чтоб не было эксцессов между нами.
— Я не понял! — щурится добрый молодец. — Тебе прям щас въ*бать?
— Ну, попробуй, — пожимаю я плечами.
— Это что тут за кипеш такой? — раздаётся позади нас голос с кавказским акцентом.
В тот же миг я слышу щелчок. В руке молчаливого парня оказывается нож.
— Чё не ясно, щеглы? — хрипло спрашивает он и встаёт в стойку.
— Непростой кент, — тихонько бросает Игорёк, расстёгивая куртку. — Непростой…
8. Цвет настроения синий
Ситуация быстро становится опасной. Парни больно резко ведут себя. Привыкли к подчинению. В смысле, что им должны все подчиняться. С чего вот только?
Игорёк снимает куртку и кидает водителю.
— Эй, чё? — возмущается тот. — Я милицию жду! Мне нахера тут это ваше…
— Ну что, духи, зловеще улыбается Игорь, разминая шею, как в песне поётся, да
Прижали духи с трех сторон,
С четвертой — пропасть в преисподнюю.
Мотострелковый батальон
Встречает ночку новогоднюю.
Парень с ножом становится максимально сосредоточенным. Второй амбал начинает обходить нас сбоку, чтобы выйти в тыл, но я контролирую его поворачиваясь по ходу манёвра, оставаясь всё время в положении спиной к машине.
— Вахтанг, а ты кто такой? — спрашиваю я, не глядя на него. — Почему так дерзко себя ведёшь? Ты князь мира что ли?
— Что?! — раздражается он. — А ты сам кто такой? Откуда меня знаешь?
— Я много чего знаю, чего тебе даже не снилось.
— Э-э-э, ты кто я тебя спрашиваю, имя назови, — заводится он.
— Егор, — хмыкаю я. — Для тебя Бро.
— Какой Бро?
Я бросаю на него взгляд:
— Что за тупой вопрос? Вот такой, какой видишь. Умный, сильный, добрый и красивый.
Не то, чтобы мне в этот момент хотелось посмотреть на него, просто я таким образом заманиваю подбирающегося мордоворота. Уловка срабатывает, и здоровяк, решив воспользоваться тем, что я как бы отвлёкся, бросается на меня. Да вот только я этого как раз и жду.
Давай, мой нетерпеливый друг, бей, не жалей силушки молодецкой, чем больше страсти ты вложишь в удар, тем проще будет тебя довернуть.
И громила, повинуясь моему мысленному приказу, бьёт. Его левый кулак летит мне навстречу, как чугунная баба, предназначенная для сноса зданий. Этот удар не оставляет шансов. Под такой удар лучше не попадать, это уж точно. Ну, я собственно и не собираюсь.
Я чуть отклоняюсь назад, быстро вытягиваю левую руку, но не ставлю блок, а, схватив этого молотобойца за рукав, со всей силы дёргаю по ходу его движения. То есть, придаю ему дополнительное ускорение.
Естественно, остановить этот ночной полёт он не в силах, потому как законы физики работают независимо от людских желаний. Кулак практически со свистом проносится мимо меня по большой дуге и увлекает за собой тело своего хозяина.
Чтобы сохранить равновесие, он делает шаг вперёд, а я заступаю ему за спину и резко наклоняюсь, просовываю правую руку далеко вперёд между его ногами и хватаюсь за пояс брюк. Левая рука остаётся лежать на его плече, поддавливая от себя, а правой я делаю рывок за пояс, приподнимая и переворачивая тушу, как мешок с картошкой.
Сказать легко, сделать труднее, особенно когда противник весит дохреллион килограмм. Но тут нужно собрать волю в кулак и дёрнуть так, будто хочешь всю землю сорвать с орбиты и зашвырнуть куда подальше.
Так я и поступаю. Он оказывается тяжелее, чем мне казалось, но сейчас остановить меня уже ничто не может. Я поднимаю его, вырывая опору, уверенность и даже будущее. Поднимаю и, опрокинув, тут же обрушиваю на асфальт.
Тот успевает чуть отвернуться и удар приходится на боковую часть лица. Ну, хотя бы не на темечко, а то разруливай потом бандитские инвалидности. Раздаётся хруст и стон. И в тот же момент я слышу хруст уже с другой стороны. За ним следует тяжёлый протяжный всхлип, стук выпавшего на асфальт ножа и звук упавшего вслед за ним тела.
— Итак, меня ты знаешь, Вахтанг, — приветливо улыбаюсь я. — Расскажи теперь о себе поподробнее.
Он ошалело смотрит на своих поверженных големов и лицо его искажается гневом. Но поговорить мы не успеваем, потому что на площадь въезжает явно милицейская машина. Я понимаю это по синему цвету, наполняющему темноту ярким пульсирующим туманом.
Цвет настроения синий
Внутри Martini, а в руках Tequin i…
Мигалка. Языки синего пламени прожигают чёрную мглу, добавляя картине ощущение декаданса, будто всё случившееся было сценой из необычайно динамичного фильма Годара. Лицо Вахтанга из-за этого светового эффекта то и дело становится похожим на лицо Фантомаса. Он отступает назад, глаза его сужаются и он зло бросает:
— Ещё увидимся, Бро. Советую тебе Геленджик объезжать стороной. Ты понял?
Как же его объедешь-то? Чудак-человек…
Вахтанг бросает свою армию на поле боя и убирается прочь, но на этом, разумеется, ничего не заканчивается, поскольку с другой стороны появляются новые действующие лица.
— Э! Это чё такое! Стоять! Руки в гору! Э!
