– Кувалда! Кто тебе разрешал грабить банк, проходимец?! Да еще такой! Это ведь тебе не пивной ларек, дубина! Это серьезная человская организация! Ты хоть представляешь, какие усилия потребуются Службе утилизации, чтобы сгладить скандал?!
Но, вопреки ожиданиям барона, одноглазый воспринял его появление с чрезвычайным хладнокровием. Когда дверь распахнулась и Мечеслав начал свою тираду, великий фюрер как раз исследовал содержимое единственного несгоревшего ящика письменного стола. Вопли разъяренного люда одноглазый пропустил мимо ушей, даже в лице не изменился, паршивец, и лишь в самом конце речи покосился на барона и сообщил:
– Вся фокументация погибла. Какую сожгли, а какую порвали.
Мечеслав оторопело замер.
Кувалда поднялся на ноги и, положив ладонь на рукоять висящего на поясе кинжала, прошелся по пожарищу.
– Хорошо, что я сейф нафежный поставил. Заказал у шасов после выборов. Эти кретины фумали, что он простой, а он – ого-го! «Система флительного хранения», мля! Ума не приложу, как же они его вытащили? Там вефь штыри фополнительные префусмотрены, как раз от таких вот прифурков. Бетон суперстойкий!
И посмотрел на барона, явно ожидая ответной реплики. Например: «Какой же ты умный, Кувалда!» Но диалога не получилось: ошарашенный Мечеслав пребывал в полной прострации.
– Вофы хочешь?
– Нет, – машинально ответил барон.
– А виски?
– Нет.
Кувалда отвернулся, вздохнул и продолжил свою мысль:
– Что за нароф, а? Ну, никакого понимания ситуации у ифиотов. Хотите меня убить – пожалуйста, пытайтесь. Но фокументы зачем портить? Это вефь не игрушки, а серьезные бумаги, блин. Нет, порвали, пожгли… И туфа же – в великие фюреры метят.
– Кто тебе разрешил сражение устраивать? – хрипло спросил опомнившийся Мечеслав. – Почему нарушил запрет на приобретение оружия? Ты не имел права покупать взрывчатку.
– Тебе известен фругой способ вернуться к власти? – осведомился великий фюрер. – У меня, знаешь ли, не февицы в пофчинении семечки лузгают, а свора кровожадных урофов. С ними иначе нельзя – только железная рука. – Кувалда вытащил из кармана плоскую фляжку, глотнул виски и поинтересовался: – Что примчался? Королева нефовольна?
– Я недоволен.
– Странно, – протянул одноглазый. – Ты врофе мужик с пониманием. Не фурной, как некоторые твои соплеменники.
Это уже было чересчур. Мечеслав понял, что еще несколько минут разговора в подобном тоне, и он искренне поверит в то, что Кувалда – внебрачный сын князя Темного Двора. Поведение дикаря так сильно отличалось от его обычной манеры держаться, что…
– Зеленому Фому нужны неприятности? Нужны межфоусобицы? Не нужны. Я своих ребят сферживаю? Сферживаю. Без лишней крови? Без лишней крови. Чего тебе еще от меня нафо? – Единственный глаз великого фюрера вытаращился на барона. – А?
– Кувалда, – пробормотал Мечеслав. – Что с тобой произошло?
– Проблемы со зфоровьем, – тут же ответил одноглазый. – Полагаю, имела место кратковременная кома, слишком фолго был трезвым. Разгребу фела и съежу к эрлийцам, пофлечуся. Сейчас некогфа.
– Я не про это, – отмахнулся барон. – Что с тобой происходит?
– Все в поряфке, – заверил Мечеслава великий фюрер. – Спасибо, что беспокоишься, конечно, но… нафеюсь, наш разговор окончен? Фел полно.
И вновь погладил рукоять кинжала. Барон прищурился:
– Я тебя не узнаю.
– Мы плохо знакомы.
– Достаточно, чтобы понять, что ты ведешь себя необычно.
– Не пришел в себя после болезни, – настороженно ответил одноглазый. – Слушай, Мечеслав, я понимаю, ты теперя министр и все такое, то есть фолжен изображать активную феятельность, иначе взыскание наложат, но мне работать нужно. Сечешь?
А вот сейчас барон действительно все «просек». Он просто до сих пор не мог поверить, что артефакт, о котором ему пару часов назад рассказал Сантьяга, способен на такое. И еще не ожидал обнаружить его у великого фюрера. Но факты говорили сами за себя: необычное поведение вождя дикарей плюс блестяще проведенная операция по возвращению власти – прежде на такой риск фюрер не пошел бы ни за какие коврижки.
– Откуда у тебя кинжал, Кувалда?
– Всегфа был, – грубовато ответил одноглазый.
– Получается, ты живешь на свете меньше суток, – рассмеялся Мечеслав. – Этот кинжал Копыто вчера украл у Колывана.
– Ничего не знаю! – Великий фюрер сделал шаг назад и набычился. – Кинжал я по-честному нашел, и он мой! А Колыван пусть с Копытом разбирается.
– Не получится, – вздохнул барон. – Кинжал нам нужен, Кувалда, так что давай его сюда, побаловался, и будет.
В какой-то миг Мечеславу показалось, что дикарь накинется на него, однако великий фюрер сдержался. Побледнел, в глазах вспыхнули злые огоньки, но дальше этого дело не пошло.
