— Да! Так-так… Следственный комитет выехал?
После этих слов Стариков не выдержал:
— Мать твою!.. Это когда-нибудь закончится или нет?!
Положив трубку, Мишка вздохнул и сообщил:
— Обнаружен изуродованный труп мужчины.
— Где? — Никитин подошел к карте.
— В центре твоего квадрата. В зарослях кустов, недалеко от дома Шостака. — Мишка ткнул пальцем в карту.
Уже в машине Никитин спросил:
— Сергей, ты с кем по телефону разговаривал? Кто еще этой ночью не спит?
— А-а… — Черников довольно улыбнулся. — Девчушку помнишь?
— Из больницы?
— Ну. Вот и беседуем сейчас. Периодически.
— А это нормально, ночью девушке звонить?
— Она сегодня на работе. Дежурит.
— Фундамент уже заложил? — лукаво поджав губы, осведомился Саморуков.
— Согласно заключению врачей поликлиники, тяжелые работы мне запрещены по крайней мере еще на неделю.
— Да и она в больнице наверняка сил не особо набирается, — подал голос Стариков.
05:54. 57 минут до рассвета
— Да уж, — согласился Черников. — В психушке сил наберешься…
— Стой!.. — неожиданно вскрикнул Никитин.
Мишка от неожиданности так резко нажал на тормоза, что Стариков перевалился через спинку сиденья и едва не вылетел в лобовое стекло.
«Тебе в психушку надо!»
Это кричала женщина в подвале.
Вот что сверлило мозг Никитина, мешало ему думать о чем-либо другом.
Психушка!..
— Сергей, на каком расстоянии отсюда находится ЦПЛ?
— Километра полтора. — Черников ничего не понимал.
— Твоя девчонка там одна?
— Нет, конечно, еще дежурная смена охранников. Трое жлобов с палками, по одному на каждый этаж…
Дальнейших разъяснений Никитин уже не слушал.
— В лечебницу, быстро!
— А как же труп? — поинтересовался, включая передачу, Мишка.
— Он никуда не уйдет! В лечебницу, Миша, быстрее, черт тебя побери!.. — Саша повернулся к Черникову и рявкнул: — Звони своей подружке в больницу! Пусть запрется в кабинете, где дверь покрепче, и не высовывает носа!
Машина летела по дороге так быстро, что Сергей и Игорь, сидящие сзади, отворачивали лица от резкого потока встречного воздуха. Через четыре минуты группа оказалась у тыльной стороны забора ЦПЛ.
— Миша, Игорь, заходите через центральный. Охранникам не говорить по факту ни слова. Кто-то из них может быть при делах. Скажете, что видели квартирного вора с сумкой, который проник в здание. Осмотрите все помещения, включая подвалы и чердак. Проверьте каждый закуток, сколько бы времени на это ни понадобилось! Упырь обязательно будет уходить! С вами бодаться он не станет — кишка тонка, поэтому обязательно покинет здание. Я с Сергеем буду снаружи. Ребята, давайте, не стойте!.. — Никитин без злобы повысил голос, словно опера не хотели идти внутрь.
Едва охранник, услышавший стук Мишки, открыл дверь, Никитин с Черниковым, стараясь держаться как можно ближе к кустам акации, стали обходить здание.
— Забор, как на зоне!
— Забор, как на зоне! — Сергей, поправившийся за время вынужденного простоя, едва поспевал за Никитиным. — Ни туда, ни оттуда.
— Не скажи, — заметил Александр.
Не успел Черников глазом моргнуть, как его шеф двумя ударами ноги выломал в дощатом заборе довольно внушительную дыру.
— Потом это делать будет нельзя, — заметил он. — Давай вовнутрь. Забор уходит на поворот. Если мы будем сидеть снаружи, то он уйдет незаметно. Мы даже не узнаем, где именно. Если же засядем внутри — все будет как на ладони.
Черников пожал плечами. Логика железная, не поспоришь. Но есть одно условие, при котором все это будет выглядеть безупречно. Если молния, ударившая в голову Никитина, не случайная и не бестолковая.
06:16. 35 минут до рассвета
— Сейчас она, наверное, с ума сходит! — Черников поежился.
— Знаешь что, Сергей, шуруй-ка тоже в здание. Давай-давай, иди. Поможешь мужикам. Я один поскучаю. — Никитин сидел на корточках, шевеля в губах былинку.
Черников некоторое время пребывал в раздумье и двинулся к центральному входу лишь тогда, когда Саша нетерпеливо махнул ему рукой и заявил:
— Да иди же!
Проводив друга глазами и убедившись в том, что тот вошел, Никитин выпрямился и приблизился к зданию. С тыльной стороны был только один выход, массивная металлическая дверь с заклепками. Само здание ремонтировалось, если судить по слою штукатурки, не раз, но вот эта дверь являла собой образец кузнечного искусства начала двадцатого века. С той поры, по всей видимости, она и не подвергалась реконструкции.
Выпрыгнуть из окна любого этажа было невозможно. В психиатрических больницах обязательным условием является как отсутствие внутренних дверей в палатах, так и наличие на каждом окне надежной решетки. Значит, здесь?
