Анита поглядела на бывшего.
— Ты мне уже надоел.
Она вынула из сумочки ключ и вставила его в замок подъезда. И в этот же миг мужчина схватил Аниту за правую руку, в которой был тот чертов ключ, а не передатчик! Но ведь невозможно же такое, чтобы извращенцем, похищающим женщин, был ее собственный муж!
Тут же подбежала та девушка. Оба выкрутили Аните руки за спину и надели наручники.
— Спа….
Крикнуть: «спасите!» ей не удалось. Как только Анита раскрыла рот, кто-то тут же сунул в него кляп. И умело застегнул завязки на задней части головы. После того ей накинули на голову мешок, и она тут же утратила возможность видеть хоть что-нибудь. Фургончик остановился рядом с писком шин. Кто-то надел ей ошейник на шею. Пришлось присесть. Ошейник цепью присоединили к кольцу на полу машины. Так что теперь Анита находилась с лицом, прижатым к холодному металлу, выпятив зад, со скованными за спиной руками. Дополнительно, кто-то стянул ей брюки и опустил до колен. То же самое этот кто-то сделал и с трусами. Анита догадывалась, что это вовсе не попытка изнасилования. Это были профессионалы. Даже если бы каким-то чудом ей удалось снять ошейник, со спущенными брюками далеко не убежать.
Автомобиль мягко тронулся. Музыку запустили на полную катушку. Это понятно… Чтобы снаружи не было слышно стонов Аниты. Крикнуть «на помощь!» нельзя было по причине кляпа. Но вот пищать она могла. Но под веселую мелодию какого-то хита из нескольких динамиков никто ничего не услышит. Автомобиль двигался очень неспешно и без рывков. Анита понимала: почему. Чтобы их не остановил патруль дорожной полиции. И наверняка все документы у них были в порядке. И водитель наверняка был трезв. Фары и шины в превосходном состоянии. Ну а даже если бы кто-то их и остановил? Вот что сделают? Все в полнейшем порядке. Ну а громкую музыку может слушать каждый. Полиции до этого нет дела. Сворованные номера наверняка уже сменили на настоящие. Это когда она разговаривала с бывшим мужем. Так что никакого крючка на них не было.
Анита сжимала зубы на кляпе. Изо рта катилась слюна. Она торчала здесь, с ошейником, пристегнутая к автомобилю, с руками, скованными на спине, с выпяченным голым задом. Выла, А точнее, издавала тонкие писки, эффективно заглушаемые музыкой. Это ж надо, так дать себя заловить?! Вот только откуда взялся ее бывший? Ведь он никак не мог быть извращенцем, который похищал женщин на территории всей страны. Уж слишком хорошо она его знала. Совершенно не тот тип. Это не кто-то такой, кто желал бы устраивать театральную месть. Самая обычная воловья задница! Да даже если бы он пахал несколько сотен лет, с его заработками он не мог бы позволить себе нанять спецов, как эти две девицы из фургона. Потому что эти две бабы оказались профессионалками, не оставляющими следов. И нечего было рассчитывать на то, что какая-нибудь из них случайно включит передатчик в ее сумочке, желая узнать, а что это такое.
Ну, конечно! Передатчик! Бывший муж схватил ее за правую руку, когда она открывала дверь. Но ведь он не мог знать об устройстве, на котором она сама держала палец. Как он мог о таком догадаться?
Вот же черт! Не слишком-то хорошо думается с выпяченной голой задницей. Анита была в шоке. Ей никак не удавалось сконцентрироваться. Автомобиль мягко сворачивал, едучи по каким-то дорогам с небольшой скоростью. Анита пыталась оценить собственные шансы. Если все так, как она думает, что шины в порядке, фары тоже, документы на автомобиль оригинальные, а водитель трезвый — то шансы ее равны нулю. Ноль причин для задержания. Ну а музыку на полную катушку может слушать каждый.
