Костя растолкал Вадика. Тот, почти в невменяемом состоянии, сидел, похожий на тумбочку.
– Помогииите!
– Слышал? – зашипел Костя на ухо Вадику, который, казалось, вот-вот захрапит сидя.
Адреналин уже вовсю гулял по жилам, вызывая учащенное сердцебиение и выдавливая холодный пот на спине.
– Слышал, – неожиданно нормальным голосом тихо ответил Вадик и медленно пронес мимо Костиного лица руку с пистолетом. Вместе они выбрались из палатки.
Вопреки ожиданиям, темнота не была непроглядной. Костя различал стволы деревьев вокруг поляны, контуры палаток и пятачок чуть более светлого, чем окружающий фон, неба над головой. Потом глаза стали различать чуть больше подробностей, особенно, когда стали видны едва заметные вспышки света в монолитно-черной, казалось бы, стене леса. Среди едва различимых звуков, отчетливее всего был слышен треск в электрических аномалиях. Но человеческих голосов больше слышно не было.
– И что предлагаешь делать? – спросил Вадик.
– Не знаю, – растерянно сказал Костя.
– Помогите! – прозвучало настолько отчетливо, что оба синхронно дернулись от неожиданности.
– Там! – показал Вадик пистолетом в темноту.
– Погоди! – Костя метнулся в свою палатку, схватил автомат и вернулся обратно. – Пошли.
– Эй, кому помощь нужна? – встав за дерево, громко спросил Вадик.
– Нас проводник бросил, – донеслось из темноты. – Мы умираем, – мужской голос был настолько уставшим и наполнен таким страданием, что Костя моментально проникся сочувствием.
– А сколько вас? – спросил Вадик.
В наступившей тишине было слышно, как хлопает где-то в лесу беспокойная аномалия. Никто Вадику не ответил, и он повторил свой вопрос.
– Эй, где вы там! – крикнул Вадик, подождал немного и повернулся к Косте. – Буди Топора, надо вопрос решать. А без него я что-то очкую.
– Сразу надо было будить, – сказал Топор у них за спиной.
Пока Костя рассказывал причины ночного переполоха, к ним подошла заспанная Марина, но в разговор вмешиваться не стала – просто стояла и слушала.
– Эй! – крикнул Топор в темноту, выслушав Костю. – Кому помощь была нужна? Отзовитесь!
Ответом была тишина. Костя почувствовал, как его насквозь пробирает озноб.
– Так и сказали: проводник бросил? – мрачно уточнил Топор.
– Да. А еще сказали, что умирают, – подсказал Вадик.
– Надо идти, посмотреть, что там, – заволновался Костя. – Он, наверное, сознание потерял.
– А ты уверен, что это человек говорил? – спросил Топор, и от звука его замогильного голоса Косте стало по-настоящему страшно.
С Топором явно творилось что-то неладное, но он держал себя в руках, хоть и выглядел подавленным и растерянным.
– Ты хоть знаешь, сколько тварей в Зоне может говорить человеческими голосами? – спросил Топор. – Иди, я тебе даже в спину подсвечу. Но больше никто не пойдет. Готов?
Представив, что ему сейчас придется в одиночку шагнуть в черноту леса, Костя отчаянно замотал головой. Но через несколько секунд упрямо сказал:
– А если это те самые, которые заблудились? Если они на грани выживания?
– Мы тоже на грани выживания, – оборвал его Топор. – Тот факт, что мы почти культурно поужинали и спим в палатках, еще не говорит о том, что у нас все наладилось. И если мы сейчас добровольно повесим на себя хоть одного больного и малоподвижного ходока, считай, что до Периметра нам не дойти гарантированно.
Он резко развернулся и пошел в свою палатку.
– Эй, – растерянно сказал Вадик, – а чего делать-то теперь? Если там что-то опасное, оно ведь уже знает, что мы здесь. А ну как нападет, пока спим?
Топор остановился и растерянно посмотрел на него.
– Ты прав, – сказал он наконец. – Ну вот вы с Костей не спите уже – начнем дежурство с кого-нибудь из вас. Как невмоготу дежурному сидеть станет, пускай следующего будит. Костер не разводить, оружие держать под рукой, а сидеть можно где угодно, хоть в палатке. Только не спать и посматривать. Тут вроде минимального освещения хватает.
Он скрылся в своей палатке. Ушла к себе и Марина. Вадик тут же вытащил монетку, и после нехитрого жребия первым дежурить выпало Косте. Через минуту Костя остался один. Он сходил в палатку, осторожно, чтобы не разбудить Наташку, вытащил рюкзак и расположился рядом с палаткой Топора, пристроив автомат на коленях. Страх отступил, но стоило подумать о том, что там, в темноте, окружающей поляну, сейчас, возможно, крадется какая-то тварь, умеющая говорить по-человечески, страх возвращался и начинал терзать Костю с удвоенной силой.
Минут через двадцать ему снова послышался странный звук. Он встрепенулся и поднял автомат. Но звук шел не из леса, а из палатки Топора. Пораженный Костя прислушался. Судя по всему, Топор вместо отдыха занимался совершенно не свойственным для мужчин делом.
Он плакал.
Потрясенный до глубины души, Костя пялился на палатку и не знал, что делать. Про опасность, таящуюся в ночи, он и думать забыл.
Откуда-то из темноты появилась Марина и, не глядя на Костю, сунула руку в палатку Топора, открыла клапан и забралась внутрь. Сдавленные мужские рыдания стихли.
