Что? Типа за мной охотится суперпрофессионал?
— Агентов отстреливал? — переспрашиваю я. — Серьёзно? Это что за ерунда, вы про такое слышали когда-нибудь?
— Нет, — усмехается он. — Я вот и говорю, что чушь несут. Нет, ну может, что и было, может и застрелил кого-то но чтобы вот так прямо «агентов», как будто пачками… не знаю.
— А Медунов при чём?
Ой… как-то мне всё меньше и меньше нравится…
— Ну, он привёл вроде как друга своего, отрекомендовать лично.
— Отдадите, Юрий Михайлович? — с тревогой спрашиваю я.
— Сказал, отдам, когда по своему делу допрошу. Мигуль этот прямо заёрзал, извертелся на пупе.
— А на каком-то полустанке села женщина в купе, — задумчиво киваю я. — Так, а стрелок-то очнулся?
— Нет, отдыхает пока, сучёнок. Сейчас помощник всё расскажет.
Раздаётся стук и заходит Тайманов.
— Разрешите?
— Заходи, Олег.
— Добрый день, — здоровается он со мной.
— Здравствуйте, Олег Довлатович, — поднимаюсь я и протягиваю руку.
Мы присаживаемся.
— Олег, расскажи, пожалуйста, Егору, что там с этим стрелком. Три раза как-никак в человека стрелял.
— Юрий Михайлович… — начинаю заикаться я… — А это официальная версия?
— Какая? Что он в тебя стрелял?
— Да…
— Нет, это только между нами. Но нам же надо понимать, что это за нежить такая. Официальная у нас версия неудачная попытка ограбления. Но, в неё естественно никто не верит, вроде как мы специально её выдвинули, чтобы настоящую версию утаить. А настоящая у нас версия какая, Олежек?
— Настоящая версия, Юрий Михайлович, покушение на жизнь начальника общего отдела ЦК КПСС.
— Но Мигуль этот с такой формулировкой сразу у нас заберёт дело, поэтому мы и тянем, хотим сами разузнать, что там у наших заклятых друзей за кухня. Понимаешь?
Да как такое не понять, понимаю, хоть и тревожусь всё больше. Одно дело с Чурбановым… а вот с Мигулём этим, боюсь особо добрых личных отношений не построишь…
— А Гурко, — продолжает Чурбанов, — что характерно, сначала пришёл, будто в штанишки наделал, тише воды, ниже травы. А потом, после обеда уже ничего не боялся и… Что он там тебе заявил?
— Сказал, — отвечает Тайманов, — что версия у нас явно глупая и у него нет врагов, чтобы в него стрелять. Хотя мы такую версию вообще не выдвигали и говорили с ним только о возможном ограблении, он начал опровергать политическую подоплёку дела. Я предполагаю, что он с кем-то имел разговор и его хорошо приободрили. Он, например, заявил, что ожидает, когда дело передадут в КГБ. То есть поменял поведение, стал уверенным, заявил, что ему некогда и приезжать больше не будет. Если нам надо, то мы сами приедем.
— А он с этим Мигулём вась-вась, неизвестно? — интересуюсь я.
— С Мигулём вроде нет, — крутит головой Чурбанов, — а вот с Медуновым отношения неплохие, насколько я знаю. Тесных связей нет, но так, всё дружелюбно.
Раздаётся телефонный звонок. Это селектор. Чурбанов снимает трубку.
— Да, соединяйте, — разрешает он. — Чурбанов. Да. Как давно? Отлично. Никого не впускать до прибытия Тайманова. Вообще ни одной души, даже меня. Ясно? Выполняйте.
Он кладёт трубку и кивнув Тайманову легонько бьёт кулаком по ладони:
— Стрелок!
У меня сердце подпрыгивает!
— Сказал что-нибудь? — вырывается у меня.
— Олег, давай, бегом, — командует Чурбанов, не глядя в мою сторону. — Бери машину, врубай сирену и лети. Возьми кого надо, но чтобы до тебя никто даже не вздумал и глянуть на него.
— Можно мне тоже? — восклицаю я.
— Ни к чему это, — отвечает Тайманов, вставая. — Он так ничего не скажет.
Не хочет со мной возиться… Твою дивизию…
— Так, Егор. У тебя есть какие-то соображения?
— Некоторые имеются. Скажу, всё как есть, но это строго между нами, хорошо?
— Ну, допустим, — кивает он.
— Первая версия была, что это МВД, Рахметовские. На самом деле, так и было. Мы конкретно прищемили хвост ГУБХСС с катранами и, как я понимаю, генерал Караваев прямым текстом дал команду нашему областному Печёнкину. Он отправил офицера, который не слишком меня жаловал, и тот без особых раздумий пригласил меня на встречу. Там у него ничего не вышло.
— Не вышло? — хмурится Чурбанов. — Почему?
— У меня охранник шустрее оказался. Спас меня, в общем. После этого, буквально вскоре я ехал на микроавтобусе ночью. Нас обогнал автомобиль «Жигули», оттуда выскочил вчерашний парень и выстрелил по машине. Никого не убил и убежал. Я, естественно, подумал, что это продолжение работы Печёнкина-Караваева. Печёнкин отрицал…
— А в первый раз не отрицал?
— Ну, он прямо не подтверждал, но весьма определённо высказывался. Вот. Потом, когда Рахметова убрали…
— Его ещё не убрали, отстранили только. Фактически, он что угодно может ещё сделать.
— Но сейчас сводить счёты со мной неразумно, я думаю.
— Согласен.
