- Папахен лодку пригонит,- объяснил мне Бошко-сын.
Остановились мы за мысом, где когда-то я сидела с Максимом. Погода отпугнула туристов, машин на берегу виднелось немного, все они стояли поодаль от нас, под защитой леса. На плесе водохранилища ветер поднял большую волну, но здесь, в заливе, было сравнительно спокойно.
Наши мужчины оказались опытными туристами, лагерь развернули умело и быстро. Установили большую палатку, раскладные столик и стулья. На лодке подъехал Бошко-отец, забрал Бориса, и они отправились рыбачить. Я почистила картошку, собрала в лесу хворост для костра.
Уже перед вечером вернулись рыбаки, привезли десятка два приличных окуней.
Под уху все изрядно выпили. Женщины здесь не отставали от мужчин. Мое присутствие возле шестидесятилетнего пенсионера дало повод для всяческих пикантных острот. Шутили они зло и непристойно, я то отшучивалась как умела, то отмалчивалась.
Наконец, воспользовавшись паузой, я покинула шумную компанию и села на борт лодки, лежащей на берегу.
Ветер шумел в верхушках сосен. О берег билась частая волна. Было темно и холодно. На мне был толстый шерстяной свитер, можно было накинуть еще и куртку, но не хотелось возвращаться за ней к костру. Уж очень неприятна была эта компания!
Я начинала жалеть о поездке.
Весь вечер Бошко вел себя по отношению ко мне спокойно и предупредительно, как человек, к которому рассказанная мною история не имела никакого отношения. А может, он просто обдумал все и понял, что по сути дела я ничем не могу быть для него опасной. Тем более, он уверен, что я не узнаю его в лицо. Ведь он сам тоже не смог разглядеть меня на лестнице в темноте…
Я представила себе, как буду объяснять свои действия полковнику Приходько, и мне стало совсем неуютно.
Я была готова бросить все и уехать в город, домой.
Он подошел незаметно, я даже вздрогнула.
- Прокатимся, Евгения Сергеевна.
- Ветер.
- А мы вдоль бережка, потихонечку.
Он нагнулся к лодке, разобрал весла.
Жаклин что-то сказала в наш адрес. Я плохо разобрала слова, но по дружному смеху всей компании могла догадаться о содержании. Сразу вспомнился шофер-таксист… и хорошо, что до Жаклин было далеко…
- Поехали!-согласилась я.
Червячок сомнения все же шевельнулся в груди. Но я успокоила себя. Он - старик, пенсионер, я моложе его в два раза. Кое-чему я научилась в школе милиции… Да и по плаванию у меня первый разряд…
Мы столкнули лодку. Я села на корму. Бошко взмахнул веслами.
Бошко-сын крикнул от костра:
- Папаня! Не гуляйте далеко.
Жаклин опять прошлась по нашему адресу… Я опустила руку за борт в черную холодную воду.
Нужно заканчивать эту дурацкую комедию! Я устала уже от этих сальных шуток, от фальшивости своего положения, от напряженного ожидания.
Бошко-отец размашисто греб, поглядывая через плечо вперед. Лодка шла у самого берега, мелкие беспорядочные волны в заливе звонко шлепали по бортам. При вспышках костра я видела впереди черную оконечность мыса, а за ним белые гребешки высоких валов.
- Вспоминаю вашу историю, Евгения Сергеевна. Думаю, - заговорил Бошко.
- О чем же?
- Чувствую, вам хотелось бы того… ну, мужчину с лестницы, разыскать.
- Хотелось бы.
- Как же вы узнаете, если не разглядели его лица?
Он перестал грести. Слабый отблеск костра мелькнул на его лице. Он ждал. Я молчала. Тогда он опустил голову, сделал сильный гребок, лодка поравнялась с оконечностью мыса.
Ветер сразу нажал мне в спину.
- Я попробую его узнать и так.
Он еще на что-то, видимо, надеялся. Хотя перестал грести, поднял голову, я опять увидела отблески костра в темных пятнах его глаз. И тогда я сказала, четко разделяя слова:
- От вас так сильно пахло тогда вашим любимым одеколоном «Шипр».
Он рассмеялся.
Я опешила.
Он смеялся весело и беззаботно, как человек, который удачно «разыграл» приятеля и, наконец, не выдержал и расхохотался.
Я растерянно смотрела на него.
Оказалось, что я не так-то была уверена в своих подозрениях, если их сразу же разрушил его смех. И мне стало стыдно. Стыдно до слез за всю затеянную мною бесталанную игру…
Продолжая смеяться, Бошко еще раз взмахнул веслами, сильно послав лодку вперед. Набежавший вал положил ее на бок. Волна плеснула в лодку. Я невольно отклонилась.
Внезапно Бошко бросил весла, ухватился за борта лодки и разом ее перевернул.
Я не ожидала этого. Не успела собраться и прыгнуть в воду…
Меня ударило бортом по виску, на какое-то мгновение я потеряла сознание.
Холодная вода тут же сомкнулась над головой…
6
Конечно, он все продумал заранее и решил воспользоваться удобным случаем, чтобы разом избавиться от опасного свидетеля. Расчет его был точен и прост. Как в случае с Валей Бессоновой, все выглядело бы внешне вполне правдоподобно и ничем не напоминало убийство. На самом деле - изрядно выпили, поехали кататься, лодка перевернулась… и его спутнице не повезло.
