– И что ты ему сказал? – спросил я.
– Сказал, чтобы уезжал из города и не мутил воду. – Петрович нахмурился. – Мне здесь Темные ритуалы не нужны.
И Старший уехал. Скорее всего без обид и скандалов – разговаривать с неуступчивым, принципиальным и до невозможности не похожим на оборотня Петровичем ему было больше не о чем. Но нашелся другой. Тот, кто согласился взять грязную работу на себя.
– Они готовят ритуал. – Я поднялся из-за стола. – Дети нужны для этого.
Петрович что-то ответил. Но слов я уже не разобрал. Сложно слушать того, кто остался в обычном мире, когда тебя насильно тащат в Сумрак. Серая пелена хлестнула по глазам, и я рухнул сразу на второй слой.
– Помоги! Ты мне нужен!
Силы у Алены было вагон и маленькая тележка, а вот умения маловато. Она ревела через Сумрак так, что голова едва не взрывалась.
– Да что опять такое? – завыл я, хватаясь за виски.
– Иди ко мне! Нужно спешить! Девочка…
– Да иду, иду… Жди!
Я кое-как выдернул себя обратно на кухню Петровича. Оборотень продолжал невозмутимо ковыряться во рту зубочисткой из спички. Вот что значит – железные нервы. У Лисы чуть расширились зрачки. И все. То ли ей уже не раз приходилось видеть исчезающих на полминуты, а потом снова появляющихся людей, то ли ее способность удивляться полностью истощилась.
– Похоже, мне придется ненадолго отъехать. – Я слегка покачнулся. Алена была беспощадна. – Советую готовиться к драке.
– Я с тобой! – Лиса вскочила со стула.
– Исключено, – отрезал я и повернулся к Петровичу. – Коллега… могу вас попросить?
– Не съем я твою рыжую, – улыбнулся оборотень. – Не знаю, что у тебя там за неотложные дела, но постарайся поскорее. А мы пока с девушкой позавтракаем как положено. Голодная?
– Не-а, – Лиса помотала головой. – А можно… можно вам будет задать пару вопросов?
Когда я подошел к двери, она, кажется, уже успела достать блокнот и карандаш. И где таких вообще берут? Почему-то на ум сразу приходили подземные лаборатории, штампующие журналистов без страха и упрека по госзаказу. На мгновение даже стало немного жалко Петровича.
Глава 6
Вид у Ивана был донельзя тоскливый. Но при этом решительный. Будто бы он сидел в очереди в кабинет зубного. Неприятно, больно – а куда деваться?
– Мне надо к ней. – Я кивнул в сторону Алены, которая вновь заняла свое место за решеткой.
– Не надо, Саш. – Иван поднялся со стула и перегородил мне путь. – Звонили из Выборга. Твой шеф… бывший шеф.
– Ага. – Я остановился. – И что теперь?
– Ты отстранен, Саш. – Иван покачал головой. – Только не сердись, ладно? Надо дождаться Матвея.
– Дождемся, Вань. – Я шагнул вперед. – Но сначала – за девочкой.
– Времени мало.
Я не заметил, как Алена поднялась с лежака и подошла вплотную к решетке. Иван на мгновение оглянулся на нее и скользнул назад – так, чтобы удерживать в поле зрения нас обоих.
– Ты чего, с дуба рухнул? – рявкнул я. – Что тебе сказал Петр Валентинович?
– Все, – выдохнул Иван. – Саш, не надо никуда идти. Ты сейчас не в себе, я знаю, и про твою семью знаю… И понимаю!
– Что ты понимаешь?! – Я двинулся вперед, наступая на дозорного. – Вань, оборотни готовят ритуал. Может быть, дети еще живы…
– Саша, отойди назад, – процедил Иван сквозь зубы. – Пожалуйста.
