– Но ведь за что-то же вас убили, Рудольф Васильевич. Что вы могли узнать такого, что стоило вам жизни?
Осмотр второй и последней комнаты дал еще меньше, чем обыск в кабинете. Рабочие бумаги Лужный в спальне не хранил, так что весь улов – содержимое прикроватной тумбочки (лекарства, документы) и шкафа (одежда).
Никаких зацепок.
Сантьяга вернулся в кабинет, уселся в кресло и задумался.
Что мог узнать профессор? Случайным образом, благодаря какому-нибудь сбою в работе Службы утилизации, получить доказательства существования Тайного Города? Не похоже. Не похоже хотя бы потому, что о подобном проколе узнали бы все Великие Дома.
«А если дело слишком деликатное? Вдруг люды или чуды решили все скрыть?»
Тоже не получается. Если высшие маги Ордена или Зеленого Дома в курсе происходящего, они сумели бы разобраться с профессором без лишнего шума. Старику устроили бы сердечный приступ или несчастный случай, но уж никак не нападение грабителя. Выходит, вероятность того, что убийство санкционировано руководством чудов или людов, минимальна, а посему нужно поразмыслить над вторым вариантом: частная инициатива.
Предположим, профессор ухитрился повздорить с кем-то из магов Тайного Города…
– Не повздорить, – поправил себя нав. – И не только профессор.
Если на двери действительно висел сигнальный артефакт, убить планировалось обоих: и Лужного, и его гостя. Речь идет о группе лиц, и, вполне возможно, дело заключается не в ссоре, а в шантаже или переплетении интересов.
– Стоп! – Сантьяга хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно же! Надо было сразу об этом подумать!
Убийство было спланировано, убийца ждал профессорского гостя и отправился на квартиру, как только тот появился. Так почему нельзя предположить, что дело не в заказчике, а в исполнителе? Что заказал устранение Лужного обычный чел, а вот нанять он ухитрился кого-то из жителей Тайного Города, решившего подработать на стороне.
Похоже на правду? В любом случае, это ниточка.
Сантьяга извлек из кармана пиджака телефон и набрал номер:
– Ортега?
– Да, комиссар, – вздохнул помощник.
– Вам скучно?
– Мне нормально.
– Полагаю, вы бездельничаете.
– Я нахожусь в гармонии с самим собой. Я размышляю о вечном.
– Не берите пример с князя, Ортега, это не приведет вас ни к чему хорошему.
– Он тоже находится в гармонии с самим собой?
– Он тоже размышляет о вечном.
– Я его понимаю.
Комиссар хмыкнул и перешел на деловой тон:
– Ортега, сегодня ночью убили профессора Лужного, Рудольфа Васильевича. Его адрес и анкетные данные есть у «ласвегасов». Ваша задача – проверить наемников Тайного Города, специализирующихся на заказных убийствах, и выяснить, не получал ли кто-нибудь из них заказ на устранение этого чела.
– Что делать, когда я его найду?
Ортега не сказал: «если», он сказал: «когда», помощник комиссара в себе не сомневался.
– Вы вежливо пригласите его ко мне в гости, – ответил Сантьяга. – Меня интересует заказчик, а не исполнитель.
– Понял, – буркнул Ортега. – Прикажете действовать немедленно?
«Подчиненные совсем разболтались, – меланхолично подумал Сантьяга. – Что делать – зимняя спячка».
– Приказываю найти его еще вчера.
– В таком случае результат будет завтра.
Комиссар улыбнулся и убрал телефон. Он знал, что Ортега сумеет прошерстить всех, и, если убийство действительно совершил кто-то из наемников, ночью или утром станет известно и его имя, и, возможно, стоимость заказа. Ортеге нравилось быть помощником комиссара, и он не позволял Сантьяге усомниться в том, что тот сделал правильный выбор.
Комиссар поднялся на ноги, в последний раз оглядел кабинет Лужного и пообещал:
– Не беспокойтесь, Рудольф Васильевич, я найду того, кто виновен в вашей гибели.
Бар «Кружка для неудачников»
Москва, Николоямская набережная,
25 сентября, понедельник, 15:07
Поездка в Московскую обитель подкосила и без того традиционно низкий боевой дух дикарей. Бойцы копытовской десятки были угрюмы, малоразговорчивы, и даже бутылка виски, которой они открыли пребывание в баре, не подняла настроение. Красные Шапки мрачно вмазали по стакану и продолжили молчать, избегая смотреть друг на друга. Слышалось лишь «Эх, мля!», «Блин!» и «Влипли!». Со вздохами разлили по второй, хряпнули, и Копыто на правах уйбуя начал нелегкий разговор:
– Решать чего-то надо, мля. В натуре.
– А чего решать? – взвился скандальный Иголка. – Теперь все – труба. Эрлийцы куплены, лечить Кувалду не станут…
– Может, к челам пойдем? – предложил Контейнер. – Отвезем фюрера в госпиталь какой-нибудь?
– У Гниличей сколько народу в клане, а? А у Дуричей? Наверняка они уже все человские больницы перекрыли и нас ждут.
Склонный к паническим настроениям, Иголка всегда предполагал худший вариант, и на этот раз ему удалось убедить сородичей в своей правоте. Бойцы переглянулись и покивали головами: рисковать из-за Кувалды им не хотелось.
– Я проверял: великий фюрер дышит, – сообщил Копыто. – Оклемается, наверное.
– А если не оклемается?
