Марина приподняла одну бровь и криво улыбнулась. Но промолчала. Костя просто не верил своим глазам: он еще не помнил случая, чтобы в течение такого короткого времени у репортера Летовой уже второй раз не нашлась колкая фраза в ответ. Правда, и ситуация складывалась пока не самым типичным образом.
– Полковник, – сказал тем временем Топор. – Ничего, если я маленько покомандую от твоего имени? Тебе бы лежать надо и сил набираться, а не тратить последние на всякую ерунду. А нам, чтобы отряд снабдить необходимым, потребуется перетрясти запасы. К тебе за каждой мелочью бегать не хочется.
– Добро, – помолчав несколько секунд, сказал Кудыкин. – Снаряжайтесь по полной программе. Если вы сумеете выбраться – нас быстро вытащат. Если не сумеете – нам все равно каюк. Раньше или позже.
23
– Ты же прекрасно знаешь, что я могу тебе дать, – вкрадчиво проговорил Хозяин. Поднявшись во весь рост, он оказался на голову ниже Александра, стоящего напротив. – Оборудование, которому нет аналогов вне Зоны, деньги, власть над всем этим, – человек обвел рукой помещение, но в этом жесте явно подразумевалось нечто большее, чем обычный бункер.
Александр несмело посмотрел Хозяину в глаза, хотя в прошлом много раз зарекался так делать.
– Нет, – втоптав в землю свою неуверенность, твердо сказал Александр. – Я ухожу и точка. Неужели кроме меня…
– Кроме тебя мне никто не нужен! – со сталью в голосе произнес Хозяин, выделив слово «мне». – Ты единственный гений в своем роде. Настоящий самородок! Бриллиант! Неужели за Периметром, читая лекции тупоголовым баранам в каком-нибудь захудалом университете, ты будешь чувствовать себя лучше? Через неделю ты прибежишь ко мне с извинениями, моля принять обратно, – в горле ученого запершило, и он закашлялся. Сплюнув вязкую слюну прямо на пол бункера, добавил, чуть мягче: – Ты не для того мира, сынок, запомни мои слова.
– Я же просил не называть меня так, – прошипел Александр. – Я не останусь, упрашивайте сколько хотите.
– Хорошо, – протянул Хозяин и, заложив руки за спину, прошелся по комнате. Пальцы его приобрели свой первоначальный вид, став обычными, как у человека. – Думаешь, у меня не припрятан запасной козырь? Я давно просчитал подобный исход, но все же надеялся на твой здравый смысл…
– Вы не посмеете, – сказал Александр, мгновенно побледнев, и медленно потянулся к автомату.
– Еще как посмею, будь уверен…
Связист глубоко вдохнул и открыл глаза. Снова сон, в котором злой Хозяин, странным образом ассоциировавшийся с профессором Ломакиным, уговаривал какого-то хорошего ученого. Но Ломакин ездил в своем вагоне-лаборатории и у него явно было все, что требовалось. А Хозяин из сна казался нуждающимся и ущербным существом.
Связист сел, огляделся: он находился в том же вагоне, что и раньше – рифленый пол, обшитые фанерными листами стены, дыры в ржавом потолке. Никакой Зоны со страшным взглядом – все это оказался лишь страшный сон. Но и… никакого Ерохина. Бывший рядовой снова чувствовал себя самым обычным сталкером, словно и не было этих месяцев службы на бронепоезде.
Сталкер попытался встать, однако тупая боль, пронзившая грудь и плечо, заставила его отказаться от этой идеи. Скрипя зубами, он опустился на пол и прислонился к стенке. Связисту казалось, что накануне его грудная клетка послужила отличной наковальней у сумасшедшего кузнеца, выпустившего за смену не одну сотню мечей, настолько сильно она болела. Осторожно расстегнув ворот пыльного, запачканного чем-то липким комбинезона, Связист осмотрел себя. На многочисленные ссадины и ушибы он не обращал внимания. Гораздо больше пленника заинтересовала перебинтованная грудь.
– Фигасе, – тихо произнес сталкер. – Это кто ж так пошаманил?
Снаружи послышался шум – кто-то громко выяснял отношения, не скупясь на слова. По голосам Связист узнал Васильева и наемника. Скользнув взглядом по вагону, солдат только сейчас заметил, что находится в нем совершенно один. Подобрав под себя ноги, Связист притворился спящим.
С громким скрежетом дверь вагона отъехала в сторону, и внутрь буквально влетел наемник, ударившись о противоположную от входа стенку. И разразился гневной тирадой в адрес Егорки, толкающего в спину ничего не понимающего Зюзю и хмурого Версоцкого.
– Заткнись! – оборвал наемника Васильев. – Задолбал уже. Когда очнется солдат, скажи ему, что его хотят видеть. Сергей Григорьевич хочет. Пускай стучит в дверь, мы с Егоркой будем рядом – услышим.
Снова скрежет закрываемых створок и тишина, нарушаемая только постаныванием Зюзи и шепотом профессора.
– Не надо ничего передавать, – сказал Связист. – Я и так все слышал.
Версоцкий вздрогнул и повернулся в сторону сталкера, позабыв о Зюзе, который побрел к дальнему углу вагона и сел, уткнувшись лицом в согнутые колени. Наемник посмотрел на Связиста и медленно подошел к нему, делая глубокий вдох.
