Голубоглазый мужчина услышал взрыв пиропатрона, натягивающего ремни безопасности. Нос разбила воздушная подушка. Зоны смятия приходили в «компактное» состояние. Компьютер попускал ремни, не желая повреждений печени, металлические колебательные контуры втиснули двигатель под ноги пассажира, чтобы не превратить берцовых костей в костную муку; рулевая колонка взорвала собственные заряды и встала торчком, чтобы не раздавить ему череп. Подушка постепенно спускала воздух.
Водитель легкового автомобиля очнулся в салоне, освещенном призрачным отсветом. Господи! Живой? Сколько там было на спидометре? — идиотская мысль. — Сто шестьдесят? Сто восемьдесят? Блин, могут ли за это выдвинуть ему обвинения? Блиииин… Ну что за аберрации. Он жив. Жив… Это самое главное.
Откуда здесь отсвет? Он глянул в бок. Пластиковая трубка химического осветителя выпала из ящичка и об что-то стукнулась… Во, номер. Эту светящуюся трубочку он получил во время наводнения во Вроцлаве. Достаточно было раздавить размещенную в пластиковой изоляции стеклянную капсулу и потрясти — оранжевое свечение, вызванное химической реакцией, исходит из трубки целых шесть часов. Сотрясение, вызванное аварией, запустило это дешевенькое чудо современной техники. Теперь рваный металл отблескивал апельсиновым светом.
Господи… Какие у нас потери? Мужчина закрыл один глаз, потом другой. ОК. Оба в порядке. Печень, ребра, шея. Что-то тепловато… Колени, ступни, локти… Живот, промежность, бедра, руки… Во рту он чувствовал соленую жидкость… Спокойно, это только воздушная подушка сломала ему нос. ОК. Все в порядке. Паралич? Он пошевелил пальцами рук и ног. Парализован он не был, но… это ведь может наступить позднее. Не помнил. Все его знания по данной теме были родом из фильмов. Не шевелиться. Ему нельзя двигаться. Переломы? В данный момент нельзя ничего сказать. Погоди… Он ведь может сгореть! Блииииин!!! Сопя от усилий, мужчина пытался нащупать блестящий в оранжевом химическом свете хромированный пусковой клапан огнетушителя. Нет, нет, спокуха. Прерыватель перекрыл подачу топлива. Интересно, а у того грузовика тоже имелось подобное устройство? Нет, это не имеет значения — пытался преодолеть он страх — грузовик приводится в движение дизелем, а дизельное топливо просто так не загорается. Спокойно. Впрочем, что мог он сделать гигантской фуре, врезаясь ей в колесо на своем автомобиле весом не более пары тонн. Но… черт! Ведь те, что ехали сзади, тоже должны были влепиться в бронированное препятствие.
Водитель был накачан адреналином по ноздри окровавленного носа. Организм пытался помочь, подкачивая кровь к жизненно важным органам, к мозгу и печени. Мужчина испытывал тепло в животе и голове, холод в пальцах рук и ступней. Мозг тоже старался. В мыслях крутилась откуда-то запомнившаяся инструкция: «Если на шоссе с тобой произошла авария, не выходи из разбитой машины. Движущиеся сзади машины будут бить сзади. И большие шансы у тебя тогда, когда сидишь пускай и разбитой, но металлической коробке, чем в непосредственном столкновении с чьим-то бампером. Сиди на сраке, мать твою так, и не отстегивай ремней!!!»…
Высаживаться. Ничего себе.
Вообще-то, он даже не мог двигаться. Водитель слегка наклонил голову. Кровь из носа потекла на рубашку. Даже если бы и захотел, покинуть автомобиль он не мог. Он и сам толком не знал, какая часть искореженных металлических листов — это двери… Стылым, как бы принадлежащим кому-то другому пальцем, он выдернул предохранитель спуска огнетушителя. Тот повис на большом пальце. Ничего больше сделать он не мог. Радио уже не играло. По-видимому, из разбитого аккумулятора вытек электролит.
— Здесь! Здесь! — услышал мужчина крики снаружи. — Ой, мама родная… курва!..
Как долго был он без сознания. Снова крики:
— Давай ножницы! Сюда, сюда!
Ножницы? Дорожные спасатели. Он был без сознания, как минимум, полчаса. Двадцать минут? Пятнадцать? Быстрее добраться на место не могли. А может… Кхр-трах! Он услышал громкий треск.
— Вы живы?
Что за идиотский вопрос.
— Вытащите меня, — ответил он, точно так же по-идиотски.
— Пожалуйста, не надо дышать глубоко! И выполняйте указания. — Тр-ррах! — Расслабьте мышцы, пожалуйста. Ничего не бойтесь. Сейчас мы вас вытащим.
Тр-ра-рах! Металлические листы поддавались нажиму стальных плеч пневматического раздвижного устройства.
— Все в порядке. Все уже в полном порядке, — мужчина уже видел шлем спасателя, который цитировал абзацы из инструкции. — Расслабьтесь, пожалуйста, ничего не бойтесь, мы уже на месте. Сейчас мы вас отсюда вытащим. Только действуйте совместно с нами! Прошу вас, не засыпайте.
Да кто, курва, им пишет тексты? Какой-нибудь старый пердун — спец по технике безопасности?
Ба-бах! Ножницы куда-то скрылись. Мужчина почувствовал, как несколько рук пытаются его охватить. Сила света оранжевого химического фонаря в салоне несколько уменьшилась. Кто-то надел ему на шею ортопедический воротник. Другой ножом перерезал ремни. Начали вытаскивать. Мужчина опасался боли. Но вообще-то, не почувствовал ничего, кроме нажима ладоней.