Сам он утонуть не боялся, в лодке лежал пробковый пояс.
Да и до берега было не так далеко…
Я вынырнула сразу.
В голове шумело от удара. Волна качнула меня, плеснула в лицо. Рядом было черное днище лодки, я потянулась к нему и только тут вспомнила про Бошко.
Я оглянулась.
Он вынырнул за моей спиной. Мы разом увидели друг друга.
Волна подняла его надо мной. Он рванулся, вцепился в мои плечи. Я только успела вдохнуть - и мы вместе ушли в воду. Глубина была небольшая, я почувствовала под ногами песок.
Бошко придавил меня ко дну.
И я забыла все, чему научилась в школе милиции.
Он держал меня крепко, и воздуху мне уже не хватало, в голове застучал молоток. Я в яростном отчаянии сама вцепилась в него. Он хотел освободиться, но я не отпускала его.
Наверное, мы так и утонули бы вместе… Молоток в моей голове застучал все сильнее, сильнее… и тут я уперлась ногами в живот Бошко, сильно оттолкнулась в бок и вверх… Уже выныривая, я опять ударилась затылком о борт перевернувшейся лодки.
Не знаю, что меня спасло. Не помню, как удалось поднять над водой лицо и сделать спасительный вдох…
Помню скользкое дно лодки, ее выступающий киль. Я держусь за него у самой кормы обеими руками, жадно, с надрывом, дышу, отплевываю попадающую в рот воду.
Вокруг белесоватая темень ночи, ветер, волны, бьющие в спину и то и дело накрывающие меня с головой.
Бошко нигде не видно.
Мне холодно, очень холодно. Руки мои трясутся, по правому виску сбегает горячая струйка, временами я чувствую ее соленый привкус. Струйку смывает вода, хлещущая в лицо. Голова кружится, сознание работает вяло и неотчетливо. И только мои руки, как бы существуя сами по себе, продолжают упорно цепляться за лодочный киль.
Я теряю всякое представление о времени, мне кажется, что плыву так уже давно, всю ночь.
Но вот волны стали круче и выше, держаться за лодку стало трудней. Меня подняло волной, я заметила впереди что-то черное и догадалась: это - остров, я видела его, когда впервые с Максимом приезжала сюда.
Меня несло мимо. Я понимала, что до другого берега здесь несколько километров и живой туда я уже не доберусь. Управлять лодкой я не могла, отпустить ее не решалась - меня захлестнуло бы первой же волной.
И тут я нащупала ногами плотное песчаное дно.
Я очень замерзла, и ноги уже не слушались меня. Но, кое-как упираясь ими, я подталкивала лодку к берегу, все еще боясь выпустить ее из рук.
Черный обрыв острова надвигался все ближе и ближе, и я уже слышала шум разбивающихся о берег валов.
Большая пенистая волна нахлынула, подняла меня на гребень и понесла. Лодка с маху ткнулась в песок. Меня перебросило через нее, и она прикрыла меня от следующих валов.
Волны перехлестывали через лодку, но голова моя была над водой.
Я лежала на берегу и уже не боялась утонуть.
А кровь все текла и текла, и мне казалось, что вместе с этой горячей тоненькой струйкой из меня, как воздух из пробитого мяча, уходит жизнь. Я пыталась прижать рану ладонью, но руки мои тряслись, а кровь все текла, я только размазывала ее по лицу.
Я уже перестала ощущать холод. Как о ком-то постороннем подумала, что нужно двигаться, обязательно нужно двигаться, иначе можно замерзнуть здесь, на берегу. Но у меня уже не было сил.
Глаза мои были открыты, но не видели ничего.
Вдруг откуда-то с моря возник резкий ослепительный луч. Он ударил мне в лицо, и от боли я закрыла глаза.
В грохот волн вплелся новый нарастающий гул. Он быстро приблизился, оборвался внезапно. Я почувствовала, как меня поднимают, и поняла, что меня нашли и не дадут умереть.
Я еще успела сказать: «Позвоните Орлову…», но вспомнить номер телефона уже не смогла…
…В мое сознание пробился мягкий, но настойчивый голос:
- Ну, ну! Откройте-ка глаза…
Я с усилием подняла веки и увидела перед собой молодое мужское лицо. Потом увидела всего человека в белой шапочке и белом халате. Он сидел рядом на постели и, наклонившись, смотрел на меня.
- Вот так!-сказал он.- Уже хорошо.
Я повела глазами и увидела рядом с кроватью сестру, совсем девочку, тоже в белом халатике и пышной марлевой наколке. Около кровати стояла высокая стойка с розовой ампулой. От ампулы вниз спускалась тонкая резиновая трубочка. В руке, повыше локтя, ощущалась легкая колющая боль.
- Вам повезло,- сказал врач.- Кровь у вас оказалась хорошая. Просто жалко, что вы так много потеряли ее, там, в воде. Но у нас тоже нашлась хорошая кровь.
- Где - у вас?
- У нас, в ордынской районной больнице.
- Давно я здесь?
- С прошлой ночи. Полсуток не приходили в сознание. Где это вы так неудачно поранили голову?
Я подумала. Мысли текли легкие, как воздушные шары.
- Кажется, об лодку.
- Разорвали кровеносный сосуд.
Я вспомнила струйку крови на щеке и как я пытаюсь прижать ее ладонью.
- В результате большая потеря крови, да еще переохлаждение организма в холодной воде. Хорошо, что вас быстро доставили.