Не знаю, когда он успел вытащить боевой жезл. Может быть, прятал в ладони с самого начала? Заклинание, заряженное кем-то явно посильнее мага шестого уровня, недобро мерцало в Сумраке. И было нацелено не на Темную. На меня. Каких-то пару часов назад я пытался остановить Алену, рвущуюся на помощь девочке. И вот теперь Светлый маг Иван точно так же готовится остановить слетевшего с катушек коллегу. Любой ценой выполнить приказ. Как, в сущности, просто, когда за тебя думает кто-то другой. Особенно если этот кто-то – глава Ночного Дозора города Выборга.
– Ваня. – Я поднял руки и сделал еще шаг. – Ты хоть знаешь, чем заряжена твоя игрушка? Хочешь отскребать меня от стенок?
Нет, решимости ему хватало. Даже более чем. Аура Ивана пылала алым. Чувство долга – серьезная штука. Он действительно был готов умереть за дело Ночного Дозора. Но для того, чтобы на поражение бить смертоносной магией, нужна решимость несколько иного рода. И ее Иван чуть-чуть не добирал. Секунда, половина, четверть, даже десятая доля секунды промедления. Вполне достаточно.
В обычном мире я бы даже не успел увидеть, как жезл сработал. Узкий луч раскаленного добела пламени прорезал Сумрак, с шипением вспорол куртку на боку и прошелся по ребрам. Все-таки зацепил – реакция у Ивана оказалась неплохая. Он даже успел нырнуть в Сумрак за мгновение до того, как я ребром ладони ударил его в шею.
– Сильно ты его? – поинтересовалась Алена.
– Жить будет. – Я с кряхтением опустил далеко не худенькое тело дозорного на пол. – Очухается минут через двадцать в очень плохом настроении. Куда нам?
– Тебе адрес сказать? – Алена на мгновение нырнула в Сумрак, проходя сквозь решетку. – Могу показать направление. Идем?
– А у нас есть выбор?
Я разочарованно отбросил в сторону взятый с боем жезл. Без зарядов он превратился в бесполезный латунный цилиндрик. Итак, что мы имеем против целой стаи вервольфов? Маг-перевертыш – одна штука. Темная с непонятными способностями – одна штука. Боевых жезлов и амулетов – ноль штук. Фиговая арифметика, если честно. Остается порадоваться, что мы в отделении полиции. Автомат все-таки лучше, чем ничего.
– Ты можешь быстрее?
Алене пришлось кричать, прижавшись щекой к моему шлему. Перегруженный двигатель надрывался, сотрясая «Ямаху», но стрелка спидометра будто прилипла к цифре сто десять.
– Я-то пожалуйста. – Я стукнул коленями по стремительно пустеющему баку. – Он не может.
– Надо, Саша. – Алена скользнула ладонями мне под куртку. – Давай я попробую.
Сначала ничего не произошло. А потом густая зеленая поросль по бокам дороги выцвела. По мотоциклу пробежала волна, будто под кожаным сиденьем вдруг заработали могучие мышцы. И только асфальт почти не изменился – остался таким же серым.
– Направо! – крикнула Алена. – Быстрее!
Я узнал место. До домика Петровича от этой развилки оставалось каких-то два-три километра.
– Еще быстрее! Давай!
Второй слой. Лампочки на руле вспыхнули янтарно-желтым. Грохот мотора замедлился до отдельных ударов. Один. Два. Три. Прямо подо мной ожившее стальное сердце гнало по венам «Ямахи» бензин. Рама ритмично изгибалась, словно в ней вдруг появился позвоночник. Теперь я едва ли управлял мотоциклом. Пусть так. Хищнику не нужны дороги. Мы ломились через деревья напрямую – туда, где среди стволов виднелись серые коробки автомобилей и два расплывчатых силуэта. Оборотни.
Они все-таки успели что-то почувствовать. Первого «Ямаха» смяла на полном ходу. Второй дернулся в сторону и покатился по земле. Сумрак схлопнулся, возвращая миру цвета и звуки. Я вдавил тормоза, свалил мотоцикл набок и едва успел подхватить обмякшую Алену.
