— Ну как, Андрюша? — Генералу, казалось, было все до лампочки. — Допьем? — Он указал на бутылку, которую адъютант поставил на серебряный поднос.
— Надо сдаваться, пан генерал, — ответил Вагнер. — И выторговать, что только удастся, продавая им наши знания.
— Не паникуй, хлопец.
— Пан генерал… Наших застопорили на Поморском мосту! Хайни с Иваном еще как-то удалось замаскироваться, но уже через четверть часа эта их «полиция» обнаружит наши машины!
Барыла выставил лицо под летящие с неба снежинки пополам с дождем.
— Говорят, что это полезно для кожи…
— Снег? А если радиоактивные осадки пройдут в кожу?
— Здесь никаких еще осадков нет.
— Пан генерал! Вы должны принять решение!
Барыла ухмыльнулся.
— Так я уже принял его. Еще до того, как отправляться через Врата Времени… Речь Посполитая юбер аллес. «Од можа до можа», как говаривали наши отцы.
— Что вы хотите сделать, пан генерал?
— Не пизди, Андрюша! — Барыла дал знак адъютанту. — Ты же прекрасно знаешь, что я хочу сделать.
Вагнер застыл на месте. Он знал. Прекрасно знал. Где-то, как бы за пределами его существования, разыгрывались апокалиптические сцены. Барыла приказал дать американке медицинский компьютер. Он же отдал приказ очистить ее за пять минут, потому что позднее… Генерал всегда выполнял данное им слово, если это ему ничего не стоило. Он любил угождать собственным людям, потому что по этой причине уровень морали рос. А потом… через пять минут господин генерал Речипосполитой Польской, Рафал Барыла, приказал своему адъютанту снять затворы с громадного резервуара, размещенного на самом ближнем грузовике.
— Тяни.
Адъютант потянул за шнуры.
— Выпускай.
Два пальца одновременно нажали на соответствующие кнопки. Раздалось чудовищное шипение. Адъютант расчихался, потому что мельчайшие пылинки попали ему в нос.
— Боже! Боже… Боже!!! — крикнул Вагнер. — Вы выпустили шены, пан генерал!
— Ну да.
— Вы только что убили пару миллиардов людей, пан генерал.
— Именно.
— Господи Иисусе!.. Они же не были подготовлены…
— А мы что, были?
— Божечкииии…. Вы только что пришибли им все электричество. А ведь они не смогут прокормить все эти миллиарды людей трехпольной системой! Ведь это же массовая смерть.
— А как же… Только не в Польше. На этих грузовиках у меня имеется новая химия, новые растения. Я смогу прокормить даже пятьдесят процентов поляков. Здесь же до сих пор неиспорченный климат. Имеются естественные растения. А ты как считал, Андрюша? Что я только-только с дерева слез? После перехода во времени мы попадаем в век электроники. И что же. Ведь нас тут же вычислят и пришьют. Но я выпустил шены! Китайской бомбы у меня нет, зато целых три года специальный компрессор собирал их в этот контейнер прямиком из воздуха. Неважно, каким макаром… Теперь они распространятся по всей атмосфере. И хана электричеству, всем их радиостанциям, радарам, самолетам, телефонам и двигателям внутреннего сгорания! Конец!!! Теперь мы рулез, парень!
Барыла встал со своего стульчика и сделал несколько шагов на своих коротеньких кривых ножках. В тропическом мундире и желтом пуховике он и вправду выглядел очень смешно.
— Дева Мария!.. Ну зачем вы это сделали? Вы убили несколько миллиардов человек одним нажатием на кнопки контейнера. Они же ничего не смогут сделать без удобрений!
— Ну и что? Убил. — Барыла добродушно усмехнулся. Речь Посполитая юбер аллес. Речь Посполитая рулез. От моря до моря, мать ее ёб! Пану Яну не удалось, потому что у него было маловато оборудования, но я это сделаю!!!
— А что американцы?
— Не пизди. Шены я выпустил по двум причинам. Во-первых, потому что бы без них меня в эти придурочные времена сразу же бы вычислили и пришили. Теперь же у них будут другие проблемы в голове, чем поиски неосвещенных машин по всему городу. А во-вторых… Что намного важнее… — Барыла ткнул в сторону Вагнера своим толстым, поросшим редкими волосами пальцем. — Американцы тоже перенеслись во времени. У них же, в горах Шайенн, там тысячи контейнеров. У меня имелся только один. У них чертовски хорошо организованное государство, с бешенным производственным потенциалом. У меня же только малюсенькая европейская страна. Но… И теперь хрен им пригодятся все их тысячи контейнеров! Я привез сюда шены. Привез современнейшие паровые машины, экстрахимию, суперлекарства и семена, о которых никто не мог и мечтать. Так что посмотрим, кто будет сверху. Поглядим, удастся ли американцам построить тысячи парусников, чтобы перевезти армию через океан до того, как Речь Посполитая растянется от Атлантического до Тихого океана! От Полярного круга до Средиземного моря! Поглядим…
— Вы… — Вагнер сглотнул слюну. — Вы с ума сошли, пан генерал… Вы только что убили несколько миллиардов человек… — повторил он.
— Вагнер! А знаешь, почему я выбрал для этой миссии именно тебя? — Барыла поправил полы украденной у кого-то желтой куртки. — Знаешь? Нет? Потому что ты наиболее добросовестный из всех офицеров Твердыни Вроцлав. Если бы не я, тебя давно бы уже не было, говнюк! Но я знаю, что ты выполнишь любой приказ, даже когда ходишь за спиной и называешь меня жирным пидором!