В доме постепенно, одна за другой, зажигались лампы дневного света. Коридоры первого, второго этажей уже светились, значит, опера проверили все помещения. Когда на третьем этаже темных окон почти не было, Саша начал сомневаться в необходимости того, что затеял.
Оставалась дверь.
06:50. 1 минута до рассвета
Саша подошел к ней и оперся рукой.
Он ошибся, совершил какой-то промах и сейчас за него расплачивался. Никитин подвел всех, кто вместе с ним не спал эти ночи.
Глядя на первые лучи солнца, пробивающие насквозь куцые сизые облака, он с горечью чувствовал, как вместе с ними к нему в сознание заползают усталость и отчаяние.
Никитин даже не дрогнул, когда за дверью щелкнул засов. Убрав руку, он повернулся к двери спиной и медленно пошел прочь. Дверь скрипнула так, как может это сделать только столетний кусок железа, распахнулась, в проеме показались Игорь и Мишка.
— Саша, пусто.
Они сидели в машине. Такого тягостного затянувшегося молчания не было ни разу за все дни, прошедшие после убийства Вирта. Опера ждали Черникова, чтобы разъехаться по домам.
Будь проклята эта ночь!
Она отобрала у Никитина последнее, что у него было, — веру в себя.
Саша вынул из кармана телефон. Черникову пора бы вспомнить о правилах приличия. Никитин нажал кнопку вызова и прижал мобильник к уху.
— Слушаю, — раздался звонкий женский голос.
— Сергею пора выходить на улицу, — мягко произнес Александр.
Отключившись, он стал было укладывать телефон в куртку, как вдруг снова вынул его и стал смотреть на табло как впервые в жизни.
Глава 30
Это был воскресный день. Ровно двое суток Саша с нетерпением ждал этого момента. Все два последующих дня он был рассеян, до изумления не собран и неуклюж. Так ведут себя люди, приговоренные к смертной казни и ожидающие ответа на прошение о помиловании.
Вечером Никитин сказал операм:
— Ребята, управляйтесь сегодня без меня. В восемнадцать часов все свободны.
Он уехал, позабыв даже попрощаться.
— Задыхается Саша, — констатировал Саморуков. — Сколько можно человеку как утюгу быть включенным в розетку?
Стариков послушно мотнул головой. Свободны так свободны. Саморуков поехал домой, к щенку. Игорь оставил пистолет в сейфе и отправился в ночной клуб на пиво. Выпить литра два и уснуть — вот что было его мечтой последние дни. Спать, пока организм не потребует встать, повинуясь биологической необходимости.
Человек в сером плаще пролез сквозь дырку в заборе, поставил на свое место доску, пробрался сквозь кусты и направил взгляд на второй этаж. На всей его линии ярким глазом светилось одно-единственное окно. Человек удовлетворенно осклабился, оглянулся и стал пробираться к зданию.
До ржавой металлической двери оставалось не более трех метров. Раздался знакомый звук. Дверь слегка скособочилась и тяжело отвалилась от косяка. Стараясь быстрее исчезнуть из поля зрения, человек метнулся в черный проем.
Тяжелый удар, заставивший ноги оторваться от пола, обрушился на его голову.
Тварь поняла, что попала в западню, и стала метаться в темноте комнаты. Макеев с силой ударялся то о небольшой стол, то о стул, но не чувствовал боли. Страх, перехлестнувший через край, застилал глаза. Он бросался на стены так, словно от силы удара о вековой камень зависело его освобождение. Когда же до него дошло, что путь назад отрезан, выхода из этой каменной клетки больше не существует, он стал искать спиной угол. Так делает любое животное, попавшее в помещение. Оно хочет сократить до минимума доступ врагу к своему телу.
Резкая боль от удара в колено заставила его вскрикнуть и переломиться пополам. Теперь он не мог двигаться.
— Сдохни!.. — раздалось в кромешной темноте, и Макеев почувствовал очередной удар в голову.
— Саша! — услышал монстр сквозь помутившееся сознание. — Только не убей его, ради бога! Не бери греха на душу.
Только не убей его
Это был уже другой голос, и тварь его не узнавала.
Луч мощного электрического фонаря ударил в лицо Макееву. От темноты и игры теней оно имело ужасающий вид: перекошенный рот с пеной в уголках губ, прозрачные глаза под желтым лучом электрического света. Они бегали по сторонам, пытаясь отыскать невидимого врага на черной стене.
— Помнишь девочку в Арманском?.. — раздался шепот над его головой. — Не забыл? А мальчика во дворе? Если бы я знал тогда, что меня ждет… Сдохни!..
Монстр, лежащий на полу, услышал над головой металлический глухой щелчок.
— Стой! — раздался голос из другого угла. — Саша, не стреляй! Если ты убьешь эту тварь, то потом совсем голову потеряешь! Пусть живет!
По тому, что выстрела не последовало, Макеев понял, что он не прозвучит вовсе. Он подобрал ноги под себя и руками прикрыл лицо.
Крякнул выключатель, и комната озарилась ярким светом. Когда глаза Макеева привыкли к нему, он стал водить ими по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Сначала его взгляд натолкнулся на мужчину с пистолетом в руке. Потом он увидел знакомую молодую девушку. Она сидела за столом и рыдала, закрыв лицо руками. Почему?..