– Передерутся они с Булыжником, – подумав, сообщил Контейнер. – В смысле, кому королевой быть.
– Ну, ты тупой! Какая же из Булыжника королева, а?
Смущенный Контейнер быстренько воспроизвел в памяти облик Дурича и был вынужден признать:
– Не получится из Булыжника королевы. Он, когда накрашенный, еще больше страшный.
– Ты его видел накрашенным? – удивился Копыто.
– Я ему как бы нарисовал на лице, – туманно пояснил боец.
– А он при этом пьяный был?
Контейнер сконфузился, не понимая, как донести до уйбуя свою мысль, но его выручил Иголка.
– Королевой станет Блямба. Хоть накрашенная, хоть нет. В телевизоре врать не будут.
– Какая же она королева, если я с ней спал? – осведомился Контейнер.
– Ну и зря.
– Почему? – удивился боец. – Мне даже лечиться потом не пришлось, все само рассосалось.
– Повесят тебя за то, что спал с королевой, – выдал вредный Иголка.
– Тогда ей придется половину семьи перевешать.
– И перевешает! Ей-то что? – Иголка посмотрел на начальство: – Ведь так?
Но Копыто не ответил. Промолчал, размышляя над тем, почему жизнь похожа на тельняшку и белая полоса обязательно сменяется черной.
Счастливое избавление от разъяренных чудов повергло дикарей в состояние эйфории. Красные Шапки, надо сказать, без особого труда перепрыгивали из одного эмоционального состояния в другое, а потому переход от панического страха к безудержному веселью занял у них не более нескольких секунд. Улепетывая из «Кружки», копытовцы весело ржали, похвалялись друг перед другом смелостью и отпускали в адрес молодых рыцарей похабные шутки, явно намекающие на их нетрадиционные пристрастия.
Однако утренние новости повергли дикарей в шок.
Сообщение о том, что их ищут – и не кто-нибудь, а маги Великого Дома Чудь, и не просто так, а обвиняя в избиении будущих гвардейцев, – стало для Красных Шапок громом среди ясного неба. Перепуганный Иголка предложил сдаваться: мол, чуды – не родные уйбуи, сразу не повесят. Сдержанный Контейнер проголосовал за то, чтобы исчезнуть из города.
«Поболтаемся в провинции недельку-другую, а там, глядишь, чуды успокоятся, мля. Или Кувалда оклемается и натравит на рыжих навов».
Эта идея понравилась уйбую значительно больше, однако и в ней нашлись подводные камни: деньги.
Болтаться в провинции хорошо, когда карманы от бабла оттопыриваются. А если даже бензин не на что купить, не говоря уж о виски, то лучше сразу в петлю. Грабить в Тайном Городе Копыто не хотел, чтобы не привлекать внимания. Грабить в провинции уйбую казалось опасным: как потом там болтаться, если тебя искать будут? А потому было принято решение заехать к Урбеку Кумару и попытаться выудить из него немножко денег именем великого фюрера.
– А еще Блямба обещала, что всем будет пенсия в виде денег или виски, – продолжил насмотревшийся телевизора Иголка. – И жить с ней станет хорошо, потому что под Фортом, оказывается, человский газовый кабель едет, и челы нам денег должны немерено.
– Чего ты так много о Блямбе голосишь, в натуре, а? – осведомился Копыто. – Может, переметнуться хочешь?
– Или думаешь, она тебя не повесит? – мстительно добавил Контейнер.
– А меня за что? – удивился Иголка. – Я с ней не спал!
– Вот за это и повесит! – заржал уйбуй.
Ответить боец не успел.
– Блин, Иголка, смотри, куда едешь! – заорал Контейнер, и сидящий за рулем боец резко надавил на тормоз. – Пробка, мля!
И ударился носом о стремительно приблизившееся лобовое стекло.
Московская традиция требует, чтобы левый ряд любой улицы был забит до отказа. Владельцы быстрых машин лезут в него, потому что это естественно. Неопытные водилы – со страха, поскольку боятся оказаться в середине потока. А шоферы «Газелей», грузовиков и малолитражек, по всей видимости, утешают себя мыслью, что в городе в принципе ездят медленно, и поэтому двадцать миль в час для левого ряда вполне приличная скорость. В результате при формировании пробки самый длинный хвост образуется именно слева, в середине дела обстоят лучше, а по правому ряду иногда можно проехать без особых проблем.
Причины же возникновения пробок москвичи тоже знают наизусть, а потому, затормозив в сантиметре от приехавшей из Тулы «Тойоты», Иголка высунулся в окно и заорал:
– Чего тебя сюда принесло, а? Езжай в свой семьдесят один и там стой, мля! Понаехали, блин!! – После чего вернул голову в салон и велел Контейнеру: – Пойди пристрели кого-нибудь, чтобы мы проехали.
– Всех придется, – отозвался боец.
– Ну и что?
– Полиция приедет.
– Да, Иголка, не хрена никого убивать, в натуре, – пробурчал Копыто. – Нам еще человских полицейских на хвосте не хватало. – Уйбуй почесал шею и зевнул: – Непонятно, мля, откуда столько машин взялось?