— Пан генерал… Я…
— Сейчас ты возьмешь своих людей за задницу и поведешь их в Тшебницу, на пункт сбора, предусмотренный Планом Б. Выполняй!
Вагнер инстинктивно отдал честь. Ему было холодно, глаза все еще слезились после чертового иприта, и вообще, настроение было — хуже не придумаешь. Но Барыла был прав. Приказ он выполнит. Ему было известно, где находится Тшебница, хотя в его времена такой город уже не существовал. Ёбаный Автобан нах Познань.
Майор подошел к какому-то прохожему, остановившемуся, потому что раньше никогда не видел необычные машины на стоянке под Рацлавицкой Панорамой.
— Прошу прощения, — он до сих пор еще протирал платком глаза, — где тут автобан нах Познань?
— Какой еще, псякрев, «автобан»?
— Ну… Автобан. Шоссе, автострада или как там… Highway. Ну, автострада на Познань?
— Какая, блин, автострада??? — выпучил глаза мужчина в теплом пальто. — А дорога на Познань вон там, — указал он рукой направление.
Впрочем, у него у же не было времени заниматься этим чудаком, потому что именно в этот момент вокруг начали гаснуть уличные фонари. Он не мог знать, что на свете уже не будет электричества. Повсюду гасли лампы, замолкали телефоны, останавливались автомобили…
Один лишь паровой конвой Вагнера мог теперь без проблем отправляться в свой путь.
Andrzej Ziemiański — Zapach szkła
Fabryka Słów 2004
Перевод: Марченко Владимир Борисович
2008–2020 гг.
Бонус: Три рассказа из сборникаАнджея Земяньского «Ловушка теслы»
Польский дом
(Polski dom)
Погода была кошмарная. Морось, ветер и температура, приближающаяся к нулю. Они стояли в какой-то деревушке на автобусной остановке, вот только ни один автобус не приезжал. И, похоже, ни один уже и не приедет. По расписанию он должен был приехать полчаса назад, но, похоже, мы принимали желаемое за действительность. Вполне возможно, что расписание было составлено еще в социалистические времена. Кристина пыталась как-то заслонить детей, наших дочурок: Касю и Аню. Кася была ужасно больна. У нее лилось из носа, и она непрерывно кашляла. Чертов ветер. В задницу никому не нужный прием у знакомых, на который они польстились. А вот теперь нужно было как-то возвращаться в город.
Ночью, в деревне. Одна дочка кашляла, а другая тряслась от холода. Кто-то весьма остроумно развалил убежище от ветра на остановке. Правда, благодаря этому, можно было восхищаться красотой окружающих полей, но было темно, так что они мало чего видели. И вообще: было слишком холодно, мокро и неприятно. Девчонки больные. Яцек не знал, что и сделать. Такси отсюда никак не вызвать. Он даже не знал толком, где находится, потому что кто-то сорвал вывеску с названием остановки.
— Говорила же тебе не ехать на эту вечеринку, — сказала Кристина. — На этом морозе мы околеем!
— И что я могу сделать? — ответил на это Яцек.
— Сделай что-нибудь. Каська точно подхватит воспаление легких.
Он снял собственную куртку и накрыл девочек, а теперь сам трясся на ветру. Все более мокрый, потому что морось перешла в дождь со снегом. Только Кристина не был нехорошей женщиной. Она подошла и укрыла его полой своей куртки, выставляя себя на холод.
Ну вот что он мог сделать? Разжечь костер? Это как в мокром, промерзшем лесу? Пилить несколько километров до ближайшей деревни и проситься на ночлег? А его младшая дочка нуждалась во враче. И немедленно.
Из темноты появился мужчина с громадным зонтом.
— От всего сердца прошу прощения, — он вежливо поклонился. — Граф Бартовский, — представился незнакомец. — Вижу вашу конфузию из окна своего имения, а ведь знаю, что никакой автобус сегодня уже не появится. В связи с этим, хочу пригласить вас в гости. Ведь ваша дочка на морозе может серьезно разболеться.
Он прикрыл девочек зонтом, сам выходя на дождь Меньшую дополнительно окутал одеялом, которое принес с собой.
— Прошу прощения, — сказал Яцек, — но мы, говоря деликатно, находимся в паршивой финансовой ситуации.
— Ну что вы, дорогой мой! Я же домой приглашаю. Не в гостиницу.
— Умоляю, прими приглашение, — шепнула Кристина на ухо мужу. — Девчонки просто умрут ночью на этой дороге.
— Приглашаю в гости. Как оно говорится: гость в дом, Бог в дом. — Бартовский очень симпатично улыбнулся. — Ну, пошли. Вот сюда… сюда… через тополиную аллею. Прошу вас!
Девочки шли спереди, под защитой зонта. Все остальные сзади.
— Здесь ничего не ездит, кроме поездов, правда, станция довольно далеко. А у меня будет удобно.
Через пару минут они увидели помещичий дом. Впрочем, даже не дом, а целую усадьбу. На громадном подъезде шофер, несмотря на дождь, полировал «роллс-ройса». Два лакея выбежали с дополнительными зонтами. Подсвеченные газоны, обширный парк, в котором кое-где мелькали огни, и сам дворец с польским портиком, украшенным колоннами такой величины, что греческие, поддерживающие с