– Мы сами виноваты, – сказал один из незнакомцев. – Нам проводник, Топор то есть, сразу сказал: никуда от стоянки не отходить. Что бы там ни случилось. А мы поперлись посмотреть на красивый серебряный туман. Вот он нас сразу-то и не нашел. Ну мы сперва бодрились, а потом испугались. Думали – хана. Вот и орали всякое, чтоб хоть кто-то нас услышал.
Костя шепотом спросил у Михи:
– Им так и не сказали, сколько лет прошло?
– Нет, – так же шепотом ответил Миха. – Решили на обратной дороге. А то и так у пацанов потрясений хватает.
– У меня, товарищ полковник, еще один вопрос имеется, – старший среди незнакомцев замялся, оглядывая собравшихся, но потом решился: – Мы не туристы, на самом деле. У нас задание. И вы, как человек военный, должны меня понять. Мне бы сперва приказ выполнить. Где-то здесь недалеко есть военная лаборатория, где работает некто Ломакин Феоктист Борисович. У меня приказ на его арест и препровождение за пределы Зоны отчуждения.
И следующие несколько минут, пока штабной вагон содрогался от хохота, команда спецназа, зашедшая в Зону под прикрытием много лет тому назад, сидела с непроницаемыми лицами, не зная, как реагировать на этот приступ веселья.
Внезапно резкий удар сотряс вагон. Все мгновенно замолчали. За окнами полыхнуло синее свечение. В вагоне потемнело. Костя посмотрел в окно. За окном плыл серебристый туман.
– Это Версоцкий! – взволнованно сказал Связист. – Он все-таки сумел запустить установку! Будьте осторожны, он хотел стать кукловодом!
Жуткий металлический грохот за дверями возвестил, что бронированная дверь в лабораторию наконец пала под инструментами ремонтной бригады.
А через несколько минут двое сотрудников Ломакина ввели в штабной вагон связанного Версоцкого. Профессор жутко гримасничал и пускал слюни.
– Ну вот и добился Версоцкий своего, – сказал Связист. – Еще один титан духа без желаний. И это очень хорошо!
43
Постукивая на стыках рельс, бронепоезд медленно двигался в глубь Зоны, направляясь, тем не менее, на базу. Домой. Тем более, что несколько километров до разъезда уже были разведаны рядовым Ерохиным.
Можно было, конечно, вернуться обратно, но, во-первых, оставалось неясным, не стоит ли до сих пор на путях чужой тепловоз, вооруженный пушкой, а во-вторых, там пришлось бы восстанавливать довольно большой участок путей. Поэтому было принято решение попробовать на малой скорости проехать вперед до разъезда, уйти по левой ветке и выскочить на основную дорогу.
Памятуя о случившемся несколькими днями ранее, никто на обзорную площадку выбираться желанием не горел. Тем более, что в вагоне охраны губернатор собирался осторожно рассказать команде спецназовцев, которых привел за собой Топор, о том, что дома их уже много лет, как считают погибшими. Поглазеть на этот разговор, а заодно и поддержать морально, отправилась бо2льшая часть уцелевших в экспедиции людей.
Костя же взял Наташку за руку и повел за собой, на обзорную площадку складского вагона. Наверху никого не было, и они впервые за все прошедшее после встречи время смогли остаться наедине.
– Знаешь, – сказал он, глядя на уплывающие назад выжженные поляны среди бурых зарослей травы и низкорослого кустарника, – я так много хотел сказать тебе там, но сейчас понимаю, что ты была права, когда просила не говорить с тобой во время перехода к Периметру. Это позволило на многое посмотреть честно. Надеюсь, ты не сильно ко мне привязалась и сможешь легко про меня забыть.
Она удивленно посмотрела на него.
– Что случилось, Костя? – в ее словах слышались одновременно обида, растерянность, но и, почему-то, облегчение.
– Мы не подходим друг другу, – сказал Костя. – Это раз. Да и вряд ли ты сможешь быть женой сталкера. Это два.
– Сталкера? – удивилась Наташка. – Почему сталкера?
– Потому что я понял, где мое место. Оно здесь. – Костя обвел рукой дикий пейзаж. – Я даже обратно в столицу не поеду. Сдам вещи Марине и останусь. Может с Кудыкиным договорюсь, а может и в сталкеры подамся.
Наташка смотрела на него пристально, все еще не зная толком, как реагировать на такое признание. Потом вдруг обняла и поцеловала. И отстранилась.
– Ты прав, – сказала она. – Наверное, у нас и правда ничего бы не вышло.
Привлеченный каким-то движением, Костя повернул голову. С маленькой обзорной площадки на крыше штабного вагона на них смотрели Марина и Роман Андреевич.
– А вот у них – получится, – завистью в голосе сказала Наташка.
Откуда-то издалека донеслась раскатистая автоматная стрельба. Потом подключились пулеметы. Но все это больше не касалось экспедиции, которая почти вернулась на базу. Как раз вдалеке показались первые строения Периметра.