– Иди, – прошептала она, – еще успеешь.
Я протянул руку и убрал с ее лица мокрые налипшие волосы. В утреннем полумраке кожа казалась уже не то что бледной – белой, как воск. Протащить на второй слой мотоцикл… немыслимое количество Силы. Даже если у Алены резерв, как у самого Пресветлого Гесера, сейчас от него остались жалкие крохи.
– Иди! – Она провела по моей щеке холодными пальцами. – Не бойся. Ты сильнее их всех.
– Хотелось бы верить.
Я перевернулся и вытянул из кофра автомат. Запасной магазин – в карман. Третий достать мне все равно не дадут. Интересно, сколько их там? В Саранске зарегистрированы семеро, но в трех машинах запросто поместятся и все пятнадцать. «Уазик», видавший виды джип «БМВ» и «жигуль» непонятной модели с криво приваренным спойлером и нелепо задранным кверху задом. Колхозная, мать ее, классика. Чуть поодаль лежал оборотень.
Точнее, лежала. Совсем молодая девушка, длинноногая и худющая. После удара ее протащило по земле еще метров пять. Крашеная блондинистая голова была вывернута под таким градусом, что я не стал проверять. Даже у вервольфов запас прочности не безграничен. А вот второй – парень в спортивном костюме – еще дышал. Его я нашел за «уазиком». Похоже, удар пришелся вскользь. Царапины, пара-тройка сломанных ребер и внутреннее кровотечение. Заживет за десять минут – если придет в себя и перекинется. Я подошел и впечатал каблук ботинка оборотню в переносицу. Если идешь драться всерьез, милосердие – непозволительная роскошь. Минус два. Сколько осталось?
Узкая тропинка забиралась вверх, уводя меня в густой подлесок. Неудивительно, что машины бросили здесь – дальше не проехать. Жаль, что я так и не удосужился стать толковым следопытом. Волчье обоняние подсказывало: здесь прошли оборотни. Мужчины. Женщины. Несколько. Больше трех. Меньше тридцати. Так себе точность. Через полсотни метров обломанные ветки и примятые кусты стали попадаться чаще. Здесь двое шли параллельно, здесь… перекинулись? Разорванные в клочья куртки и штаны, одинокий кроссовок… Кто-то навел здесь неплохого шороху, раз уж серая братия не пожалела рыночного ширпотреба. Я поднял с земли половинку темно-синей футболки. Оборотень беспощаден к одежде. Но даже он не оставляет следов крови и пулевых отверстий. Стреляли совсем недавно – кровь еще не успела свернуться. Я завертел головой. Ну конечно. Вот же оно.
Слева от тропы подлесок редел и метров через пятьдесят задирался кверху, превращаясь в чуть ли не отвесную стену. На такую непросто взобраться. И на двух ногах, и на четырех лапах. И туда, к вершине, вели сразу несколько следов. Ломившие к снайперу оборотни оставляли в зарослях целые коридоры из обломанных веток. Тот, кто обстрелял группу, прекрасно знал эти места – лучше позиции было в принципе не придумать.
– Ну что же ты, уважаемый? – Я закинул автомат за спину и зашагал к холму. – Не мог подождать?
Видимо, не мог. То ли почувствовал в Сумраке, то ли как-то догадался, что оборотни идут именно сюда. Уже карабкаясь наверх, я оглянулся. Отсюда лес было видно лучше. Густая молодая поросль простиралась дальше от силы на километр и дальше резко сменялась высокими деревьями, будто бы подпиравшими розовеющее утреннее небо. Раскидистые кроны уже ловили первые лучи солнца, но внизу еще хозяйничала темнота. Особенное место. Запретное. И где-то там – я почему-то не сомневался – в окружении уродливых голых стволов и ветвей, похожих на кости мертвецов, скрывалась полянка с плоским жертвенным камнем. Надо было спешить. Петрович выиграл для меня немного времени, но и оно уже заканчивалось.