– Богатеют челы, – объяснил Иголка. – Давно мы их не грабили.
– Машин много, потому что кредиты дешевые, – неожиданно высказался Контейнер.
Красные Шапки с некоторым изумлением посмотрели на выдавшего умную фразу сородича.
– Чего? – не понял Иголка.
– Это где они дешевые? – презрительно поинтересовался Копыто. – Деньги всегда дорого стоят. Хоть у кого спроси!
– Я по телевизору видел, – с чувством собственного достоинства ответил Контейнер. – Там челы берут кредиты и покупают машину. А нам потом в пробках стоять. – В качестве подтверждения боец качнул головой и вдруг подпрыгнул, поприветствовав пришедшую в голову мысль: – Копыто, а давай машину на кредит поменяем, а?
Избавиться от квадратного штутгартского внедорожника, похожего на престарелый черный шкаф, было давней мечтой Контейнера.
– Как это поменяем?
– Ну, придем в банк, возьмем деньги и купим себе клевую новую тачку.
– А деньги возвращать?
– А на хрена?
Простота мысли потрясла уйбуя.
– Так ведь человский банк свое бабло назад захочет.
– А мы скажем, что не брали.
– Дурак ты, Контейнер, – заржал Иголка. – Ты чего думаешь, в банке деньги у входа лежат, что ли? Приходи, кто хочет, бери, сколько душа пожелает?
– Для кредита паспорт нужен человский, – поведал сородичам боец. – Про это в телевизоре говорят. Паспорт показал, деньги забрал.
– Ну?
– А чо мы дураки свои паспорта показывать? Покажем чужой, деньги заберем, и пусть нас потом ищут где попало.
– А так разве можно? – заикнулся было Иголка, однако был немедленно оборван.
– Тихо, мля! – Копыто заинтересованно посмотрел на Контейнера. – А где мы чужие паспорта найдем?
– Стырим где-нибудь, – пожал плечами боец.
– Можно и так, – после паузы согласился уйбуй.
Было видно, что идея Контейнера пришлась ему по вкусу.
– Мы к Урбеку едем? – хмуро спросил Иголка. – Или сразу в банк?
– Сначала к Урбеку, – решил Копыто. – Может, просто так удастся денег раздобыть.
– А если не удастся?
– Тогда поедем за кредитом.
Москва, Рязанский проспект,
26 сентября, вторник, 13:41
Принятое тысячи лет назад решение о «нормальном» развитии цивилизации и последовавшая за ним борьба с магическими школами привели к тому, что на Земле осталось крайне мало способных к колдовству челов. Классические школы погибли, теоретические труды перекочевали в библиотеки Великих Домов, бал правил Его Величество Рационализм, и все, что не укладывалось в рамки обыденности, объявлялось вымыслом.
Великие Дома такое положение дел вполне устраивало, ибо невозможно исследовать сказку с помощью спутниковых антенн и электронных микроскопов. Великие Дома очень осторожно относились к проникновению в Тайный Город представителей господствующей расы и с удовольствием бы вообще оставили челов за пределами магического круга. Но как? Не убивать же тех, в ком проснулись способности. В конце концов приняли соломоново решение: каким бы талантливым колдуном ни был чел в перспективе, узнать о существовании Тайного Города он должен сам. Или же каким-то образом проявить свои возможности. Только после этого к будущему магу приезжали белокурые представительницы Великого Дома Людь и вводили его в курс дела.
Повышенный фон магической энергии в Москве – три работающих Источника – это не шутка! – способствовал раскрытию способностей. Люди, накопившие достаточное количество энергии, начинали неосознанно использовать ее: творили неуклюжие арканы или видели незримое. Так, к примеру, произошло с Кариной, которая, оказавшись однажды в аптеке в Малом Казенном, поинтересовалась, от чего помогает выставленный на витрине толченый позвоночник умерщвленной под сосной-альбиносом рогатой жабы?[14]
Но чем дальше от Москвы, тем слабее становился фон магической энергии, и если какой-нибудь чел оказывался в состоянии аккумулировать ее крохи, это говорило о выдающихся способностях к магии.
– Остановись!
«Нашла идиотку!»
– Подожди же, дурочка!
– Отстаньте от меня!
Однако, сделав еще пару торопливых шагов, Марина резко остановилась и обернулась. Только сейчас до девушки дошло, что еще несколько мгновений назад поляна, через которую она шла, была пуста. И вот надо же – за спиной стоит женщина. А ведь до опушки ярдов двадцать, не меньше.
– Ты украла деньги, – строго произнесла незнакомка.
– А что я должна была украсть? Палатку? – огрызнулась Марина, исподлобья разглядывая женщину.
Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. Кудри еще пышные, блестящие, но в прядях полным-полно серебряной седины. Красивое узкое лицо чуть тронуто морщинами. Взгляд больших зеленых глаз строгий, но не жесткий. Взгляд матери, а не полицейского.
Из одежды только зеленое платье, подол которого касался травы, простое и в то же время изысканное. Платье дышало той небрежной элегантностью, которая отличает работу хорошего портного от фабричной одежки. Или все дело в совершенной фигуре, которую облегало платье?