Мужчина, заметив ее растерянность, вновь отвел глаза.
— Я хочу сказать, что с вами на самом деле ничего не случится. Прошу мне поверить. С вами ничего не произойдет. — Он замялся. — Но я знаю, что первая ночь не самая лучшая для дискуссий. Нужно переждать пару-тройку дней, чтобы получилось
Поговорить.
— Сколько женщин вы здесь держите?
Мужчина почесал нос.
— Самое странное — это то, что кроме вас мы никого сейчас не удерживаем.
— Ага. Они здесь по собственной воле?
Он спрятал лицо в ладонях.
— Потому что они здесь, — продолжала расспрашивать Анита. — Правда?
— Да. Имеются, — кивнул мужчина.
— И что вы с ними делаете?
— Ничего мы с ними не делаем. Они здесь по своей воле.
— И вы бы хотели, чтобы я в это поверила?
Мужчина пожал плечами.
— Проше пани. Первая ночь — это и вправду не самый подходящий момент для серьезного разговора. Заверяю еще раз, что ничего с пани не случится, и что довольно скоро пани обретет свободу.
— Тогда почему ни одна их похищенных женщин не вернулась домой?
— Не сегодня. Прошу вас, не сегодня. Спокойной ночи. — Под самый конец он еще раз обернулся. — Если вам чего-нибудь понадобится, то над кроватью имеется красная кнопка. Кто-нибудь из обслуживающего персонала сразу же прибудет и исполнит ваши желания.
Все так же, совершенно ничего не понимая, Анита глядела, как мужчина уходит.
— Могу ли я увидеть своего мужа? — крикнула она ему в спину.
— Все-таки не сегодня, — повторил тот. — Желаю спокойной ночи. Хотя, наверяка, доброй она не будет.
Анита дернула решетку, но мужчина уже уходил. Взбешенная и трясущаяся всем телом, женщина повернулась к небольшому окну. На нем никаких решеток не было, но она догадывалась, что здесь вставлено непробиваемое стекло. Впрочем, из-за окна не доносилось ни единого звука. Похоже, там было несколько камер. Анита налила себе рюмку «Финляндии». Выпила, закусила тартинкой с икрой и оглядела небольшую камеру. То ли у нее что-то с глазами, то ли в камере имелась дверь. Заинтригованная женщина подошла к ней. Она подозревала, что дверь закрыта, но из чистого упрямства дернула за ручку.
Шок! Дверь не была заперта. Анита вошла в обширные апартаменты. Окружающее заставило ее забыть все и вся. Всего один раз в жизни она видела нечто подобное. В апартаментах для VIP-персон в гостинице. Это когда сотрудничала с охраной президента Речи Посполитой в ходе операции во Вроцлаве. Вроде бы как, то были единственные апартаменты такого класса, и обычных людей туда не селили. Ну, разве что банковский счет имел более шести нулей. Мягенькие кожаные диваны, элегантные ковры, ненавязчивое освещение. Права — рабочий кабинет. Ноутбук, набор бумаг и конвертов, удобное кресло, ее любимые письменные приборы — то есть, старинная, оставшаяся после немцев, пишущая машинка и чернильная авторучка. Рядом был гардероб. Совершенно шокированная, Анита открывала шкафы. Платья, джинсы, брюки карго, ночное белье. Все именно такое, как она сама любила носить. Слева санузел. Ванна — словно авианосец. Правда, у авианосцев в снаряжении редко имеются джакузи. Душевая кабина, размерами с половину ее квартиры. Естественно, телевизор, стульчик перед ярко освещенным туалетным столиком с полным набором косметических продуктов для ухода за собой. У Аниты никогда не было средств даже на половину из имевшегося. Рядом — туалет. Если бы кто-нибудь так уж сильно пожелал, мог бы запарковать там автомобиль. К примеру, «вольво». Машина поместилась там без проблем, если бы не огромная стереосистема, размещенная здесь, похоже, исключительно для того, чтобы в ходе… ну, в ходе… в ходе тех действий, которые и осуществляют в туалете, не было скучно.
Анита прошла дальше. Огромная кровать с атласной постелью. На одеяле лежала изысканная ночная рубашка, а рядом: на выбор, спортивная пижама. На потолке плазменная панель, чтобы можно было смотреть телевизор лежа. Размеры телевизора, правда, не походили величиной на спортивную площадку, но, следовало признать, не хватало очень малого. Тут же рядом библиотека. Ряды книг на полках, кожаное кресло, специальная лампа на кронштейне. Столик прогибался под кипами женских журналов. Но там имелись и издания посерьезнее. Все не позже последней недели. Это она тщательно проверила.
По другой стороне находилось нечто вроде оранжереи. Какие-то невероятные растения, привезенные сюда неизвестно откуда. Ко всему этому — панорамное окно. Анита слышала, как снаружи звенят цикады. Коснулась оконного стекла. То, что оно непробиваемое, было правильной догадкой. Хорошо, а цикады? Внимательно присмотрелась к оконной раме. Заметила парочку маленьких динамиков. Следовательно, снаружи должен был находиться микрофон. Она сама могла все слышать. Ее же — никто. Долбанная технология!
Еще она заглянула в вспомогательную кухню. Вот она была относительно небольшой. Здесь можно было бы припарковать разве что «фиата». Причем, по причине холодильников, забитых, как она сразу же высмотрела, любимыми вкусняшками: шоколадное масло, ореховое масло, бутылки с фруктовым ликером, жареная картошечка с соусом. Ее муж точно знал, что она подворовывала из холодильника в «плохие дни» их брака, длившегося полтора десятка лет.
