– Любовь… – Он взглянул в окно, где застыл солнечный свет. – Это не моя валюта.
Мой палец впился в стекло бокала. Оно треснуло, как лед под ботинком. – Тогда зачем я вообще…
– Уходи. – Его голос звучал тише.
– Сука… – прошептал я, смотря, как он снова погрузился в отчеты, будто я уже не существовал.
Бокал треснул в моей руке, осколки впились в кожу, как рыболовные крючки. Кровь хлынула, заливая документы, превращая их в мокрые пятна. Но я не чувствовал боли. Только пустоту, которая росла, как черная дыра. Отец даже не вздрогнул. Его лицо – пустая маска. Как будто я не сын, а эпизод в новостях, который можно переключить.
– Евгения, принесите бинт. – Его голос прозвучал сквозь зубы.
– Я зде… – Её крик оборвался на полуслове. – Господи, дайте сюда! – Евгения рванулась вперёд, смахнув с лица волосы. – Вы же умрёте!
К её чести, она быстро взяла себя в руки. Пальцы сжались на моей ране, но я не чувствовал боли. Только холод, словно моя кровь стала чужой. Смотрел на отца: он всё так же сидел в кресле, погружённый в бумаги.
– Не болит? – Она закончила перевязку и встретилась со мной взглядом. Глаза расширились, но страх сменился решимостью.
– Спасибо. – Я кивнул, сделав шаг к выходу. Но дверной косяк вдруг стал невидимой цепью.
– Ты остаёшься?
– Когда-нибудь меня полюбят… Ты меня полюбишь. – Кинул я не оборачиваясь, выходя из кабинета. – Когда-нибудь ты скажешь, что гордишься мной.
Но ответом было лишь шуршание бумаг. Каждый раз – одно и то же. В четыре, в десять, в двадцать семь…
– Возможно, когда меня не станет. – Его слова повисли, как нож в спине.
Глава 2
– Сука-а-а! – вырвалось, едва я плюхнулся на водительское сиденье. Руль дрожал под ладонями, будто я всё ещё пытался его сломать. Всю жизнь, блядь, пахал как лошадь! Каждый день – зубами, ногтями, кровью! А ему всё мало! Что ему ещё надо-то, а?
Я орал, пока голос не сорвался на хрип. Приборная панель молчала, отражая моё лицо в стекле спидометра – искажённое, как маска, которую я ненавидел. Пару раз ударил по рулю – металл гудел, будто смеялся. Плевать. Деньги – не проблема. Их у меня гораздо больше, чем у большинства людей, только толку, если они не делают то, что нужно мне?
Сейчас передо мной стояли три вопроса, как три гвоздя в крышке гроба:
“Что делать дальше?”
”Как мне впечатлить его?”
“Как завоевать внимание?”
Но в голову ничего толкового не приходило. Нет, правда, я уже сделал всё, что только можно. Купил ему акции, подмазал чиновников, даже подарил ретро-”Волгу” из его юности. А он… он даже не сел в неё. Как же бесит, что деньги не могут дать всего!
Я завёл двигатель. Мотор взревел, как раненый зверь. Машина – единственное, что никогда не предавало. Она не требовала похвалы, не швыряла в лицо “ты можешь лучше”. Она просто… была.
Плевать. Я добьюсь своего, а пока нужно подумать. Вытаскиваю из кармана телефон, затем ищу номер. Сегодня у меня день рождения, а значит – мой день. Я откинулся на кожаное сиденье и включил обогреватель, потому что в порыве злости зацепил и выдернул его с корнем. На улице заметно похолодало. Или я просто не замечал этого?
– Кто, блять? – раздался хриплый бас Святослава, в котором слышались сонные нотки.
– Милейший, вы там как? – Я нарочито ровно произнёс в трубку, сжимая руль.
– Ох, чёрт… Серафим? – Голос осип, будто он с трудом вспоминал моё лицо.– Да нормально всё. Только с кровати. Голова… раскалывается.
– Вставай. Через двадцать минут подъеду. Будем “исправлять” твоё здоровье. – Я выделил иронию на последнем слове, зная, как он это ненавидит.
– О-о, брат… – в его смешке прорезалась та самая церковная интонация, которую я не слышал с детства. – Дай хоть до туалета добежать…
– Не успеешь. – Связь оборвалась, пока он пытался вставить ещё одно “блять”.
Терпеть не могу его манеру речи – смесь уличного жаргона и обрывков псалмов, которые он бормотал в детдомовских углах. Но с ним я хотя бы уверен: он не продаст, не предаст, не сдаст. Даже если я напьюсь до чёртиков.
Под градусом мысли обретают остроту ножа. Никакого трепа – только цели. План. Действие.
Нажал на газ. Машина рванула вперёд, будто почувствовала моё нетерпение. Сколько себя помню – всегда любил скорость. Даже в коляске орал, пока нянечки толкали меня мимо витрин с моделями авто. Остальные игрушки? Ломал. Они мне были не интересны.
Внезапно машина подпрыгнула на лежачем полицейском, заставив меня вздрогнуть. Совсем задумался.
Сейчас я еду к Святославу – грубой, неотесанной горилле (если его вообще можно так назвать). Как я уже говорил, с ним гораздо спокойнее: перепить его практически нереально, а значит, хоть кто-то сегодня останется в сознании.
Жил он на отшибе: серые многоэтажки, пару чахлых деревьев и ямы – десятки ям. Визитная карточка этого места.
– Да когда же это прекратится, блять?! – выкрикнул я, когда очередная кочка швырнула машину вверх. – Пизда подвеске. В следующий раз приеду сюда на внедорожнике.
