– И что она тебе сказала?
– А что она могла мне сказать, как ты считаешь? Удивилась, услышав мой голос, и бросила трубку. Вот и все.
– Вы ей перезванивали?
Раскладушка буквально завизжала. Я различила в темноте белую тень – Женя сел.
– Лично я никому не перезванивал, – ответил он.
– Ну, значит, звонил Роман. Думаю, это он и вынудил ее уехать.
Белая тень сидела неподвижно. Я смотрела на нее, и мне вдруг показалось, что там сидит вовсе не Женя. Ощущение было пугающим, и даже когда он заговорил, звук его голоса показался незнакомым.
– Вынудил уехать? Какая чушь! Она сама кого хочешь вынудит… Кстати, ты, вероятно, не знаешь… – В голосе прозвучала странная, ироничная нотка. – У Романа есть дочка.
– Ну и что?
– А. то, что ее сын и его дочь друг к другу неравнодушны. Пока, во всяком случае. – Он, по-моему, улыбался, во всяком случае, голос зазвучал именно так. – Поэтому Роман и Елена никак не могут поругаться окончательно, – сказал он, продолжая улыбаться. – И не тебе их ссорить, Надя. И не мне. Они сами друг с другом разберутся. Они бог знает сколько занимаются общим делом. Конечно, накопились счеты друг к другу… Но когда что-то случается, они предпочитают утопить чужака, чем друг друга.
Я тоже села:
– Намекаешь на меня, да? Елена решила забыть о пятнах на ковре?
Белая тень встала и выпрямилась. Вспыхнул огонек зажигалки, в темноте засветился кончик пылающей сигареты.
– Ну, если и были какие-то пятна, то ведь именно в ее кабинете. Ей пришлось бы слишком многое объяснять.
– Так ты признаешь, что они там были? – воскликнула я.
Огонек снова вспыхнул и померк. Наступило молчание.
– Ты даже не спрашиваешь, как у меня дела, – горько сказал он после паузы. – Тебе на это наплевать.
– А как у тебя дела? – Я в самом деле не чувствовала к этому особого интереса.
Огонек вспыхнул ярче, потом подернулся пеплом. Женя тихо сказал, что сегодня Роман старался с ним не общаться. Смотрел поверх его головы, говорил сквозь зубы, а чаще делал вид, что просто его не замечает. И никакой работы, разумеется, не было.
– Я слонялся там как неприкаянный, – нервно рассказывал Женя. – Докурился до того, что охрип, а он… Роман даже внимания не обратил. А ведь у нас с ним был разговор о том, чтобы я вообще бросил курить.
– И ты хочешь сказать, что это все из-за меня? – спросила я.
– Ну а из-за кого? Ты же в глаза назвала его убийцей! Так красиво расписала, где и как погиб Иван! Скажи, пожалуйста, как ты вообще решилась такое ляпнуть?!
Он прошелся по комнате и остановился прямо напротив меня. Устремил сигарету мне в лицо, будто обвиняющий перст:
– Ты же попросту опасна! Он может вообще меня выгнать, если ты не успокоишься! Кому охота связываться с сумасшедшей?!
– Но почему тогда ты решил на мне жениться? Давно бы бросил меня. Я думаю, что это Роман посоветовал тебе приручить меня. Чтобы не болтала лишнего.
Сигарета описала огненный полукруг и снова застыла. Огонек был едва различим. Женя упавшим голосом произнес:
– А перед тем, как ты позвонила, я все-таки выловил его и попросил объяснить: чем я буду сегодня заниматься? Знаешь, что он мне ответил? Что у него возникли сомнения в рентабельности моего проекта. И он хочет сперва подумать. Слишком большие требуются вложения.
Я встревожилась:
– Только не подписывай никаких обязательств! Если он прогорит, ты не обязан ему возмещать убытки. Так случилось с Иваном, его же просто надули!
– Знаю, – раздраженно ответил Женя. – Иван из кожи вон лез, пытаясь меня отговорить. Но я не такой дурак, каким был он.
– Из-за чего вы – все-таки поругались? – как можно мягче спросила я. – В студии оказался какой-то старый его знакомый? Один из тех, кто его обобрал?
– Нет, – бросил Женя. Он отошел к окну, нашарил на подоконнике пепельницу и раздавил окурок. – Иван просто узнал, что этот человек опять появился в Москве, и захотел встретиться.
– Ну и как? Встретился?
– Откуда мне знать? – раздраженно бросил Женя. – При мне, во всяком случае, этого не было. Это Роман сказал Ивану, что его ищет старый знакомый. А тот сразу запсиховал.
– Этот знакомый хотел сделать ему какое-то очередное «выгодное» предложение? Он назначил ему встречу в студии поздно вечером? Женя, что там было? Иван вернулся… И что дальше? Его старый знакомый ждал его в студии? Они поссорились? Как Иван оказался в кабинете у Елены Викторовны? Кто его туда провел? Ключи были… у Романа? У него есть запасные, о которых она не знала?
– Ну разве ты не сумасшедшая, – упавшим голосом проговорил он. – И нечего надеяться, что ты выздоровеешь. Зачем тебе все это нужно?
– Я только хочу знать, за кого выхожу замуж.
– За будущую звезду. Давай спать, – предложил он. – Завтра сходим в ЗАГС. Если, конечно, ты не передумала.