– Я заплачу Колывану! – в отчаянии выкрикнул одноглазый.
Барон покачал головой:
– Кинжал, Кувалда. Отдай то, что мне нужно, пока я не отобрал то, что у тебя есть.
Взгляд мутно-зеленых глаз барона не обещал дикарю ничего хорошего. И этот взгляд даже больше, чем слова, сказал великому фюреру, что следует подчиниться. Дрожащими от злости руками он отстегнул кинжал и швырнул его люду. Мечеслав ожидал услышать: «Подавись!» Или: «Пофавись!» Но ошибся.
– Извините, – пролепетал Кувалда.
Потеря артефакта сказалась на дикаре самым ужасным образом: плечи поникли, точнее, приняли обычное для разговора с иерархом Зеленого Дома положение. Глаз перестал метать молнии, а голос стал услужливо-лебезящим. Великий фюрер вернулся в исходное состояние, и несколько мгновений Мечеслав боролся с желанием вернуть Кувалде кинжал.
– Ты поступил правильно, – угрюмо произнес люд после недлинной паузы. – Ты сильный, ты справишься с ними и без кинжала.
– А ты, значит, слабый? – Лакейский тон исчез, в вопросе опять послышалась ярость. То ли действие артефакта не рассосалось, то ли вылезла настоящая суть Кувалды. – Тебе кинжал зачем?
– Кому? – Брови барона удивленно приподнялись.
– Вам, – подумав, поправился великий фюрер. – Вам кинжал зачем? Извините.
Последняя вспышка. Действие артефакта прекращалось на глазах.
– Лично мне он не нужен, – холодно произнес Мечеслав. – Я не буду им пользоваться.
– Неужели?
– Этим, Кувалда, мы и отличаемся, – по-прежнему жестко, но без злости ответил барон. – Я сам справлюсь со своими страхами. Сам.
Несколько секунд люд и дикарь молча смотрели друг на друга, после чего великий фюрер тихонько спросил:
– А я?
– У тебя получалось до сих пор, – ответил Мечеслав. – Получится и впредь.
И сделал движение к двери, собираясь выйти из кабинета. Однако одноглазый остановил его:
– Госпофин барон, не откажите в милости, а?
Хотелось послать дикаря подальше. Хотелось растоптать, выбросить из памяти неприятный разговор, но Мечеслав сдержался.
– Чего ты хочешь?
– Спасите Копыто, госпофин барон, – умоляюще попросил Кувалда. – Очень вас прошу. Я собирался, но теперь не уверен, что получится. Вытащите его из тюрьмы, госпофин барон. Пожалуйста.
Несколько мгновений королевский министр тяжело смотрел на великого фюрера, а затем кивнул:
– Даю слово.
Эпилог
«Сенсационное сообщение с берегов Волги! Ученые на девяносто процентов уверены в том, что обнаруженный в начале недели клад действительно был оставлен Степаном Разиным! Легендарные сокровища, которые несколько столетий будоражили умы людей, наконец-то найдены! В настоящее время на месте раскопок работает специальная экспедиция, которую возглавляет академик…»
«Куда пропал Биджар Хамзи? Как стало известно нашим корреспондентам, руководитель крупнейшего супермаркета Тайного Города и самый молодой директор Торговой Гильдии уже несколько дней не появляется на работе. Он отменил все совещания и руководит компаниями из дома, категорически отказываясь от любых встреч. Общественность, в лице ведущих инвесторов Торговой Гильдии, выражает обеспокоенность…»
– Господин министр по делам…
Мечеслав, уверенным шагом движущийся к дверям королевского кабинета, остановился и резко, как в бою, развернулся к Ямании. И это его движение, в сущности самое что ни на есть обыкновенное, оказалось наполненным такой агрессией, что фата вздрогнула, сбилась и начала свою речь сначала:
– Господин министр по делам…
– Я – барон Зеленого Дома, – медленно и очень-очень твердо произнес Мечеслав. – Повелитель домена Сокольники.
– Но…
– Вам знаком этот титул?
– Разумеется! – Ямания попыталась перехватить инициативу: – Но в настоящий момент…
– В настоящий момент я хочу услышать мой титул из ваших уст, госпожа секретарь. Прямо сейчас. Какую бы должность вы ни занимали при дворе, вы не должны забываться.
Фата покраснела.
– Я жду.
Это был совсем не тот Мечеслав, к которому глава королевской канцелярии привыкла за несколько последних дней. Перед Яманией стоял иерарх Зеленого Дома, глава домена и член Большого Королевского Совета. Один из тех, чьи решения определяют жизнь Люди.
И он требовал уважения.
– Я жду.
– Барон Мечеслав, – слегка запинаясь, произнесла фата. – Повелитель домена Сокольники.
– Докладывать не надо, – холодно бросил барон.
Толкнул дверь и широким шагом вошел в кабинет королевы.
– Ваше величество!
– Господин министр? – Всеслава улыбнулась. – Я не ждала вас.
И кивнула проникшей следом за бароном Ямании, показывая, что нужно выйти и прикрыть за собой дверь. Фата подчинилась.
– Ваше величество, у меня плохие новости, – произнес Мечеслав, приближаясь к письменному столу.
– Что же случилось?
Всеслава поднялась на ноги и, секунду подумав, сделала малюсенький шажок навстречу барону.
– Вы должны знать, что некоторые домены Зеленого Дома стоят на пороге мятежа.