— Вот, ну а потом, когда у дома стрелок попал не в меня, а в одного из моих ребят, я уже понял, что не МВД. У стрелка имеются восточные черты. Не яркие, но достаточные, чтобы заметить. Подумал, может, из УзССР ноги растут. Есть там у меня партнёр.
— Знаю, Фархад Матчанов.
— Да, он там прямо шахиншах.
— Уже не совсем, — кивает Чурбанов.
— В смысле? Почему?
— Ну, у него на днях возник конфликт с Рашидовым. Подробности пока проверяю. Но, в общем, там у него кое-что изменилось.
— То-то он вдруг решил племянницу свою мне пристроить и не искать больше серьёзного партработника.
— Замуж за тебя хочет выдать? — удивляется он.
— Считает меня очень перспективным и целеустремлённым, — усмехаюсь я. — Надеюсь, это не серьёзно.
— Ну, а за что же ему тебя стрелять тогда?
— Ну, вопрос с женитьбой только сегодня возник. Может и прикрытием быть, чтобы от себя подозрение отвести. А вот за что, не знаю. Просто на всякий случай, на него тоже думал. Вроде ему незачем меня убирать, но кто ещё? Может, за племянницу обиделся… Но это уж нелепо было бы.
— Всё-таки свадьба не на голом месте возникла, да? — усмехается Чурбанов.
— Скорее из области фантазий. Вот. Милиция, короче, нет, узбеки, нет. Кто из серьёзных игроков. Ну, не КГБ же?
— А криминал?
— Подготовка хорошая у киллера, мобильность, всегда машина поддерживает. Оружие армейское, опять же. А, кстати, машину не нашли?
— Нашли, да вот только водителя в ней не было.
— Ну, вот, видите. Бандосы не такие чёткие.
— Кто?
— Ну, блатные. Да вроде и не за что им. Все кому было за что, обезврежены.
— У хорошего человека всегда найдутся желающие его грохнуть. А «конторе» зачем тебя устранять?
— Определённой версии нет. И, на самом деле, надеюсь, что это не они. Хотя, может, влез, куда не надо…
— Так ты же со Злобиным тесно работаешь.
— Ну, Юрий Михайлович, дальше него я никого и ничего не знаю. Абсолютно. Знаю, что есть такой страшный чувак Андропов. Больше ничего. Так что, как там у них дела обстоят, мне не известно.
— Значит, единственная надежда на показания стрелка?
— Выходит, что так, — соглашаюсь я и поджимаю губы.
Если Тайманов ваш сможет выяснить… Надо было самому ехать… Я, конечно, виду не подаю и внешне всегда огурцом… Но этот меч дамоклов… Больше всего хочу, чтобы к этому делу контора не имела отношения…
— Ну что же, тогда хорошо, что он очнулся, да? — подмигивает Чурбанов.
— Конечно хорошо…
— Вот этот Мигуль, кстати, со Злобинским шефом очень плохо ладит. Это так, просто для размышления…
Он не договаривает, потому что опять звонит телефон. Прямой, не через секретаршу.
— Слушаю. Да, Олег. Куда делся? Не понял, кто забрал? Мигуль? Ты ничего не спутал сейчас?
Чурбанов сосредоточенно что-то слушает, а потом повторяет:
— Мигуль со своими бойцами забрал раненного стрелка. Правильно? И увёз что ли? Что? Не понял, как скончался? Пока везли его в лифте? Остановка сердца?
— Твою дивизию… — говорю я и поднимаюсь из-за стола…
25. Запах денег
— Это как так-то, Юрий Михайлович?
Он хмурится. Получил оплеуху. А что сделать теперь? Можно проораться, а можно вспороть Мигулю брюхо и вытряхнуть все потроха, но стрелок от этого не встанет на ноги и не пойдёт играть в баскетбол…
Ну, и что, что зомби, зато он встал и пошёл…
Чурбанов нажимает кнопку на селекторе.
— Да, Юрий Михайлович, — раздаётся голос.
— Генерала Мигуля из КГБ найди мне, — приказывает он и отключается.
Ну что же, мне тут делать уже нечего. И вообще, похоже, нужно подальше от всех этих приёмных подальше держаться. Интересно, конечно, послушать, что этот боров Мигуль будет брехать. А может, ничего и не собирается, по принципу что хочу, то и ворочу.
То есть, это, конечно, неслабая такая оплеуха заместителю министра. Он сказал стрелка не трогать, а те покивали и тут же поехали, забрали и унасекомили. Элегантно, красиво, весело с улыбочками. Взяли брёвнышко и понесли.
Очень хочется стукнуть кого-нибудь плохого… Ладно, выход всегда имеется. Например, можно уехать в тайгу и поселиться где-нибудь поблизости от деда Матвея…
Чурбанов несколько раз барабанит пальцами по столу, потом встаёт, подходит к шкафу и достаёт из неё бутылку с янтарной жидкостью.
— Хочешь? — спрашивает меня.
— Нет, спасибо, — мотаю я головой. — Трезвость норма жизни.
Шутка не заходит. Михалыч, не глядя на меня, замахивает нехилую такую порцию и возвращается за стол. Ладно. На этом наш ансамбль с вами прощается.
Выхожу из министерства и нахожу свою машину. Сейчас важно не истерить, а продолжать делать всё по плану. А по плану у нас семейство Матчановых, а именно Айгюль. Еду на Патриаршие. Теперь, собственно, становится понятно, что за спешка и почему нужно размещать большой заказ на вооружение прямо сейчас. Как можно скорее.
Если Ферика попросили на выход и ограничили в доступе к телу Рашидова, вероятно, и другие возможности подсократили и, скорее всего, его отгоняют от арсенала. Любопытно, его бизнесу большой урон причинили?