– Согласен, – легко ответил он. – Я тоже собирался поспать часов до двенадцати. Кстати, Надя… Что же, собственно, случилось? Может быть, не стоит беспокоить милицию?
Я покачала головой:
– Нет, стоит. Я не хочу вас пугать, но, кажется, ночью в той квартире убили девушку.
Кружка дрогнула у него в руке, и кофе выплеснулся на стол. Павел поставил кружку и зачем-то пригладил свои взъерошенные волосы:
– Вот же… Что – правда?
– Похоже на правду, – ответила я. – И знаете, я хочу вас попросить… Если они еще будут к вам стучаться – не открывайте. Они могут говорить что угодно, а вы все-таки не пускайте их в дом. Кто знает? Они на все способны.
Я допила кофе, и Павел проводил меня к телефону. Аппарат стоял в комнате, которая, скорее всего, выполняла роль кабинета. Я сразу обратила внимание, что эта квартира намного меньше той, откуда я сбежала. И Павел явно жил тут один. Это меня немного успокоило. Не хотелось бы подставлять под удар целую семью… Правда, будь у него жена и дети, его бы отговорили от того, чтобы впустить в дом незнакомую девицу, которой среди ночи потребовалась помощь…
– Вот телефон нашего отделения, – сказал Павел, перелистывая свою записную книжку. – Ну давай, звони. Я не буду мешать.
Он вышел и слегка прикрыл за собой дверь. Я собралась с духом, взяла трубку. Набрала семь цифр. И вскоре услышала ответ.
ГЛАВА 13
Это может показаться невероятным, но когда приехала милиция, я мирно спала. Такое со мной случается – когда нормальному человеку полагается томиться от бессонницы, меня вдруг сваливает сон. Наверное, тоже что-то нервное. Павел едва меня добудился, я смутно слышала его голос:
– Надя, уже приехали, встань, поговори!
– Ага, сейчас, – ответила я. Совсем, как в детстве, когда не хотелось вставать в школу.
Потом до меня донеслись еще чьи-то голоса и я заставила себя сесть на диване. Меня рассматривали два милиционера в кожаных куртках. Они представились, но я ничего не поняла.
– Кто звонил? – спросил тот милиционер, что казался помоложе. – Вы?
Я призналась, что звонила. Заметила, что Павел к приходу милиции успел переодеться. Теперь на нем были потертые черные джинсы и клетчатая фланелевая рубаха. Он видел, что я еще не пришла в себя, и вмешался:
– Вот эта девушка постучалась ко мне с черного хода, кричала, что ее убивают. За ней гнались двое. Я ее впустил и разрешил позвонить.
– Ну а теперь все в порядке? – поинтересовался молодой милиционер. Выражение лица у него было какое-то насмешливое – он как будто находил во всем этом что-то забавное.
– Со мной, конечно, все в порядке, – ответила я, пытаясь собраться с мыслями. – А в восьмой квартире что-то случилось.
– Вы там живете? Кстати, ваш паспорт можно посмотреть?
Паспорт, к счастью, у меня был при себе. Вместе с паспортом я показала и свой постоянный пропуск на радио. На него не обратили ни малейшего внимания. Их интересовала только моя фотография и прописка. К фотографии они и привязались.
– Что же у вас фото не вклеено? – спросил молодой милиционер. – Уже три месяца прошло, как вам исполнилось двадцать пять!
Я вздохнула. Чертово фото, я никак не могла вы-брать время и сходить в милицию. Тем более что жила теперь совсем в другом районе. А снимок давно был готов.
– Я вклею, – пообещала я. – Ну штраф заплачу… Знаете, в восьмой квартире убили девушку.
Теперь их проняло. Кажется, они решили, что я просто удирала от ночных грабителей или насильников. Удрала – мое счастье, что же их беспокоить?!
– То есть как убили? – спросил милиционер постарше. – Вы что же, видели это?
– Я видела, как вынесли труп!
И я рассказала, что сидела в это время на лестнице, пролетом выше, описала сверток в голубом покрывале, машину. И – что уж теперь – Женю и Романа. Особенно не повезло Жене – ведь я знала все его паспортные данные. И не только.
Меня выслушали очень внимательно, а потом предложили объяснить, почему я считаю, что в свертке был труп девушки.
– Она была в квартире, – пояснила я. – А когда я туда пробралась и все осмотрела, ее уже не было. Осталось только это!
Я предъявила сумочку-конвертик и поспешила познакомить милицию со своими выводами насчет того, почему Юля должна была вернуться за своей потерей. Выслушать меня выслушали, но без особого энтузиазма.
– Может, она не на машине добиралась, – сказал младший. – К тому же там два выхода, она могла уйти с парадного.
Наверное, у меня на лице было такое отчаяние… Мне не верили. Не хотели связываться. Тут опять подал голос мой ангел-хранитель в клетчатой рубашке:
– Я тоже думаю, что дело серьезное. Они очень хотели, чтобы я отпер и выдал им Надю. Сперва пытались выломать дверь, потом упрашивали. Я их отослал на улицу, сказал, что она ушла через парадное.
И добавил, что хозяева восьмой квартиры сейчас находятся в отъезде. Насколько он знает, квартиру они не продавали. Либо сдали, либо пустили кого-то пожить. И если там творятся такие дела, не мешает туда наведаться…
Мне наконец отдали паспорт. Я уже боялась, что меня решат арестовать. Так, на всякий случай.