Сразу бросались в глаза контрасты: дома, растительность, машины, что туда-сюда шныряли мимо. Чем дальше от центра – тем беднее, скуднее. Только люди нигде не менялись.
Дом Святослава стоял вторым после поворота. Объехать ямы было физически невозможно – они словно окружали его крепость.
Подъезжая, я отправил ему СМС: “Выходи”. Сунул телефон в карман и прибавил обогрев – в салоне стало зябко. Совсем холодно сегодня.
Время тянулось и тянулось. Медленно-медленно. На часах уже был полдень. А затем я заглушил двигатель и прислушался, так как до меня дошли женские крики из дома, где должен проживать Святослав.
– Ну и катись на хер! Ещё даже не вечер, а он за бутылку! – кричал кто-то, но тот, кому предназначался крик, еще не появился.
– Что говоришь?! Хуюшенька, а не Валюшенька!
– Всё. Вали. Домой можешь не приходить сегодня, – донеслось из-за двери, и она захлопнулась.
Святослав выскочил на улицу в лёгкой зимней куртке, явно схваченной наугад. Увидев меня, махнул рукой, будто отгоняя мух, и дверь позади грохнулась, как выстрел.
– Привет, Серафим. Как ваше ничего? – выпалил он, пряча взгляд.
– Опять с женой поругался, милейший? – Я проигнорировал его вопрос, доставая кошелёк. Лучше сейчас их дать, а то потом может быть банально не до этого.
– Да, бля… – Он дёрнул плечом, поправляя воротник. – В последнее время она вообще озверела. Денег мало, храм, мол, нах, достал. А что я могу сделать? Всю жизнь по выходным туда… А ей все не нравится.
– Всё в итоге свелось к деньгам? – Я помахал кошельком перед его лицом. – Думаешь, они тебя спасут? Думаешь эти бумажки решение всех проблем?
Но Святослав уже не слушал. Его глаза прилипли к кожаному портмоне в моей руке. Он сглотнул так громко, будто это был звук разрываемой купюры.
– Ну нет, это… как бы… неудобно. Надо самому добиваться всего, – пробормотал Святослав, но его пальцы уже ползли к кошельку, будто живые. Интересно, если швырнуть купюры в грязь – нырнёт ли он следом? Скорее всего. С такой-то работой он и не на такое пойдёт.
– Не переживай. Считай, что ты у меня на полставки… телохранителем, – я помахал деньгами, наблюдая, как его кадык дёрнулся.
– Нет. – Он хлопнул себя по руке, будто наказывая, и отвернулся. – Бог велит самим зарабатывать, а не… клянчить.
– Туда, куда мы идём, твоих бумажек не хватит даже на вход. За бухло сам платить будешь? – Я впился в него взглядом, зная, где у него больное место.
– Это… другое, – он шлёпнул ладонями по коленям, пытаясь спрятать усмешку за кулаком. Деньги – грех, а водка – не грех? Ловко.
Мы поехали в тишине, прерываемой только рокотом мотора. Планы на вечер: сначала офис, потом встреча с производителем на нейтральной территории (склад у речного порта – там даже крысы знают правила), и только потом – праздник. Идеальная цепочка: бизнес, риск, дно.
– Кому звонишь? – Святослав кивнул на мой телефон, прищурившись.
– И вновь привет, милейшая. – Я натянул добродушную улыбку, смягчив голос до бархатистого шепота, и прижал палец к губам, заставляя его замолчать.
– Да-да, спасибо… Мне кажется, весь город уже слышал, – продолжал я, ловя его взгляд в зеркале заднего вида. – Не хочешь сегодня в ресторан? Или в бар?.. Ага… Чудесно. Тогда в шесть заеду. – Сбросив вызов, сбросил и маску.
Святослав не стал спрашивать. Он знал: такой тон я использую только с ней. Алекса – двадцать два года, волосы до талии, карие глаза, как у сытой пантеры. Принцесса, которую я не мог покорить годами. Близко – но недосягаема, как в первую встречу. В отличие от Лены, которая дарила ночи за бутылку виски, с Алексой максимум – взаимные объятия. И это сводило с ума. Запретный плод… Даже её смех звучал вызовом. А то, что Святослав сидел рядом на “свиданиях”, её не волновало. Совсем.
Едем в офис – недалеко, чуть дальше, чем дом Святослава. Там ждут отчёты и документы.
Святослав, как всегда, трещал без умолку. Мне хватало односложных “угу”, кивков и редких вопросов. Его голос сливался с рокотом мотора, оставляя мне пространство для мыслей. Например, как объяснить Алексе, что сегодня после рестарана отвезу ее к себе домой, а не к ней.
– А ты уже это… ну, с Алексой… – Святослав кивнул в сторону телефона, будто аппарат мог подтвердить его догадки.
– Ага, да. Конечно. – Я не отрывал взгляда от дороги, отвечая на автомате. Через миг мозг резко включился: – Что ты сказал?
– Ну, ты давно хочешь Алексу… того, нах.
– Что я хочу Алексу? – переспросил я, продолжая играть роль идиота.
– Ну… в постели, того…
– Трахнуть её? – Я хохотнул, чувствуя, как в салоне повисает липкая тишина. – Нет, пока не дошло. Но думаю, сегодня карты сложатся.
Святослав не ответил. Его взгляд застыл на дороге, будто он разгадывал в ней какой-то шифр. Каменная статуя на переднем сиденье – только мысли его гудели громче мотора.
Офис встретил нас стеклом и бетоном. В эпоху интернета мне не нужны были тысячи сотрудников в огромном здании. Моя команда: одни искали товар, другие продавали, третьи следили за первыми и вторыми. Просто. Как патроны в обойме – каждый на своём месте.