Я ответила, что не передумала и вряд ли передумаю. Разговор прервался, и я все яснее понимала: если устранюсь, никогда ничего не узнаю. Женя взял с раскладушки одеяло и перенес его на диван. Улегшись рядом и несколько минут помолчав, он спросил, как же все-таки понимать меня.
Почему я соглашаюсь?
– Мне просто надоело, – неопределенно ответила я.
– Надоело что?
– Все это. – Я заставила себя погладить его по плечу. Женя совсем замерз, я ощутила его дрожь. – Нельзя до бесконечности заниматься чужими делами. Пора подумать о себе.
Он полностью со мной согласился. Не знаю, кто из нас уснул первым. Ни он, ни я больше не заговаривали друг с другом. Я слушала его ровное дыхание и пыталась определить, спит он уже или нет, а если не спит, о чем думает? Если уснул, что ему снится? Наверное, Женя так же караулил меня, прислушиваясь к моему дыханию.
Заявление у нас приняли без проволочек. Мы заполнили бланки, устроившись в приемной регистраторши под сенью искусственной пальмы. Пальма была почти как настоящая, разве что излишне зеленая. В графе «род занятий» я написала «журналист». Указала место своей работы. Перегнувшись через плечо Жени, я увидела, что он пишет «музыкант». Еще месяц назад мы бы написали «продавец» и «домохозяйка».
– Какой прогресс, – шепотом сказала я, указывая на эти строчки.
Женя меня не понял.
Валерия Львовна встретила меня соответственно погоде – в тот день резко похолодало, мела метель.
Я уселась за свой рабочий стол и уткнулась в письма радиослушателей. Ко мне почти не обращались, вели себя так, будто я была пустым местом. Я и чувствовала себя пустым местом: мои мысли блуждали далеко, и я по десять раз перечитывала одни и те же строчки, прежде чем сообразить, что письмо следует порвать и выбросить в корзину.
Однако об увольнении речи не было.
В обеденный перерыв я спустилась в буфет в полуподвальном этаже и взяла кофе с бутербродом. На стене в коридоре висел телефон-автомат, и я сделала оттуда несколько звонков. Звонить из своего кабинета не хотелось – меня бы обязательно подслушали.
Елены Викторовны все еще не было. Ничего другого я и не ожидала. Как сказал Женя, они предпочтут сдать чужака, чем друг друга. Что ж, рука руку моет… И возможно, меня в самом деле попросту использовали, чтобы узнать правду о ненавистном друге-партнере. Ковер был чист, телефонная трубка водворена на место, а запасные ключи… Ничего удивительного, если Роман имел дубликат. В конце концов, это еще не преступление…
Я также позвонила Жанне, но там никого не оказалось дома. Возможно, она и Гена ушли в милицию подавать заявление. У меня мелькнула мысль, что стоило бы еще немного подождать… Почему я так подумала? Потому что все еще опасалась за судьбу Жени? Я повесила трубку и сказала себе, что если с ним что-то случится, удар все же нанесу не я.
В тот же день я узнала, наконец, сколько мне будут платить. Цифра оказалась намного меньше, чем я рассчитывала. Немудрено было впасть в уныние, но я сама удивилась, как мало это меня тронуло. Сотрудницы – Аня и Катя – с любопытством поглядывали в мою сторону, видимо, хотели понять, почему я так равнодушно отнеслась к своей зарплате. Я читала письма и часть работы взяла на дом – будет чем занять долгий вечер.
Домой я вернулась первая. Жени еще не было. Я прибралась, замочила белье для большой стирки, вытащила из морозилки курицу. Сварила себе кофе и уселась на кухне с письмами слушателей. К этому моменту весь этот конкурс казался мне грандиозной чепухой, и я от души издевалась над своими прежними честолюбивыми ожиданиями. Если моя работа и дальше будет носить такой характер, я там долго не задержусь.
Женя не пришел ни в восемь, ни в девять. Я по привычке поглядывала на часы, как всегда, когда он задерживался в своем магазине. Потом сообразила, что теперь у него ненормированный рабочий день, так что не стоит и переживать. Немного подумав, я позвонила маме и сообщила, что мы с Женей подали заявление в ЗАГС.
Она не обрадовалась, но и не удивилась. Только сказала, что пока подождет нас поздравлять.
– Ты еще сто раз передумаешь, – убитым голосом произнесла она, – Кстати, этот Роман, как его там… Он действительно замешан в чем-то подозрительном? Ты говорила такое, что мороз по коже!
Я ответила, что это был просто бред. Роман, разумеется, никого не – убивал. Мама заметила, что в таком случае я весьма подло поступила с Женей. Испортила ему отношения с начальством. Чего я добиваюсь? Чтобы его выгнали и он опять вернулся в свой магазин?
– Может, оно бы и к лучшему, – заметила мама. – Но твои методы все равно слишком радикальны…
Я ответила, что не возражаю стать женой новой звезды. Хотя роль жены продавца меня бы тоже устроила. Мама немного успокоилась, но поздравлять нас все равно отказалась. Она даже заявила, что пока ничего не скажет отцу.
– Он, кстати, хотел увезти тебя домой, – сообщила она. – Решил, что ты попала в какую-то подозрительную компанию. Я с трудом его увела.
Женя вернулся в одиннадцатом часу. К тому времени я уже всерьез переживала, хотя пыталась себя уверить, что мне абсолютно все равно, где он находится и что с ним случилось.