– Ну что, пойдем вниз, – сказал старший милиционер. – Посмотрим, что там.
Меня попросили идти с ними. Павел отправился без приглашения, и я была очень этому рада. Рядом с ним было как-то спокойнее.
Мы спустились по черной лестнице. Попутно Павел пожаловался на то, что дом совершенно загадили постоянные ремонты.
– Это в ЖЭК обращайтесь или к участковому, – меланхолично ответил младший милиционер. – Вот здесь?
Я подтвердила, что дверь та самая, и он принялся стучать дубинкой. Ответа не было.
– Может, они не вернулись? – прошептала я. – Ловят меня на улице?
– А кстати, – спросил старший, – что вы ночью делали на лестнице? Я понял, вы тут несколько часов просидели?
Я призналась, что подслушивала. Наверное, не слишком лестное для меня признание, но что поделаешь. Пришлось также пояснить, что Женя – мой прежний сожитель. Слово «жених» я произнести не решилась, уж слишком оно неофициальное. И я добавила, что теперь он ввязался в какие-то темные дела.
Пока я говорила, стук в дверь не прекращался. За окном все еще было темно, и мне казалось, что эта кошмарная ночь никогда не кончится, солнце уже не взойдет. Когда я уже собралась сказать, что там никого нет, за дверью послышался голос:
– Кто там? Что надо?
Говорила женщина!
– Милиция, откройте, – сказал молодой милиционер.
– Я не вызывала! – откликнулась женщина.
– Другие вызвали. Откройте.
– А кто вызвал, чего ради?! – возмутилась она. – Знаете, придумайте другой предлог! Милиция в такое время! У нас все в порядке!
Вмешался Павел. Он громко заявил:
– Это ваш сосед сверху. С пятого. Дина, это ты?
– Что? – переспросила она. – Да, я… Там Павел, что ли? Что случилось?
Дверь наконец открылась. Я увидела на пороге женщину в длинном, до пола, красном халате. Она придерживала одной рукой расходящиеся полы, а другой пыталась пригладить завитые растрепанные волосы.
– Извини, Дина, что мы так врываемся, – сказал Павел. – Тут у девушки проблемы.
У меня действительно были проблемы. Я видела эту женщину впервые, этой ночью ее тут не было, а между тем… Она выглядела так, будто ее только что подняли с постели, не дав досмотреть последний утренний сон! Я не выдержала:
– Откуда вы тут взялись?!
– Ничего себе! – Она еще раз провела рукой по своим искусственным кудрям. Искусственным и по форме, и по интенсивному черному цвету. На вид ей было лет пятьдесят. Лицо помятое, припухшие глаза глядят подозрительно. – Как это – откуда? Это моя квартира!
Но тем не менее она впустила нас на кухню. Милиционер, что постарше, попросил ее принести паспорт. Она еще раз подозрительно нас осмотрела и вышла в коридор. Я обернулась к Павлу:
– Ее тут точно не было! Она только что приехала! Клянусь, я все комнаты осмотрела!
– Ну сейчас все выяснится, – неуверенно ответил Павел. Хотя я обратила внимание, что он стал посматривать на меня как-то странно. Наверное, ему в голову пришло, что мои преследователи могли сказать правду. Вдруг я наркоманка и все это мне привиделось в бреду?! Я была в отчаянии. Меня обошли, обошли, пока я спала, ожидая приезда милиции! А они ехали очень долго, почти сорок минут!
– Вот мой паспорт. – Хозяйка протянула документы милиционеру. – Я постоянно тут живу.
– Дин, я что-то в последнее время тебя не вижу, – сказал Павел.
– Уезжала печень лечить, – дружелюбно ответила она.
– А когда вернулась?
– Вчера.
Я хотела ответить, что это все вранье, но не смогла. Ей вернули паспорт, она сунула его в карман халата и выразительно посмотрела на нас:
– Так в чем дело все-таки? Павел, зачем ты вы-звал милицию?
– Понимаешь, тут у тебя были какие-то двое, – неуверенно ответил он. – Вот, за девушкой гнались, по черной лестнице. Я ее у себя спрятал.
Она оглядела меня и фыркнула:
– Слушай, так ты бог знает кого в квартиру впустишь! Кто за ней гнался-то? Кому она нужна?
Я выдавила:
– Вы все врете. Вы только что приехали. Я все комнаты осмотрела, вас тут не было.
И обратилась к милиционеру постарше, он, как мне казалось, с самого начала относился ко мне чуть серьезнее:
– Спросите ее про ту девушку! Спросите про нее!
Я держала в руках сумочку-конвертик, ее только осмотрели и потом вернули мне. Женщина посмотрела на сумочку, потому что я ею помахивала.
– Слушайте, я вернулась вчера с лечения, легла спать пораньше. Никаких девушек тут не было.
Я огляделась по сторонам. Осколки битых чашек все еще лежали в углу. Я с торжеством указала на них:
– Вот, это они разбили, когда дрались на кухне! Юля и Женя! Я все слышала, я была за дверью!
Хозяйка тоже туда посмотрела и нахмурилась:
– Это я случайно разбила, когда уезжала. Уронила поднос. Вообще, в чем дело? Почему вы ее слушаете, эту… Да она же под кайфом, не видно разве?! У нее же глаза красные, а вы послушайте, как она говорит! У нее язык не ворочается!