44
Бронепоезд медленно въезжал на станцию, которую покинул четыре дня назад, чтобы успеть вернуться к обеду. При пресечении Периметра поезд даже не остановили, за что Кудыкин был весьма благодарен дежурному офицеру на железнодорожном шлюзе. Он помахал ему рукой, когда тот вышел из «караулки» при шлюзе, и сказал губернатору:
– Если бы нас сейчас заставили проходить все карантинные процедуры, я бы, наверное, кого-нибудь сразу застрелил.
– Ну какие процедуры, полковник, – сказал губернатор. – Нас уже обыскались, потратили, наверное, неимоверное количество сил и средств, а мы взяли – и сами нашлись. Погранцам теперь вон какое облегчение в работе выйдет.
– Тоже верно, – сказал Кудыкин. – Только странно, что никто не пытается ничего спросить – ни одного вызова по рации.
– А смысл? – спросил губернатор. – Сейчас приедем и все сами расскажем.
Перрон удивил обилием встречающих. Костя, Наташка, Марина и Роман Андреевич стояли в тамбуре, готовясь выйти из вагона сразу же, как только поезд остановится. Слишком много неприятных воспоминаний было связано с экспедицией и с этим поездом, чтобы оставаться в вагоне хотя бы на несколько минут больше. Наконец, пейзаж перестал проползать мимо окна, поезд качнулся и замер. За окном грянул оркестр и десятки людей завопили «Урра-а-а!».
Из вагона охраны появился Хиженков со спецключом и отпер дверь. Следом за ним в тамбур вышли Вадик и Миха.
Все смотрели на Романа Андреевича, но он сделал широкий жест, приглашая первыми покинуть вагон Наташку и Марину. Навстречу спускающимся по лесенке женщинам встречающие понесли букеты с цветами. Еще через несколько секунд Костя пожимал руки и пытался осторожно протиснуться за пределы толпы. В тот момент, когда это ему почти удалось, на него налетел толстый майор, который встречал их с Мариной в первый день приезда.
– Ага, прокатились! – радостно завопил он. – Ну что, нагуляли аппетит, а?
– Нагуляли, – сказал Костя одновременно с недоумением и сарказмом. Несмотря на радость и неимоверное облегчение от возвращения домой, ощущалась в происходящем какая-то толика абсурда.
– А вот и Марина! – с энтузиазмом воскликнул майор, разводя руки, словно увидел старую знакомую. – Ну что, по шашлычку? Как и обещал, мои повара сделали все по высшему разряду!
– А не протух шашлычок, за четыре-то дня? – с недоверием в голосе спросила Марина и посмотрела вопросительно на Костю. Тот демонстративно пожал плечами.
– За какие четыре дня? – обеспокоился майор. – Все самое свежее! Еще сегодня утром барашек по полю бегал.
– Погодите, – сказал Костя. – Мы не сомневаемся в свежести ваших баранов. Но вас что, совсем не интересует, где мы пропадали четыре дня?
– Да какие четыре дня? – с отчаянием возопил майор. И вдруг просиял: – А, понял! Я с удовольствием послушаю, где вас носило четыре дня, пока вы не приехали сюда на съемки.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Марина у Кости.
– Сколько дней прошло с того момента, как мы сели вот на этот бронепоезд и уехали в Зону? – прямо спросил Костя у майора, уже догадываясь, какой будет ответ.
– Нисколько, – растерянно сказал майор. – Изволите шуточки шутить, господа журналисты? Два часа назад вы отъехали. И вернулись по графику. Хотя…
Глаза майора забегали, видимо, подмечая не замеченные раньше подробности.
– Похудели вы, конечно, за эти два часа… Погодите. Вы намекаете, что…
В этот момент к майору разом подошли полковник Кудыкин и Роман Андреевич. Оба выглядели взволнованными не на шутку.
– Какое сегодня число, майор? – требовательно спросил Кудыкин.
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Число!
– Так вы два часа назад уехали, – промямлил майор.
Несколько минут все стояли переглядываясь. Потом Кудыкин сказал Роману Андреевичу:
– Помнишь, мы как ложную стрелку обратно проезжали, слышали стрельбу где-то вдали? Ты понимаешь, что это была за стрельба?
– Ай да Ломакин, – сказал Роман Андреевич. – Ай да сукин сын. Устроил нам четырехдневную экскурсию за два часа.
– Майор, – жестко сказал Кудыкин. – Две роты охраны на бронепоезд. Грузить полный комплект патронов и фугасы к пушке. Не только накажу бандитское отродье, но, может быть, даже нам самим помогу!
– Не стоит, полковник, – сказал вдруг Роман Андреевич. – Там сейчас все, наверное, в этих самых, темпоральных аномалиях. Поедешь в одном место, а приедешь в другое.
Он посмотрел на Марину и добавил:
– Дай нам вчерашним пройти своей дорогой до конца. Ведь мы справились. А значит, не нужно нам никаких послаблений. Не нужен легкий запасной путь.