– Не уверен, что у меня сейчас могут быть друзья, – проворчал я, отступая на шаг.
Не знаю, стоило ли опускать меч, но что-то подсказывало: Делорм был со мной искренен. Настолько, насколько вообще это возможно для Темного.
Он осторожно поднялся, встал из-за стола и повернулся ко мне лицом. Предчувствие не обмануло – выглядел Делорм лет на пять-десять моложе меня. Аккуратный южный загар, белозубая улыбка, изящные усики, глядя на которые я тут же вспомнил Арамиса из «Трех мушкетеров», легкие летние брюки и розовая рубашка. Несмотря на жару, Делорм зачем-то напялил на шею цветастый платок. На тонких пальцах я насчитал не менее шести перстней – по три на каждой руке. Не аккумуляторы Силы или амулеты – обычные цацки, надетые исключительно для красоты. Да уж… Неудивительно, что Гроссу не понравился этот прилизанный модник, похожий то ли на какого-нибудь известного кутюрье, то ли на…
– И все же у вас есть друзья, мсье Шаров, – улыбнулся Делорм. – Для меня большая честь увидеть вас лично. Я так тревожился – с того самого дня, как вы сбежали от Инквизиторов…
– Интересно почему? – поморщился я.
– Разве не ясно? – Делорм удивленно захлопал глазами. – Вы настоящий chevalier, mon cher, герой! Пойти против Инквизиторов, в одиночку сражаться с чудовищем – поступки, достойные истинного рыцаря. Вы напоминаете мне Боярда, Дюгеклена… нет, все-таки Боярда. – Делорм махнул рукой. – Вы статный юноша, а Бертран Дюгеклен был уродливым коротышкой, avec le coeur du lion, mais… Ah, excusez-moi…
От волнения Коллекционер принялся активно жестикулировать и все больше примешивал к русскому слова родной речи.
– Простите меня, mon cher, я слишком нервничаю. – Делорм опустился на краешек стола и вытер пот со лба. – От этой жары можно сойти с ума. Поймите меня правильно, мсье Шаров, – я действительно счастлив. Счастлив видеть хоть одного достойного сына этой жалкой эпохи. Ваша отвага уже становится легендой. Само желание остановить Великую La Mere Grande оборотней, вступить в безнадежную схватку… но разве рыцари когда-то могли по-другому?
– Рыцари давно вымерли, – усмехнулся я. – Почти сразу после изобретения огнестрельного оружия.
– Увы, увы, век настоящих chevaliers давно прошел. – Делорм опустил голову. – Все мы, рожденные для великих дел, превратились в трусливых бюрократов. Тьма и Свет больше не сражаются друг с другом.
– Вам не хватает крови? – Я уже понемногу начинал уставать от болтовни Делорма. – Вы не очень-то похожи на солдата.
– Потому что я не солдат, mon cher. – Коллекционер пожал плечами. – Удел таких, как я, – история, знание. Мы лишь летописцы, рассказчики легенд о героях вроде вас, мой юный друг.
– Как вам будет угодно, – поморщился я. – Даже не хочу знать, откуда…
– Откуда мне известно о вашем крестовом походе, мсье Шаров? – Делорм улыбнулся одним уголком рта. – Поверьте, у стариков вроде меня достаточно возможностей разузнать что-то, что нас интересует. И еще больше времени. Только Великие идут нога в ногу с эпохой… пожалуй, даже на пару шагов впереди. Нам остается только наблюдать. Наблюдать и надеяться, что они не разнесут этот мир окончательно. Но сейчас миру угрожает нечто иное – и, похоже, только вы можете это остановить.
Что ж, радовало хотя бы то, что мои вопли о Праматери все-таки стали достоянием общественности. Пусть не самой широкой и совершенно непонятным образом – но стали. Возможно, у меня даже найдутся единомышленники.
– Вы верите, что Великая Праматерь вернется из Сумрака? – спросил я.
– Я верю, что ваше дело, mon cher, ваша petite guerre… маленькая война, – Делорм чуть прищурился, – очень важны. Для всех нас. Только вы, мсье Шаров, можете защитить мир от большого Зла.
Я покачал головой. Темный маг, давно разменявший шестой век, говорил о Зле. И как вообще вышло, что утонченный и манерный Делорм, насквозь пропитанный романтическим духом рыцарских баллад, не встал на сторону Света?.. Впрочем, так ли это удивительно? Всем известно, чем конкретно вымощена дорога в ад. Благородные порывы души, бесшабашное драконоборство, единоличные сверхусилия и прочие страсти ведут как раз на Темную сторону. Светлыми становятся аккуратные зануды. Или те, кто всю жизнь считает себя самым обычным человеком, невзрачным, невыдающимся и совсем не способным на подвиг. Или мрачноватые отщепенцы вроде меня. А Делорм, разумеется, беспокоился только о себе.
– Когда оборотни начнут резать магов, они не будут делать разницы между Темными и Светлыми. Под гребенку попадут все, кто не бегает на четырех лапах. – Я сделал шаг вперед и вынул из кармана «Поцелуй». – Так что не надо песен о борьбе со Злом, мсье Делорм. Просто расскажите, как работает эта штуковина.
Когда на моей ладони появилось крохотное фарфоровое личико, Коллекционер вытянул шею вперед и чуть присел, словно собираясь в прыжке выхватить у меня вожделенную драгоценность. И только опасливо покосившись на Дюрандаль, опустил плечи.