— Гооосподи, похоже, целый.
— Ну ладно, все в порядке, все в полном порядке. — Водителя положили на обочине. Мужик в белом халате сделал укол в бедро. — Попрошу не двигаться.
Ослепительный свет отоларингологического фонарика величиной с карандаш. Потом еще укол, на сей раз — в ладонь.
— Есть его документы, вот…
— Мы надели на вас венфлон, пан… Василевский. Попрошу не двигаться, попрошу сотрудничать.
Кто-то разрезал окровавленную рубашку. Два умелых разреза, и клубок окровавленной ткани полетел куда-то в сторону. Василевский приподнялся на локтях. Он чувствовал себя хорошо. Чувствовал себя, словно молодой бог. Господи Иисусе, что адреналин делает с человеком.
— Лежите, лежите спокойно. Прошу вас сотрудничать с нами, — сказал врач из скорой помощи.
— Да со мной все в порядке.
— Хорошо, хорошо… Видел я как-то раз одного типа, который бежал через поле так быстро, что мы не могли догнать. Вроде бы все и ничего, — врач слегка усмехнулся, — но перед тем ему оторвало правую ступню.
Василевский тоже усмехнулся.
— Да ничего со мной не случилось…
— В принципе оно так, — согласился врач. — Вот только… В шоковом состоянии можно даже летать без крыльев.
Два санитара принесли носилки. Голубоглазого закрепили ремнями и упаковали в карету скорой. К счастью, стояла средина ночи. Так что сирену включать не потребовалось. Тут до Василевского дошло, что он не осмотрел места аварии. Он глянул на сидящего рядом санитара.
— И сколько столкновений?
Тот с пониманием покачал головой.
— Семнадцать! — улыбнулся он. — Пана точно по ящику покажут!
— И круто?
— Ууууу, — махнул рукой санитар. — пан хоть в ту фуру впилялся, так в переднее колесо. В рубашке родился, блин. А двое следующих всандалилось под нее. Ну им кабины посрезало, и хана. Потом мерс в вашу машину, он и заслонил…
— Перед чем?
— Потом ехал грузовик, — санитар перекрестился. — Семеро, — провел он себе пальцем по шее и заговорщически подмигнул, — про этих я точно знаю. Остальные ранены, более или менее. А что потом, поглядим, — сунул он палец в рот и начал колупаться в зубе. — А пан, честное слово, в сорочке родился. Спасатели вытаскивали, словно сардину из банки.
Василевский попытался сунуть руку в карман, но ремни никак не позволяли.
— Там, в брюках у меня телефон, — он даже не мог указать подбородком. — Не могли бы вы позвонить к этим, из страховой помощи. Номер приклеен под дисплеем.
— Легко. — Санитар осторожно вынул телефон из кармана и ввел номер. Оператор тут же ответил. Пару минут он описывал ситуацию, затем глянул на Василевского. — Он говорит, — указал он на дисплей, — что с машиной все нормально. Стащат с шоссе и заполнят все нужные бумаги. Спрашивает, приехать ли за вами.
— Приехать.
— Хорошо, так я ему и передам.
Василевского завезли в больницу в Легнице. Он лежал на носилках в приемном покое, среди менее или более раненых. Как мало пострадавшего, в очередь на осмотр его поместили последним. Ну, может, предпоследним. За ним была только маленькая девочка, прижимавшая к себе плюшевого мишку. Она выпала из автомобиля, на спине были небольшие ссадины. Девчушка хлюпала носом, потому что не знала, что с родителями. Судя по виду остальных лежавших на носилках людей, с ними могло быть паршиво.
Василевский с ума сходил от скуки. Кроме сестры, которая взяла у него кровь на анализ, больше никто не появился. Врачи были заняты более тяжелыми случаями. Привязанный ремнями, обездвиженный ортопедическим воротником, он чуть не выл, ожидая дня страшного суда. И ужасно хотелось курить. К счастью, появился представитель его страховой компании, хотя в первый момент он повел себя не слишком профессионально.
— Я еб… воскликнул он, видя тела на носилках, занявшие всю площадь. — Эй, пан, вы тут не умирайте. — Но потом заставил себя говорить профессиональным, вежливым тоном. — Сейчас я устрою машину скорой помощи, отвезем вас во Вроцлав. А тут не умирайте! Умоляю пана!
Медицинскую машину удалось устроить в пять минут. Ехали они по боковой дороге, через Конты Вроцлавские. Ужасно трясло. Зато до Больницы Сорокалетия на улице Каминьского добрались быстро. Здесь уже было более профессионально. Молниеносно взяли кровь. Потом рентген: грудная клетка, шея, позвоночник. Томограф. Мозг. Вроде бы все в порядке. Молодой врач в сопровождении негра-стажера провел тщательный осмотр Василевского. После этого, наконец, с него сняли этот долбаный пластиковый воротник, уложили на столе, сестра в снежно-белом халате облила ему правое предплечье спиртом, при чем, в таком количестве, что от запаха пострадавший чуть не подавился. Новый укол. После чего хирург, без всякой боли, буквально за пару секунд, извлек из запястья осколок металла размерами миллиметра два.
— Да вы, видно, в сорочке родились, — сказал врач, поглядывая на металлический кусочек, который держал пинцетом. — Операция закончена, а пациент все еще жив… Это уже второй раз за год мне так удается.