Анита вернулась в гостиную в совершенно смятении чувств. Уселась в креле и налила себе новую рюмку водки. Кто похищает женщин, помещая их в столь шикарную тюрьму? Да за все свои зарплаты она сама не собрала бы даже на половину оснащения этих помещений.
А что могло бы склонить довольно приличную по размерам, как сама считала, организацию к похищению женщин и помещении их в суперкомфортных местах лишения свободы? Кто за все это платит? Террористы? Тогда, почему они похищают исключительно женщин? Анита налила себе очередную рюмку, выпила и закусила тартинкой. В чем здесь дело? Она прошла в кухню и занялась запасами орехового масла, которое выедала серебряной ложечкой прямо из баночки. У кого могли иметься такие финансы, чтобы оплачивать театрализованные похищения, нанимая профессионалов? Ведь ни в одном из рапортов она не читала, чтобы похитителями были женщины. Выходит, всякий раз это был кто-то другой? Ладно, кто вообще мог бы играться в нечто подобное? Несмотря на то, что у нее самой было, деликатно выражаясь, скудное доверие к способам деятельности ее конторы, но ведь в актах хоть что-нибудь должно было иметься.
Анита выпила очередную рюмку водки. Но ведь во время происшествий никто никаких женщин не видел. Каждый раз нанимают кого-нибудь другого? А сколько в Польше может иметься специалистов по похищениям? Четырнадцать? Пятьдесят? В этом она сомневалась. Погоди… Убийство Олафа Пальме, шведского премьера. Убийц так никогда и не установили. Ей вспомнилось: небольшая, тщательно законспирированная группа наемных убийц застрелила премьер-министра Швеции, выходящего из кинотеатра. А если веды наняли поляков? Следующая мысль. Господи! Ведь такое невозможно. Если имеется шайка убийц-похитителей, то ее муж ни за какие коврижки не мог позволить себе их услуги. Он не мог себе позволить даже новый коврик в прихожей. А кроме того, зачем ему было бы вмешиваться в похищение нескольких десятков женщин? Нет, это не он. Но ведь она же сама его видела. Мысли мчались одна за другой. Анита налила еще рюмочку и добралась до запасов лосося в холодильнике. Еще взяла ложку и баночку с ореховым маслом. А в придачу мороженое с кремом и холодные сосиски с соусом Ким-Лан.
Олоф Пальме. Джон Ф. Кеннеди. И всякий раз никто преступников не нашел.
Следующая рюмка. Всегда кому-то удается остаться нераскрытым. Но… ведь ее муж никкак не мог оплатить услуг профессионалов. Он не мог даже квартплату оплатить!
Еще рюмка. Порция бананового крема, потому что она и вправду вся была на нервах.
Следующая рюмка.
И следующая.
И еще…
Проснулась Анита рано с чудовищной головной болью. Очень долго она не могла вспомнить, где находится. Потом, когда уже вспомнила про похищение, почувствовала, как желудок просто скручивается. Побежала в туалет. Потом включила стерео и поискала какую-нибудь новостную станцию. Аните было интересно, сообщили ли уже хоть что-нибудь про ее похищение. Нет, никто ничего не передавал. Совершенно обозленная, она съела немножечко из сладостей «под рукой», потом приняла душ. Надела брюки карго, военные ботинки и английскую летную куртку. В ней было жрковато, зато в таком наряде Анита чувствовала себя более воинственно. Она настроила кондиционер на «большой минус» — то есть, градусов на восемнадцать. Съела несколько шоколадок. Сигарета, кофе…
— Проше пани! — раздался приглушенный расстоянием возглас. — Проше пани! Завтрак!
Анита перешла в комнату с решеткой, соединенную с коридором.
Тот же самый мужчина, который «приветствовал» ее вчера, привез большой, да что там — многоэтажный поднос на колесиках.
— И что пани себе желает?
Анита была настолько взволнованной и в таком состоянии стресса, что у не было желание слопать все. Включая и этого типа.
— Давай все, что есть.
— Замечательно.
И он начал подавать через окошко в решетке белую ливерную колбасу, жаренную с луком; копченого угря, бутерброды с ветчиной, тарелочку с плесенными сы; ами, яйца с майонезом, посыпанные укропчиком и петрушкой; сосиски в остром, судя по запаху, соусе.
Анита все это ставила на вспомогательном столике. В состоянии похмелья она могла быть по-настоящему голодной. Еще мужчина подал ей пиво.
— Нет, не хочу.
— Но я же вижу. — Он указал на голову Аниты и процитировал народную мудрость: — Чем отравился, тем и полечился.
В принципе, мужик был прав. Пиво она открыла в первую очередь. А потом, когда он уже ушел, взялась и за остальное. Сначала сосиски, затем яйца и бутерброды. Успокоив первый голод, съела угрей и сыры с плесенью. Хотя никогда до сих пор столько не ела, ей все было мало. Что ни поделать, похмелье это такое состояние, в котором организм пытается восстановить растраченные запасы витаминов и минералов. Анита подошла к холодильнику за очередной баночкой орехового масла. Слопала всю. Затем пачка арахиса и соленые палочки. Допила пиво и сделала себе кофе. К нему немножечко выпечки. Самую малость. Теперь она чувствовала себя намного лучше. Анита уселась на диване, пытаясь справиться с собственными внутренностями. Это что эе они тут такого вытворяют? Как долго будут ее держать? А может это какая-то изысканная система китайских пыток? Сначала подержат в богатстве и изобилии, а потом бросят в сырую и холодную нору…