– Какого. Твою мать. Хрена, – медленно, чеканя каждое слово, проговорил наемник. В его голосе слышался гнев, а сам он больше всего походил на вулкан, который вот-вот извергнет из себя магму, сжигающую все на своем пути.
– А что такое? – с неподдельным интересом спросил сталкер.
– Ты издеваешься?! На фига ты убил псевдоволка? Зачем помог отморозкам перебить стаю? Если б не ты, мы бы смогли сбежать!
– Если бы не я, мы бы все сдохли, и к этому моменту лежали где-нибудь в виде собачьего говна, – грубо парировал Связист. – Думаешь, псевдоволк так легко отпускает добычу? Сожрав бандитов, стая занялась бы вами. Точнее, нами. Стоило только псевдоволку чуть поднапрячься и взять нас под контроль, мы бы сами, с выражением вселенского счастья на лице, вышли к нему. Самоходный обед, так сказать. Вопросы есть?
– Одни только «бы», – пробурчал наемник. – И что теперь? Как отсюда свалить?
– А никак! – повысив голос, сказал сталкер. – Будем ждать подходящего случая. Авось повезет.
– Хрен там, – с тоской произнес наемник. – Учти: ты меня не спасал, так что я тебе ничего не должен.
– Мне плевать.
Наемник развернулся и направился в другой конец вагона, где лег, подложив под голову руку. Версоцкий покосился на наемника и подошел к солдату. Спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Я начинаю привыкать к этому вопросу, – усмехнулся Связист. – Нормально. Только грудь временами болит сильно, будто по ней кувалдой саданули. Это я, получается, чуть ли не сутки в отключке провалялся? Вчера мы были на АПке?
– Вчера. Вы хоть помните, что с вами произошло? – ответил профессор. – После того, как вы… кхм… почти убили пса.
– Как ни странно, но да, – кивнул сталкер. – Он взял меня под контроль, и я пытался себя убить, но Васильев пристрелил тварюгу. Потом я потерял сознание. А потом был сон. Жуткий, но очищающий. Я снова стал тем, кем всегда был, но по глупости пытался быть перестать. А следом еще один сон – уже не про меня и ко мне точно никакого отношения не имеющий.
– Вы говорите загадками не хуже меня, – улыбнулся профессор. – Что ж, не буду вам мешать. Отдыхайте. Скоро должны принести обед.
Связист благодарно кивнул и прикрыл глаза. Металлическая стена приятно холодила затылок, остужая разгоряченную голову. Мысли хаотично роились где-то в мозгу, и пытаться собрать из них цельный пазл не хотелось. Даже думать об этом было больно.
Сталкер помассировал ушибленное плечо и вдруг, ни с того ни с сего, вспомнил о странном сне. Том самом, где Хозяин и некий Александр выясняют отношения… вторую ночь подряд. Почему один и тот же сон? Почему Хозяин не хочет отпускать ученого Александра? Куда тот хочет уйти спустя столько лет? Ответа не было. Связист привык, что каждая странность в Зоне хоть что-то да значит, но к чему приписать свои сны, а главное, как их расшифровать, понять не мог.
Пытаясь отвлечься, сталкер встал и прошелся по вагону. В животе заурчало: желудок настойчиво требовал пищи. Связист принялся колотить по двери вагона, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь из караульных.
«Посмотрим, чего опять понадобилось Хантеру».
Послышались голоса, а следом за ними лязг отпираемого замка. Связист сделал два шага назад и стал ждать. Когда створки разъехались в стороны, в образовавшемся просвете показался Егорка. Васильев стоял чуть позади и слева.
– Выходи, – коротко бросил украинец.
– И все? – удивился сталкер. – Даже руки за спину спрятать не попросите?
– Связист, не придуривайся. Спрыгивай и топай к бугру – заждался он тебя, – это уже Васильев.
Связист хмыкнул и выбрался наружу. На голубом небе не было ни облачка, но свет солнца казался по-прежнему тусклым. Слабый ветерок гонял по земле прелую листву, трепал полы длинного плаща, в который облачился Егорка, приятно холодил лицо. Сталкер с наслаждением вдохнул свежий воздух.
К главному корпусу, где располагался кабинет Хантера, шли той же дорогой, что и в прошлый раз. По пути Егорка что-то сказал Васильеву и направился в сторону гаражей, сильно хромая на раненую ногу. Бандит с солдатом двинулись дальше. Оба молчали.
Только сейчас Связист заметил странное оживление, царившее на всей территории базы: пятеро бандитов тянули рюкзаки, туго набитые чем-то тяжелым. Еще четверо тащили деревянные ящики с едва заметной армейской маркировкой на облупившихся боках. Высокий бандит со шрамом через все лицо, несший целый ворох плащ-палаток, безразлично посмотрел на сталкера и направился к одному из гаражей, который, видимо, служил чем-то вроде склада.
«Что за кипеш? К войне готовятся, что ли?»
– Входи, – приказал Васильев, когда пленник поднялся по лестнице и подошел к обшарпанной двери, ведущей в покои Хантера.
Связист толкнул дверь и вошел в уже знакомый кабинет, хозяин которого сидел за столом и что-то читал. Увидев сталкера, Хантер отложил в сторону книгу и указал на стул, приглашая сесть. Васильев молча вышел наружу.
Хантер улыбнулся, молча достал бутылку водки и два граненых стакана. Налил в каждый чуть меньше половины.