– А когда я его щупал, то пульс еле-еле различил, – высказался вредный Иголка.
Валяющийся в багажнике Кувалда периодически подвергался ощупыванию любопытными сородичами, и теперь каждый боец имел собственное мнение относительно самочувствия фюрера.
– Эй, бойцы, заказывать будем или как? – Дикари были единственными посетителями «Кружки для неудачников», и бармен, конец по имени Хуций, решил улучшить экономические показатели заведения. – Чего просто так сидите?
– Неси, – распорядился Копыто.
– Деньги готовьте.
Хуций вытащил бутылку дешевого пойла, без которого мозги Красных Шапок отказывались работать, и медленно поплелся к столику дикарей.
– А давайте Кувалду куда-нибудь денем? – предложил Иголка.
– Я тебе дену! – возмутился Копыто. – Он же наш фюрер!
– А чего он тогда дохлый такой? – осведомился паникер. – Фюрер должен быть ого! – Иголка развел руки в стороны, показывая, каким именно «ого!» должен быть Кувалда. – Он вешать нас должен и ругаться. А этот только и знает, что в багажнике валяться да головой об пол стукаться на кочках.
– Так вот что это за звук был, – меланхолично заметил Контейнер. – А я думал, с машиной чего.
– Очнется – повесит, – пообещал Копыто.
Уловивший намек Иголка незамедлительно выдвинул следующую идею:
– Тогда давайте Кувалду сами мочканем, а? Чтобы он нас не повесил потом. И скажем, типа, что все кончилось.
Опешивший от такой наглости уйбуй не нашелся, что ответить, но за него неожиданно вступился Контейнер:
– Все только начнется, в натуре.
– Чего начнется?
– Кто вместо Кувалды великим фюрером станет, а? Ты, что ли?
– Могу и я, – приосанился Иголка.
– С какой это радости?
– Ты сам предложил. – Ошалевший от перспективы боец вцепился в принесенную Хуцием бутылку и возбужденно взмахнул ею: – Давай я убью Кувалду и стану великим фюрером?
– Да я тебя быстрее убью! – опомнился Копыто.
– За виски платите, – предложил Хуций. – А потом убивайте друг друга на здоровье.
– Фюрером или Гнилич станет, или Дурич, – пробурчал Контейнер. – И он нас все равно обязательно повесит.
– Это еще почему?
– Потому что мы Шибзичи и вешали тех, кого Кувалда говорил.
– А мы скажем, что по принуждению. Пусть Копыто вешают, он и так всем надоел.
Остальные бойцы десятки, до сих пор не принимавшие участия в обсуждении судьбы великого фюрера, сдержанно заворчали, показывая, что в целом в предложении Иголки что-то есть: пусть Копыто казнят, а от них отстанут.
– Всех не перевешают! – завопил поймавший кураж Иголка. – Веревок не хватит или устанут. А за то, что мы Кувалду шлепнем, они нам еще благодарность какую выдадут.
Дикари оживились.
– Думаешь, денег дадут?
– А то! Или виски!
– Вы платить собираетесь или нет?
Но Хуция не услышали.
– Мы ведь для всей семьи подвиг совершим! – продолжил Иголка. – А если кого из Шибзичей повесят, то тех, кто одноглазому задницу лизал.
Все снова посмотрели на Копыто.
Уйбуй понял, что времени у него осталось совсем чуть-чуть. Еще пара минут, и агитация Иголки принесет плоды: Кувалду шлепнут, а его сдадут Гниличам. Или Дуричам, что, в общем-то, одно и то же: и тех, и других Копыто перевешал достаточно.
– Я в последний раз говорю: платите за виски! – Но бармен выступал недостаточно активно, к тому же ему было интересно послушать, чем закончится красношапочная разборка.
– Мы не можем убить Кувалду, – промямлил Копыто.
– Это еще почему? – Иголка демонстративно положил руку на ятаган.
– Я знаю тайну!
Хуций навострил уши.
– Какую?
– Кувалда… – Копыто понял, что заврался. Подходящей тайны в запасе не было, приходилось выдумывать на ходу, талант к чему у уйбуя отсутствовал напрочь, и его взгляд принялся блуждать по бару. – Это важная тайна…
– Какая?
– Да врет он все!
– Копыто врать не умеет!
– Точно! Он ведь тупой!
– Все, уйбуй, отбегался!
– Вместе с одноглазым, блин.
И в этот момент взгляд Копыто упал на постер, украшающий одну из стен бара: саблезубая белка в ковбойской шляпе залихватски палит в кого-то из двух огромных револьверов.
«Белка!»
– Кувалда – сын князя!
– Какого князя? – не понял Иголка.
– Того самого, придурок! – Придумавший спасительную тайну уйбуй почувствовал себя значительно увереннее. – Темного Двора, мля!
У Хуция отпала челюсть. Оцепеневшие бойцы почти полминуты переваривали заявление Копыта, после чего Контейнер покачал головой:
– Врешь!
Дикари неуверенно засмеялись. Действительно! Виданое ли дело? Сын князя, мля! Хе-хе…
– А почему он такой умный, а? – Копыто перешел в атаку. – Почему Кувалда столько лет великий фюрер, а его до сих пор убить не смогли? И сейчас не сумели, а? – Оглушенные фактами бойцы перестали смеяться. – А я скажу, почему! Потому что он все наперед знает и ваще почти родственник Спящего! Ясно вам, кретины? К тому же Кувалда родился ночью! В самую тьму!