— Паша, — окликаю я своего водителя-телохранителя. — Отвезёшь Иру и дядю Юру, ладно?
— Конечно, — говорит он, подходя к нам.
— Ну всё тогда, по коням, дядя Юра, садись.
Он кивает и усаживается на задний диван за водителем, а я подвожу Ирину к машине с другой стороны.
— Егор, слушай… Павел этот… Так неудобно получилось, из-за меня ведь. Он же за мной вышел, позвал и тут бац, на тебе. Пулю схлопотал! Пулю в центре Москвы! Кошмар!
— Ира, а ты думаешь, бандит тот в тебя стрелял что ли? А Цвет тебя типа прикрыл от пули?
— Выходит, что прикрыл. В кого стрелял и зачем, вообще не ясно, между прочим.
— А ты знаешь, что Паша Цвет вор в законе, и в его жизни пуля не такая уж редкость? Он и сам неплохо стрелять умеет.
Я киваю и многозначительно поднимаю брови.
— Он тебе понравился что ли? Я смотрю тебя как-то на плохишей потянуло. Только из одного омута выплыла, а уже норовишь в другой окунуться?
— Так, ты мне нравоучения что ли читаешь? — хмурится она.
Хочет видать приложить да помнит, кто её из омута вытаскивал.
— А чего он тебе сказать-то хотел, что аж под пулю рванул? — усмехаюсь я.
Она поджимает губы.
— Да ладно, не секретничай, скажи. Кому тебе сказать, как не мне?
— Слушай, я с ним не собираюсь… сближаться. Он хотел меня на ужин позвать.
— А ты отказалась?
— Так приглашения-то и не было, — пожимает она плечами. — Он теперь нескоро из больницы выйдет.
— Ир, не надо тебе с ним дружбу водить, поверь мне, ничего хорошего не выйдет из этого.
— А у меня, похоже, уже вообще ничего хорошего не выйдет, — грустно отвечает она. — Одни провалы… Как ты говоришь, факапы?
— Факапы, Ириш, факапы, — подтверждаю я и вздыхаю, потому как…
Потому как, а что тут скажешь, твою дивизию…
— Ладно, Егор, всё надо ехать, а то неудобно. Завтра прямо к половине десятого приезжай к нам в ЦК. Будет расширенное совещание с начальниками отделов и с представителем ДОСААФ. И Скачкова возьми. Он где, кстати?
— К родственникам поехал. Может, вернулся уже, пока мы в казино были. Ладно, езжай. До завтра.
Я её обнимаю и открываю дверь.
Утром я просыпаюсь рано. Поваляться бы, да нужно подниматься. Делаю растяжечку, принимаю душ, умываюсь и выхожу из номера. Хочу с утра позвонить Наташке, потому что потом будет сумасшедший дом, а когда вернусь, уже ночь настанет. По-другому не получается.
Я прохожу по коридору и выхожу в просторное фойе. Нажимаю кнопку лифта.
— Доброе утро, — здороваюсь с дежурной.
Она сидит за своим столом с конторкой, а рядом, чуть склонившись над ней, стоит гражданин в сером пальто. Ондатровую шапку он держит в руках.
— Так вот он и есть, — говорит дежурная и, взмахнув рукой, указывает на меня. — Вот он, Брагин ваш.
Гражданин в сером пальто оборачивается ко мне и, слегка кивнув, едва заметно улыбается. Интересное кино. Морда у него протокольная, традиционная для определённых структур. Мусорская. Уж я этих морд повидал на своём веку… Только что им, структурам этим, надобно? Тайманов же сказал, в обед встречаемся вместе с Чурбановым. Чего ещё?
— Вы Егор Андреевич Брагин? — любезно уточняет он и тянется во внутренний карман.
Блин, твою дивизию! Не захотел парней раньше времени будить, чтоб поспали подольше. Твою же неосмотрительную дивизию… Я напрягаюсь, рассчитывая последовательность ударов, если сейчас придётся обороняться. Я делаю шаг, подступая к нему ближе, чтоб не думал, что будет стрелять издалека, а я только ойкать да увёртываться…
Но из кармана появляется не нож. И не пистолет. Он вытаскивает красные корочки.
— Я майор Соловей, Комитет Государственной Безопасности. Где мы с вами можем поговорить?
23. Пора-пора-порадуемся
— Ого, — качаю я головой. — Аж из самого комитета. Вот это да! Пойдёмте со мной. Я сейчас буду переговоры ждать междугородние, там и поговорим. А потом можем на завтрак сходить. Вы простите, что на ходу, но у меня настолько забит день, что другого выхода нет просто.
Дзинь… открывает двери подъехавший лифт.
— Ничего себе, — хмыкает майор Соловей. — И чем же такой молодой человек, как вы может быть занят настолько плотно?
— А вы с какой целью интересуетесь, товарищ майор? — усмехаюсь я. — И вообще, о чём беседовать хотите? Я просто предупредить хочу, что до двадцать пятого числа остаюсь несовершеннолетним и со мной всем карательным органам только по особой схеме можно общаться.
— Ох уж этот бюрократический язык, — ласково и по-доброму усмехается он и покачивает головой. — Карательные органы. Мы не карать должны, а воспитывать. Ну что же, проедусь с вами, раз вы такой занятой.
Он заходит в лифт, и я нажимаю кнопку первого этажа.
— То есть, — уточняю я, — отвечать на ваши вопросы я не обязан, да?
— Не обязан, — соглашается майор. — Но почему бы и не ответить? Тем более, мы же просто поговорим. Поговорим и всё.