А вдруг полицейский пожелает узнать, чего там везут в фургоне? Это уже Анита цеплялась за соломинку. Да нет же, не пожелает, ответила она самой себе. Нет никаких оснований. Она же знала практику дорожной полиции. Так что — хана.
Что ее ожидало? Какой-то холодный, небольшой подвал. Грязь, вонь, пытки и в конце — смерть. Она же видела лиц похитителей. Живой ее не выпустят. Нет! Ей не хотелось умирать! Но выпустить ее живой они не могут, поскольку в тот же миг подпишут на самих себя весьма долгосрочные приговоры. Так что же, ей конец? Конец жизни? Конец всех дел, проблем, счастливых моментов, колебаний. Сейчас все это кажется Аните чертовски важным, притягательным — вся ее предыдущая жизнь, пускай и не слишком-то счастливая, с этого времени была чем-то таким, по чему она сразу же начала ужасно скучать.
Автомобиль неожиданно остановился. Сколько они проехали? Километров тридцать, сорок, возможно и больше. Поддавшийся панике разум работал не самым лучшим образом. Кто-то открыл заднюю дверь фургончика. С Аниты сняли ошейник. Как минимум две пары рук помогли ее подняться. Вывели, а точнее — вынесли ее наружу. Она почувствовала дуновение ветра. Как же паршиво идти, когда собственные брюки опали до щиколоток. Но ее поддерживали, помогали. Вошли в какой-то дом. Аниту посадили на стул. Кто-то снял ей обувь и носки, стащил брюки и трусы. Кто-то другой разрезал блузку и бюстгальтер. Голую, ее повели по коридору. Одна их похитительниц шлепнула Аниту по ягодице.
— Ничего не бойся, — сказала она. — Одежду забрали только лишь потому, что не знаем, нет ли там чего-то зашитого. Твою одежду мы отвезем в далекое место и выбросим в реку.
Анита не могла ответить по причине кляпа во рту. Она и так знала, что с ней сделают. В подвал, а потом насилие, пытки и смерть.
Она услышала громкий металлический щелчок. Ее ввели в какое-то помещение. Еще один металлический звук — скорее всего, закрывали решетку.
— Вы можете подойти ко мне задом? — раздался мягкий, неизвестный ей мужской голос. — Спиной. Я сниму с вас наручники.
Анита коснулась спиной холодных прутьев. Мужчина быстро освободил ее руки.
— Снимите мешок с головы, выньте кляп. Или вы желаете, чтобы это сделал я?
Одной рукой Анита рванула мешок вверх. Ослепленная ярким светом, она сражалась с завязками кляпа. Наконец-то ей удалось его выплюнуть. Обернулась и совершенно иррационально закрыла руками груди и промежность.
Мужчина, лет около сорока, с чем-то даже привлекательной внешностью, тактично отвел взгляд.
— Я не собираюсь подглядывать, — предупредил он. — Там на стуле для вас приготовлена ночная сорочка и спортивный костюм. Что сами предпочтете.
Он все так же глядел куда-то в сторону.
Изумленная Анита отступила на несколько шагов. Это никак не было подвалом. Скорее, номер в элегантной гостинице. Очень даже элегантном. Она выбрала спортивный костюм и моментально надела его.
— И в чем тут дело? — спросила она.
Ее руки дрожали от волнения.
— Сейчас вы в состоянии шока. — Наконец-то мужчина глянул на нее. — Посему, беседу отложим на потом. Сейчас у нас как раз время ужина. Может, пожелаете чего-нибудь особенного? Имеется говядина де'Болонжери. А может, русская осетрина в солевой подливе? Стейк с кровью по-английски? Небольшой фазанчик или пулярочка?
— Твоя голова, поданная на подносе! — рявкнула Анита. — И перестань тут нести всякую чушь!
