских князьях находились и братья Мешко II, Бесприм и Оттон. Судя по словам биографа Конрада II Випона, одновременное выступление Р\си и Империи не было результатом случайного стечения обстоятельств. Наметившийся еще в 1017 г. союз Руси и Империи против Древнепольского государства, благодаря активной деятельности братьев Меижо II (Випон упоминает, правда, только Отгона), в 1031 г. стал фактом17.