– Точно такой же, каким я его помню, mon cher, – выдохнул он. – В тот самый день, когда Леонардо вложил Силу в безжизненный кусок камня.
– Вы видели это? – Я тряхнул головой. – Своими глазами?
– Видел и помню все, – негромко отозвался Делорм. – Это ведь произошло здесь, в Венеции, в канун одна тысяча пятисотого. Десяток молодых магов и гений Леонардо, опередивший свое время на столетия…
– Леонардо? Леонардо да Винчи? – Я не поверил своим ушам. – Но ведь он же не был…
– Иным? – усмехнулся Делорм. – Это действительно так, мсье Шаров. Что бы там ни говорили злые языки, Леонардо не был ни магом, ни чернокнижником. При всем своем божественном таланте он был напрочь лишен той искорки, которая способна позволить увидеть Сумрак. Для обычного человека понять и прочувствовать плетение нитей Силы – все равно что слепому создать картину, подобную «Джоконде», или глухому написать гениальную симфонию. И все же Леонардо смог. Мы – все десять, шестеро Темных и четверо Светлых, – стали его руками, его инструментами…
Я почему-то сразу представил себе картину. Эпоха Возрождения на рубеже веков. Венеция. Молодые – по меркам Иных – маги и стареющий – по человеческим меркам – гений, опьяненные собственным знанием и могуществом, создающие… что?
– В таком случае вы должны знать, как это работает. – Я крутанул «Поцелуй» пальцами. – И что это на самом деле такое.
– Этого не знал никто. – Делорм покачал головой. – Леонардо унес свою тайну в могилу. Но я до сих пор помню, как он радовался, когда мы закончили. Миниатюрная маска, в которую мы смогли заключить нечто особое. Немыслимый по изяществу эксперимент ученого и opus magnum художника…
– Хватит лирики, – проворчал я. – Если да Винчи так и не рассказал, где у этой штуки выключатель, чем вы вообще можете мне помочь?
– У Сумрака свои пути, mon cher. Картины будущего. – Делорм постучал себя пальцем по виску. – Иногда они просто возникают здесь. Я так и не узнал, что такое «Bacio della morte». Но я видел, как вы его используете. Забавно, не правда ли?
Лично я ничего забавного в этом не находил. В отличие от пророка я не умел видеть будущее. И тешил себя надеждой, что оно все-таки хоть немного зависело от меня самого. Самое время было бы пожалеть, что я вообще рванул к Коллекционеру через пол-Европы. Дурацкий план. Только никакого другого у меня не имелось в принципе.
– Отлично. – Я пожал плечами. – И что же вы видели?
– Не так быстро, mon cher. – Делорм уселся на край стола и сложил руки на груди. – Вы ведь прекрасно знаете, что любая информация имеет свою цену.
– У меня двести пятьдесят евро купюрами. И, кажется, еще какая-то мелочь.
– Отличное чувство юмора, мсье Шаров. – Делорм несколько раз хлопнул в ладоши. – Но сейчас оно едва ли уместно. В обмен на знание вы отдадите мне ваш меч.
– Я что, похож на идиота? – скривился я.
– Напротив, mon cher, вы на редкость здравомыслящий и рассудительный молодой человек. – Делорм шагнул к окну и отодвинул шторы. – В вашем случае это будет наилучшим решением – и все же я нисколько на вас не давлю. Вы сами вправе сделать выбор, мсье Шаров. Я только хотел бы попросить вас сделать его побыстрее. Инквизиторы не любят ждать.
Окно обители Коллекционера выходило на Гранд-канал и уже хорошо знакомый мне мост Риальто. Вид, за который половина моих соотечественников готова была бы убить, портила только парочка Серых. Инквизиторы стояли на мосту и рыскали глазами – похоже, искали то же самое, что и я полчаса назад. Мне показалось, что один из них посмотрел прямо на меня. Сквозь самое обычное стекло – и не заметил.
– Две-три минуты, – печально произнес Делорм. – Потом они пробьют маскировку. Я и сам терпеть не могу Инквизиторов, mon cher, но когда они требуют впустить… кто осмелится отказать?
– Вы умеете протянуть время, мсье Делорм. – Я задернул шторы. – Вряд ли я смогу выйти отсюда.
– Я помогу вам. – Делорм приблизился и аккуратно взял меня за локоть. – Решайте быстрее, мсье Шаров. Время не ждет.
Наверное, все старые Иные становятся блестящими интриганами. И блестящими актерами. Их маски настолько удачны и совершенны, что рано или поздно намертво прирастают к лицам. Но все же остаются масками. Если бы Делорм действительно был манерным напомаженным педиком, которым казался, он вряд ли протянул бы половину тысячелетия. Под розовой рубашкой и перстнями скрывалось стальное нутро. И все его показное благодушие – мишура. Если я не соглашусь на сделку, Коллекционер не моргнув глазом сдаст меня Серым.
– А если я откажусь? – поинтересовался я, поднимая Дюрандаль. – Если просто отрежу вам ногу, мсье Делорм? А потом вторую. И так далее, пока вы не выложите мне все, что знаете.
– Я вам совру, mon cher. – Коллекционер пожал плечами. – Кроме того, я сомневаюсь, что вы способны на такое. Если бы я отважился напасть или сбежать, вы вполне могли бы разрубить меня надвое. Но, как я уже говорил, вы – chevalier, мсье Шаров. А рыцари не пытают беззащитных – это работа для палача. Так что давайте не тратить драгоценное время на пустые угрозы.