Я понимаю, в блатной среде у него авторитет серьёзный и напрямую с близостью к Рашидову не связан. Но, боюсь, репутационные потери для Ферика неизбежны. И, опять же, план с Джемалом тоже может накрыться тазом, если Фархад Шарафович не сможет обеспечить тот минимум, на который Джемо рассчитывает.
Квартира, в которой в Москве живёт Айгюль, производит впечатление. Огромная, с высокими потолками, с импортной мебелью, венецианскими люстрами и британскими сервизами. Картины, большущие полотна с сюжетами на тему плодородия, украшают стены. Рог изобилия и прочие штуки, настраивающие на фривольный лад.
Конечно, полностью без кича и «узбекского барокко» обойтись не удаётся, но в общем и целом можно похвалить стремление владелицы или архитектора, обойтись без явных излишков.
Айгюль улыбается, стоя прямо передо мной и наблюдая, какое впечатление производит её дворец.
Она встречает меня с распущенными, сияющими, как смоль волосами, блеском в глазах и улыбкой. Улыбка её совершенно восхитительна, а чёрные глаза лучатся и сияют весёлыми огоньками. Шёлковый халат в лучах хрустальных светильников сияет как огромный бриллиант.
Айгюль берёт меня за руку и подводит к дивану. На журнальном столике стоит большая ваза с фруктами, стоят стаканы и восточный сосуд причудливой формы.
— У тебя прекрасный будуар, — усмехаюсь я. — Как тебе тут живётся?
— Эх, плохо одной, — притворно вздыхает она, но тут же прыскает от смеха и начинает смеяться, прикрывая рот ладошкой.
Она опускается на диван и легко хлопает по нему рукой.
— Садись.
Я сажусь и проваливаюсь в шёлковые подушки. Сажусь я не рядом с ней, не там, где она хлопала рукой, а на самый край, и оказываюсь к ней в пол-оборота.
Айгюль тоже слегка оборачивается ко мне и откидывается на подлокотник дивана, так же, как и я опираясь на многочисленные подушки.
— Я, как падишах в гареме, — усмехаюсь я.
— Пришёл навестить любимую жену? — лучезарно улыбается она. — Хорошо, что падишах, а не евнух, а то в гаремах кого только не встретишь.
Она поднимает ноги и кладёт их на журнальный столик рядом с фруктами. Они оказываются вытянутыми рядом со мной и я с удовольствием ими любуюсь. Они аккуратные, ухоженные, красивые.
Айгюль, со своей стороны, с удовольствием любуется, как я любуюсь ими.
— Ты голодный, — спрашивает она через некоторое время.
— Не особо, — отвечаю я.
— Я готовить не умею, сразу предупреждаю. Так что, когда мы поженимся не знаю, как выживать будем.
— А мы поженимся? — хмыкаю я.
— Похоже на то, — улыбается она. — Дядя сказал, что ты не выразил негативного отношения к этому делу, так что из этого я заключаю, что ты меня любишь и ждёшь.
Сказав это, она переносит свои стопы мне на колени.
— Конечно люблю, милая, — улыбаюсь я. — Как тебя можно не любить?
— Правда?
Она смеётся, а я опускаю руку ей на лодыжку и легко поглаживаю.
— А почему вдруг такие перемены? Он же был ориентирован на высшие эшелоны власти, на солидный и взаимовыгодный брак?
— Так, всё течёт, всё меняется, политическое положение тоже. Так что ты неожиданно стал довольно привлекательной фигурой, учитывая, что несколько раз встречался с генсеком и так у тебя полезных друзей куча.
— Смешно. Ну, и ты что, хочешь за меня замуж?
Она хохочет.
— А-а-а… — говорит она, отсмеявшись и садится, откинувшись на спинку. — При других обстоятельствах, может, я и хотела бы. Если бы ты полюбил меня, а я тебя. Как тебе такой вариант? Нет, мы конечно, и так любим, но не как муж с женой, готовые к многолетним испытаниями до гробовой доски, правильно? Наша привязанность скорее дружеская. А между друзьями иногда случаются разные забавные моментики, правда же? Но я лично в этом не вижу ничего предосудительного.
— Невообразимая мудрость, исходящая от юной девы, — удовлетворённо киваю я.
— Вот только скажи мне, — прищуривается она и, сжав кулак, молниеносно и сильно хреначит мне по бедру.
Прилично так хреначит, ощутимо. Отсушивает.
— А-у-у! — кричу я. — Ты что творишь! Синяк будет.
— Да, — кивает она, — будет. Надеюсь, на всю жизнь память останется.
— Тихо-тихо, я же ещё официально не отказался жениться, — смеюсь я. — Что это на тебя нашло?
— Ты что, с Джемалом обсуждал наши отношения?
Она медленно и с угрозой поднимает кулачок, готовая в любой момент снова обрушить его на мою ногу.
— Вот как ты себе это представляешь? — качаю я головой. — Неужели думаешь, что это возможно? Не знаю, как Джемо, он тоже вроде парень нормальный, но я точно ни с кем обсуждать тебя не буду. Можешь даже не сомневаться.
— Да? — всё ещё щурится она, держа кулак наготове. — Ну-ка, поклянись.
— Вообще, я всегда думал, что любое моё слово, сказанное тебе, имеет вес, куда больший, чем какая-то нелепая клятва.
— Ну, ладно. Так и быть. Прощаю.
— Хорошо, это правильно — киваю я. — Тогда расскажи мне, что у вас с Фериком за проблемы и почему вас попёрли из арсенала. Я правильно понимаю, что нам нужно срочно размещать заказ, потому что вас отжали от темы?