— Понимаю, что пани в шоке, — повторил мужчина. — Тогда у меня для вас имеются шоколадки. — Он подал Аните коробочку с огромной надписью «Merci!». — Ну а раз уже мы говорим про шок, то чего пани выпьет? Куантро? Это такой женский коньяк на апельсинах.
Этим он совершенно сбил Аниту с толку. Она никогда не пила ничего подобного. На зарплату полицейского она могла позволить себе покупки только в супермаркетах.
— А может, обычный коньяк? — допытывался мужчина. — Или вино? Французское, итальянское, калифорнийское, испанское, австралийское, мексиканское…
— Водки! — взвизгнула Анита.
— Ну конечно же. Польскую, русскую, немецкую, финскую…
— Обычной водки!
— Ну конечно же. Рюмочку или целую бутылку?
Анита глядела на него, потеряв голос. Да во что они здесь играют? Что все это должно значить?
— Целую бутылку.
— Уже бегу. — Он двинулся по коридору, но через мгновение остановился и вернулся. — Прошу прощения. Совершенно забыл. — Мужчина вынул что-то из кармана и подал через решетку. — Это крем с ланолином. Наручники натерли вам запястья. Помажьте, пожалуйста.
Анита бараньим взглядом глядела на мужчину, как тот бежал исполнить ее заказ. Открыла тубу с кремом и понюхала. Господи! Самый настоящий. Не подмешали же они туда яду. Впрочем, а зачем? Ее могли убить тысячей других способов. Анита вся дрожала, не имея возможности справиться с собственными мыслями. Она слопала чуть ли не половину шоколадок из коробки с надписью «Merci!», прежде чем незнакомый мужчина вернулся с покрытой изморосью бутылкой водки, поставленной в ведерко со льдом и окутанной безупречно белой салфеткой. Он подал ее Аните — полнейший шок — через специальное окошко в решетке. А ко всему этому: выполненную с большим вкусом салфетку, чтобы могла постелить ее на столике, и рюмку. С собой он принес еще две тарелочки: одна с тартинками с икрой, вторая была наполнена песочной выпечкой, посыпанной крупными кристаллами сахара. Бонусом ко всему этому была минеральная вода, тоже охлажденная, и томатный сок. Перец с солью. Из кармана он вытащил сигареты, те самые, которые она курила, красный мальборо, и, конечно же, зажигалку.
Все это он подавал через окошко в решетке, а она, совершенно ошеломленная, забирала. Подом прибавил еще таблетки от похмелья. Несколько крупных белых таблеток и маленький пакетик сока с приклеенной трубочкой.
— Знаю, что для пани ночь будет нелегкой. Так что и вправду лучше всего напиться допьяна, — вздохнул он. — Но желаю вас заверить, что ничего плохого с вами не случится. Никто вас и пальцем не тронет. И совсем скоро вы обретете свободу. Целая и здоровая, вы изьерете себе такое будущее, которое будет для вас наилучшим.
Какие-то шизоиды с НЛО! Это было первой мыслью Аниты. Они ожидают какую-то комету, после чего всех пришьют. Это и будет тем самым великолепным будущим. Это была вторая мысль. Пришьют всех, желая жить в «божьем мире». Третья мысль оказалась еще более паршивой. Вдохновенные жрецы некоей богини, которая заставляет их возлагать ей жертвы из пленниц. Ей придется разложить ноги на каком-то алтаре, а перед ней встанет очередь участников траурной церемонии. И, действительно, никто и пальцем ее не коснется. Пальцем — нет. Вот чем-то другим — это да. И она даже почувствует это нечто у себя внутри. Вот зачем она читала все те полицейские рапорты? Зачем читала? Боже! Сюда прибудет антитеррористическая бригада, и тут начнется такая резня, что никто живым не выйдет. Половину дома спалят, остальное взорвут. Она же знала парней. Боже, Боже, Боже… Ей не хотелось умирать от приятельской пули. А ведь когда начнется, коллеги станут пулять по всему окружающему — у них же не было достаточно средств на стрелковую подготовку.