— Ну, давайте, поговорим, — улыбаюсь я. — С хорошим человеком грех не поговорить. Вы не подумайте, что я пытаюсь уйти от разговора, просто у меня действительно очень насыщенный график сегодня. Сейчас телефонные переговоры, потом завтракать и лететь в ЦК ВЛКСМ на мозговой штурм. У нас там дело намечается большое на всю страну и большое совещание.
— Ого, как интересно, — проявляет он заинтересованность. — Мозговой штурм?
Мы выходим из лифта и идём быстрым шагом к переговорному пункту.
— Да, не то слово, — киваю я. — Интересно и полезно для молодёжи и ветеранов. Потом нужно успеть на совещание в МВД. Этот наш проект, если можно так сказать, кроссплатформенный.
— Что вы говорите… Это как?
— Неправильно выразился, просто он предполагает взаимодействие различных органов. Вот… Доброе утро, девушка. Можно разговор заказать?
Я говорю номер и оплачиваю.
— Ожидайте, — не слишком приветливо отвечает телефонистка.
— Давайте тут присядем, — показываю я на ряд деревянных кресел. Вот… А потом ещё нужно товарища навестить в больнице и с другим товарищем встретиться обязательно. Он тоже заинтересован в реализации нашего проекта. Все спешат, все очень важные и высокопоставленные и никого нельзя подвести. Сами понимаете. Кто я, и кто они. Вы завтракали, кстати?
Он кивает.
— Хорошо. Сам Леонид Ильич вчера выразил одобрение нашим начинаниям. Представляете?
— Егор Андреевич…
— Да ладно, чего уж там, можете просто по имени и на «ты», я не против.
— Хорошо, — кивает Соловей. — У меня вот какой вопрос.
— Молодой человек, — кричит мне телефонистка, — в третью кабинку пройдите.
— Извините, — улыбаюсь я и оставляю его в одиночестве. — Я быстро.
С Наташкой я болтаю минут пятнадцать. Она сдала экзамен и журчит от радости. Спрашивает, когда я приеду. Хороший вопрос, конечно… Не знаю.
─ Может сама подскочишь на выходные? ─ предлагаю я.
─ У нас будут занятия в субботу, ─ вздыхает она, ─ по матанализу, так что я не смогу. Профессор пообещал, что те, кто не явится, зачёт не получат. Вот если бы ты смог… Например, ты бы мог в пятницу прилететь… Или утром в субботу. Я бы счастлива была до потери памяти, на следующий день сбегала бы на занятия на пару часиков и потом мы весь остаток выходных были бы вместе. Могли бы сходить куда-нибудь или наоборот, не вылезая, просидеть два дня дома. Или ну… в общем… в конце воскресенья или даже утром в понедельник ты бы вернулся в Москву.
Отличный план. Был бы. Жаль только в ближайшее время я буду очень занят, даже в выходные…
─ Наташ, ─ отвечаю я не слишком радостно. ─ Я бы очень хотел провести выходные, не вылезая с тобой из постели. Но у меня, боюсь тоже выходные будут забиты встречами, от которых нельзя отказаться. Я, конечно, попробую как-то всё переформатировать, но шансов очень мало. Тут просто столько событий одновременно… Я тебе ещё позвоню, расскажу, что у меня вырисовывается. Если не получится, давай попробуем на следующей неделе встретиться. У тебя матанализ теперь каждую субботу?
─ Не известно пока, надеюсь, что нет.
Поговорив с Наташкой, возвращаюсь к Соловью.
─ Товарищ майор, а как к вам можно по имени отчеству обращаться?
─ Всеволод Витольдович, ─ отвечает он.
─ Очень приятно, пойдёмте позавтракаем, я вас приглашаю.
─ Я уже завтракал, благодарю.
─ Боюсь, это единственная возможность пообщаться со мной, ─ улыбаюсь я.
─ Егор! ─ навстречу нам идёт встревоженный Игорь. ─ Ты чего не предупредил, мы тебя потеряли! Кто так делает!
─ Знакомьтесь, ─ говорю я. ─ Это мой товарищ и коллега по швейной фабрике. Игорь Зырянов. А это майор КГБ Всеволод Витольдович Соловей.
─ Очень приятно, ─ кивает Игорёк.
Появляется и Паша.
─ Сегодня Толян приезжает, ─ сообщает он.
─ Скажи, чтобы сюда ехал, ─ киваю я. — И Виталию Тимуровичу скажи, что пора на завтрак.
— Он уже позавтракал. Я его только что встретил.
— Отлично, — говорю я и поворачиваюсь к Соловью. — На этой неделе обещают похолодание. Говорят до двадцати пяти завернёт. Надо в Сибирь уезжать, у нас там до двенадцати потеплеет. Вы москвич, Всеволод Витольдович?
Мы заходим в ресторан.
— Да, — кивает он.
— Коренной?
— Нет, родители из Свердловска переехали, но я здесь родился.
— Понятно, — улыбаюсь я. — А мы вот все сибиряки. Кашу будете манную или омлет? Нам вот с коллегами ещё по фабричным делам в министерство нужно будет ехать. Ну, слушаю вас. Спрашивайте.
Подходит официантка.
— Так что? — спрашиваю я у Соловья и поворачиваюсь к девушке. — Мне, пожалуйста, яичницу из трёх яиц и полстакана сметаны. Кофе. Вы что, определились?
Парни тоже заказывают глазунью, а майор ограничивается лишь кофе.
— Ну, Всеволод Витольдович, даже интересно, чем я могу вам помочь? Паш, а Толик звонил или ты предполагаешь?
— Звонил, да.
— Так он сюда едет?
— Да, сюда.
— Надо бронь проверить. Так что, товарищ майор? Я надеюсь вопросы не секретные у вас? Товарищи мои боевые, я им полностью доверяю, если что.