– Что происходит? – тихо, но предельно жестким голосом, спросила Марина. – Давай, выкладывай все начистоту. А то нам все втираешь про огромную важность для выживания каждой мелочи, но при этом бродишь по Зоне, как сундук с неожиданностями и загадками. Все рассказывай, до последней мелочи!
– Мне не надо было вести отряд, – пошмыгав носом, слабым голосом сказал Топор. – Она на меня охотится. Вас это все не должно касаться.
– Да слышала я уже эту ахинею! – зло сказала Марина. – Рассказывай, с самого начала.
Костя навострил уши и пересел поближе к палатке.
– Много лет назад я подвязался проводником к группе туристов, – просто сказал Топор. – И бросил их на произвол судьбы, когда потребовалось рисковать жизнью. А Зона такого не прощает. Это всем известно. Будь ты хоть трижды ветеран, обросший легендами, за любое малодушие Она карает так же, как и любого неопытного новичка. И когда я понял, что помимо вечных угрызений совести мне предстоит еще и постоянно опасаться за свою жизнь, я сбежал. Бросил сталкерство, уехал на другой конец страны, сделал карьеру. Только все бесполезно. Видишь, еще неделю назад я был далеко не самый последний человек в государстве, а теперь сижу посреди Зоны в палатке, лью слезы и точно знаю, что живым мне отсюда не выбраться. И что странно, мне уже плевать. Даже легче стало. Столько лет словно грузовик с кирпичами на душе стоял. А вот вернулся оплатить счета, хоть цена мне хорошо известна, и полегчало. Вот и вся история.
Установилась тишина. Потом чиркнула зажигалка, потянуло табачным дымом. Изумленный до глубины души Костя поднялся, сунул голову в палатку и тоже попросил сигарету.
– Извините, я все подслушал, – честно сказал он, глубоко затягиваясь и опасаясь, что рассердит своим признанием Топора. – Но с твоей стороны было бы честно сразу все рассказать. Хоть и не думаю, что мы после этого поступили бы иначе.
Топор и не думал сердиться.
– Почему? – спросил он с недоумением. – Без меня вам грозило бы куда меньше опасностей.
– Потому, что это было бы малодушием уже с нашей стороны, – сказал Костя. – Но если я тебя правильно понимал все эти дни, то даже если трус уходит на Запасной путь, его все равно там поджидает его собственная судьба. Поэтому, откажись мы идти с тобой – и нам кранты наступили бы гарантированно. Или, если хочешь, никакой судьбы нет, нужно искать более легкий путь всегда, но тогда и никакого проклятия на тебе нет. Как и призраков давно погибших людей. Выбирай сам.
– Надо же, – медленно сказал Топор. – Ты за пару дней в Зоне понял больше, чем я за всю жизнь. Не знаю пока, как быть. Мне надо подумать.
– Так ты думаешь, что все эти люди вдалеке, и голоса в ночи – это призраки оставленных тобой туристов? – догадалась, наконец, Марина.
– Боюсь, что так, – понуро сказал Топор. – И ходят они вокруг не для того, чтобы мы их спасли, а как напоминание о неправильном поступке.
Совершенно неожиданно для всех, Марина пересела к Топору поближе, обняла его и сказала:
– Никаких призраков не существует. Ты просто слишком долго об этом думал.
Потом повернула голову к обалдевшему Косте и совсем другим голосом добавила:
– А ну брысь отсюда, мелюзга. Нечего за взрослыми подслушивать и подглядывать.
Костя выбрался на улицу, посидел еще немного, пытаясь осмыслить услышанное за последний час, и уже собрался идти будить Вадика, как вдруг откуда-то из темноты снова донесся полный муки голос:
– Ну помогите же кто-нибудь!
В испуге Костя вскочил на ноги. Из палатки тут же выбрался Топор и встал рядом, глядя в темноту. Через пару секунд за его спиной бесшумно появилась Марина.
– Надо посмотреть все-таки, что это такое, – сказал Топор, беря наизготовку автомат. – Если призраков нет, значит это либо действительно туристы, либо нечисть, по которой давно пуля плачет. Марина, принеси фонарь. Костя, не забоишься сходить на разведку?
– С тобой – не забоюсь, – твердо ответил Костя.
Топор внимательно посмотрел ему в лицо, словно ища подвох, потом фыркнул и зашагал в темноту. Костя быстро растолкал Вадика и побежал за Топором.
Включать фонарь Топор не разрешил.
– Если это не призраки, я не хочу, чтобы нас увидели издалека, – сказал он тихим голосом Марине. – Но как скомандую – сразу врубай.
Отойдя от стоянки метров на пятьдесят, они вынуждены были остановиться: в этом месте верхушку холма разрубал надвое глубокий овраг, дно которого оставалось невидимым из-за густого тумана. Лишь яркие синие и желтые огни бесшумно полыхали в тумане, как молнии во время тропических гроз.
А по другую сторону оврага, по самому его краю, шли люди. Их было человек десять-двенадцать, и, судя по внешнему виду, больше всего они походили на туристов. Их силуэты хорошо подсвечивались аномалиями из оврага. Туман не давал разглядеть их в подробностях, но Топор вдруг слабо охнул и буквально распластался на земле. Испугавшись его реакции, Марина тоже быстро присела, чтобы остаться незамеченной, а когда осмелилась посмотреть, люди уже ушли. Костя так и остался стоять с приоткрытым ртом, не успев понять, что именно произошло.