Она тут же делается серьёзной.
— Да, правильно, — говорит Айгюль и разводит руками. — Дядя не афиширует, но раз ты всё равно знаешь, скрывать бессмысленно. Поэтому давай, когда закончим шутить, быстро займёмся делом.
— А насколько всё серьёзно? — спрашиваю я. — Ну, между дядей и Рашидовым?
— Я не знаю, — машет она головой. — Правда. Я надеюсь, что-нибудь можно будет поправить.
— Понятно…
На самом деле, возможно, это даже к лучшему. Хлопковое дело — вопрос не одного дня. О-па, и понеслась, да? Не так. Всё уже идёт и начинается исподволь, и уже слышны первые звоночки. Поэтому, было бы неплохо выстраивать новые контуры, дистанцировавшись от персон, по которым вполне очевидно, будет нанесён удар, и которые увлекут за собою сотни людей из своего окружения.
— Ну, давай, оформим заказ. Проблема в том, что я рассчитывал на долгосрочное сотрудничество, а вы заставляете взять всё и сейчас, понимаешь? Это совершенно другая финансовая позиция. Поэтому, поскольку Фархад Шарафович, претендует на участие в наших общих делах, с одной стороны, должен частично профинансировать этот контракт. А, с другой стороны, я ожидаю от вас хороший дисконт. Это будет справедливо, учитывая вышесказанное.
— Может, ты и прав, — кивает она, — но без дяди определить степень его участия я не смогу. Это уж точно, да и по скидке я должна буду с ним посоветоваться.
— Ну, и где он? Он вроде собирался тоже прийти сегодня, чтобы мы могли поговорить втроём.
— Не знаю. Давай сделаем два варианта заказа, в зависимости от того, какое он примет решение. Согласен?
— Давай, даже три, — киваю я.
— Но ты учти, пожалуйста, что для нас поставка тоже не будет простой и лёгкой, как обычно. Нужно одного транспорта вон сколько!
— Возможно, — говорю я, — нужно будет разделить весь груз в двух направлениях. Часть привезёте сюда, а часть в Сибирь.
— Да, это, наверное, и для нас будет удобнее, — соглашается Айгюль.
— Так что, придёт дядя Ферик сегодня или нет?
— Не знаю. Давай ему позвоним. Может, он у себя…
Она встаёт, идёт к телефону, набирает номер и ждёт. Потом вешает трубку на рычаг.
— Нету. Ну, я не удивлена, честно говоря. У него столько дел, что мне кажется, он просто железный. Вообще не спит, только работает.
Мы накидываем список вооружений, которые я в состоянии купить. В состоянии, с учётом участия Платоныча и Злобина. До этого момента всё оружие было моей собственностью, нашей с дядей Юрой, а теперь придётся подключать акционеров, что в общем-то не слишком меня радует. Потому что не известно, как там дальше сложится и кто куда переметнётся. Поэтому чувствительные области бизнеса лучше контролировать единолично и никого к ним близко не подпускать.
Просидев часа два и ещё раз попросив позвонить Ферику, я ухожу.
— Пошёл, значит, — немного грустно улыбается Айгюль.
— Иди ко мне, я тебя обниму, — расставляю я руки.
Она подходит и, прижавшись, кладёт голову на грудь.
— Ты точно решил? — как бы шутя спрашивает она.
— Насчёт? — делаю вид, что не понимаю я.
— Насчёт меня, — говорит они и поднимает лицо.
— Айгюль…
Я беру в руки её голову и целую в лоб.
— Ф-у-у-у… — шутливо отталкивает она меня. — В лоб! Уходи!
Я усмехаюсь. Она тоже. Хорошо, когда не обязательно говорить вслух то, что и так понятно…
Я выхожу из подъезда и ныряю в машину.
— Голодные, парни?
— Ну, как… — пожимает плечами Игорь. — Есть маленько.
— Голодные — не то слово, — смеётся Пашка.
— Я тоже, — говорю я.
— Да только что поделать? Можно в казине бутиков срубить. Больше никуда не попадаем, всё закрыто уже.
— Поехали в пельменную, — предлагаю я.
— Так двенадцать ночи уже.
— Они работают ещё, погнали.
— Не, не может быть, — качает головой Игорь.
— Проверим. Если я окажусь прав, вы по две лишних тарелки срубаете.
Смеются.
Доезжаем мы быстро и да, открыто. И даже народ тусуется. Небольшая, но жизнерадостная компашка молодёжи. Парни и девчата, видать после тусовки идут. Проголодались. Мы тоже проголодались.
Заказываем себе по три порции. Горчица, уксус, сметана, хлеб — всё идёт в ход. Смурные мужики хмуро на нас поглядывают, весёлые студенты не обращают внимания, а мы получаем дикий кайф, когда ссохшиеся от голода желудки начинают наполняться горячими колбасками машинных пельменей. Уже ради этого момента стоило перескочить на несколько десятков лет назад.
Вываливаемся в зимнюю ночь, как колобки, как тот пёс, который щас спою. И надо-то нам немного. Ещё бы вот кров на ночь и будет вообще счастье. И счастье наступает. Я раздеваюсь и падаю в кровать. Мягкая, чистая, сухая постель.
Глаза сами закрываются. Слипаются. Но я сопротивляюсь. Пожалуйста, не сразу, ещё чуть-чуть, ещё немножко побалансируй между сном и явью, насладись моментом, не проваливайся в темноту, потому что вслед за этим мгновенно наступит утро. А я не очень хочу снова вскакивать в своё беличье колесо…