Подбегают два мента.
— Ты кто? — хватает один из них за ворот водилу.
— А я чё? — испуганно отвечает он. — Вон машина, шóфер я. Сказали ждать милицию, а тут эти. Я-то стою, а где делегация?
Второй подскакивает ко мне.
— Кто такие?
— Мы-то члены делегации, а вот где вас носит? Тут хулиганы чуть машину не отжали, а милиции нет. Галина Леонидовна уже полчаса ждёт, а вы мышей не ловите.
— Что произошло? — спрашивает первый мент у водителя.
— Так я и говорю, стою жду, как Никоноров велел, а тут эти, отвези, говорят до Геленджика…
— Эти? — показывает на нас с Игорем мент.
— Нет, вон те, что лежат.
Поверженные вороги, кстати, лежат далеко не неподвижно, они шевелятся, стонут и силятся подняться.
— Капитан, — киваю на них я, — вы бы наряд вызвали, а то расползутся гады.
— А потом вот эти два подходят, — продолжает водитель, — ты, говорят, почему здесь стоишь, мы прилетели, а никто не встречает. А я чё? Мне Никанорыч сказал стой, милиция придёт и скомандует, чё делать. Ко мне-то какие претензии? Я человек маленький…
— Так, а вы кто такие? — спрашивает меня первый мент, отпуская водителя.
— А мы прилетели, встречающих нет. У Галины Леонидовны был номер машины. Вот мы вдвоём вышли, смотрим, стоит наша машина. Хотели попросить товарища, чтобы поближе к выходу подъехал, чемоданы сюда далеко тащить. А здесь хулиганы машину угоняют. Мы говорим, мол, подождите, а они на нас напали, пришлось защищаться. Товарищ Зырянов офицер, афганец, а я в «Динамо» на самбо хожу, вот мы им и наваляли. Теперь у меня встречный вопрос. Почему Галине Леонидовне ждать столько приходится?
— Цыганов, — обращается к напарнику первый мент, — вызывай наряд. Постой здесь, передашь на руки, объяснишь, а я пошёл за делегатами. Так, водитель, подъезжайте ко входу.
Мы идём с капитаном в здание аэропорта. Наша делегация, уставшая ждать, расположилась на диванах и распивает шампусик.
— О, я же говорил, — радуется режиссёр при нашем появлении, — их там арестовали. Я отсюда мигалку милицейскую увидел.
— Которая? — тихонько спрашивает меня капитан.
— Галина, — говорю я подводя его, — вот, товарищ капитан, кажется за нами приехал.
— Здравствуйте, Галина Леонидовна, — обращается он к ней. — Я капитан Сырцев Пётр Игнатьевич. Простите, что задержались, у нас там ЧП было, пришлось… ну… виноват, в общем.
— Да ладно, — машет рукой Галя. — Приехали и ладно, мы не так долго ждём.
— Как это не долго! — возмущённо встревает Вика.
— Это недопустимо! — вторит ей Наталья с тонкими чертами. — Вы знаете, кто это такая?!
— Ната, перестань! — смеётся Галя и легонько хлопает по руке. — Это Юра прощёлкал, я тебе точно говорю.
— Юрий Михайлович вечером уже сообщил, — виновато разводит руками капитан. — У нас, говорю, ЧП, весь личный состав задействован, шеф меня вот отправил, хотя сам собирался, понимаете? Но мы сейчас мигом долетим, вы не беспокойтесь. С ветерком. Если вы готовы, то давайте пройдём на выход. Там машина уже стоит. Он-то с самого начала стоял, но я только сейчас подъехал. Извините, в общем… Надо было Сочинских, конечно, дёрнуть, но тут вообще бардак сегодня.
— А что у вас за ЧП? — интересуется Галя.
— Да брали грабителей Ленинградских, матёрые такие сволочи… ой, простите…
— Ничего, — смеётся она, — мы тут не неженки, слова разные знаем. Ну что, идём?
Мы выходим наружу и видим прямо у входа «рафик» и чёрную «волгу» с мигалкой. От стоящего поодаль жёлтого «бобика» подбегает лейтенант Цыганов, тот, что остался вызывать наряд.
— Товарищ капитан, надо бы имена записать тех, кто… э-э-э… помог задержать подозреваемых…
Сырцев, просто машет на него рукой.
— Галина Леонидовна, — говорит он. — Прошу вас, вы садитесь ко мне в «Волгу», там вам удобнее будет.
— Да что вы, — качает она головой, — я поеду с ребятами.
— Ну, тогда я тоже с вами. Цыганов, я с Галиной Леонидовной, а ты там давай, руководи.
Мы загружаемся в «рафик» и, наконец, выезжаем. Впереди несётся «Волга» озаряя дорогу синими всполохами, а в некоторых местах и оглашая громкими завываниями сирены. Фридман балагурит, Вика пилит Галю за организацию выезда, Сырцев нахваливает погоду, природу и обещает наслаждения от встречи с Геленджиком. Боря и Наталья спят, моя Наташка тоже дремлет, прикорнув у меня на плече, Игорь бдит.
Но к концу пути, наболтавшись по серпантину, засыпают все, кроме Игоря. Даже капитан Сырцев, вымотанный службой срубается.
В гостиницу мы приезжаем уже после одиннадцати.
— Сколько мы ехали? — спрашивает Фридман.
— Три с половиной, — отвечает капитан. — Я же говорил, долетим. Так, ну, пойдёмте, я вас сдам с рук на руки, чтобы уж никаких приключений.
Мы поднимаемся по лестнице, ведущей на крыльцо и попадае