ое обращение, да! Жестокое обращение мужа. Вот что она рассчитывает спровоцировать тонко поставленной сценой несчастной жены, униженно вымаливающей прощения у черствого мужа: очередной, на этот раз публичный, акт грубого поведения Гарри, которого будет достаточно, чтобы склонить жюри в ее пользу.
Он глубоко вдохнул и остался стоять неподвижно. Ему уже безразлично, кто глазеет на эту странную пару на Пэлл-Мэлл; главное — это благополучно выбраться из ловушки, расставленной этой насквозь лживой женщиной. Бесконечно осторожно, как полисмен, обезвреживающий бомбу, он отвел руки Хелен от своей шеи.
— Я понял твою игру, — прошептал он ей на ухо, — но я в нее не играю.
Она посмотрела на него немигающим горящим взором.
Ему стоит труда разжать ее пухлые розовые пальчики, но он делает это так бережно, с такой видимой нежностью, что прохожие могут принять их за влюбленных, забывших обо всем на свете.
Глава 10ПОВЕСТКА В СУД(письменное предписание свидетелю явиться в суд для дачи показаний)
Старая дева в 1861 году представляет собой невероятно подвижную особу, не обремененную ни мужем, ни детьми; сегодня она гостит у родственников в деревне, завтра она на месяц едет в город, оттуда отправляется в любимый пансионат на Женевском озере; а вскоре уже восхищается Везувием или египетскими пирамидами.
— В первых выпусках, пока мы не завоюем своего читателя, пусть будет больше авторов мужчин, чем женщин, — покусывая кончик пера, предложила Эмили Дэвис.
— Правильно, — согласилась Фидо.
Голова ее занята вовсе не проблемами нового журнала, но она надеется, что ей удается это скрывать. Ей трудно дышать; с того дня, когда за Хелен захлопнулась дверь дома на Тэвитон-стрит, ее легкие работали с натугой и со скрипом. Она следит, чтобы окна в конторе были плотно закрыты, не пропуская черную копоть лондонской осени. Дома она делает то же самое и без конца курит свои сигареты «Свит триз», полагая, что они должны приносить облегчение, как и пары ментола, всю ночь вырывающиеся из чайника над огнем в ее спальне.
— Я уже отправила Арнолду нашу просьбу прислать двух хороших молодых очеркистов… — Эмили Дэвис склонила набок маленькую головку. — Может, заказать им серию очерков о путешествии на Дальний Восток?
— Следовательно, вы верите, что «Виктория мэгэзин» выйдет в свет уже в ноябре? — с напускным энтузиазмом поинтересовалась Фидо.
— А почему бы и нет, если ваши наборщицы справятся к этому времени, — сказала Эмили Дэвис.
— Кое-кто из них работает так небрежно и медленно, что трудно удержаться от замечаний, — признала Фидо. (Если только, как она в последнее время подозревает, кто-то из метранпажей — Кеттл или Данстебл? — не подделывает цифры, поднимая себе жалованье тем, что приписывает девушкам работу, которую в итоге приходится переделывать мужчинам. Но сейчас ее это мало волнует, у нее и так голова готова взорваться.) — Но я могу обещать, что типография закончит набор к этому сроку.
— Превосходно!
— Что ж, хорошо. Полагаю, теперь мы можем сообщить эту новость остальным членам нашей группы…
— О, я уже подала заявление об уходе с места редактора «Журнала», — вздохнула Эмили Дэвис. — Его неминуемый конец, в самом скором или более отдаленном будущем, станет для мисс Паркес сильным ударом, но, думаю, в конце концов она будет даже рада.
— Не все легко расстаются со своим бременем.
— Это верно. Наше движение привлекает женщин, стремящихся прославиться своим самопожертвованием, — заметила Эмили Дэвис, листая свои записи.
Фидо с волнением размышляла, стоит ли обсуждать случившееся во время их последней встречи.
— Кстати… во вторник вы, наверное, были удивлены странным поведением моей посетительницы….
— Не стоит извиняться.
Она может не продолжать, но чувствует необходимость объясниться.
— С тех пор вы могли узнать всю историю из газет, во всяком случае, одну ее версию. Прошу вас, не верьте всему, что…
Коллега неохотно ее прервала:
— Поскольку мы с вами обе дочери викария, скажу вам откровенно: шокировать меня не так легко, как вы думаете. В двенадцать лет от роду я посещала трущобы Гейтсхэда, где видела уродцев, рожденных девушками, изнасилованными собственными отцами.
Фидо потеряла дар речи.
— Мне очень жаль вашу подругу. Закон — инструмент безжалостный.
— Сначала она остановилась у меня, — грустно продолжила Фидо. — Но я почувствовала, что вынуждена просить ее покинуть мой дом.
Понимающий кивок.
— Может, займемся нашими планами?
— Конечно, — сказала Фидо и погрузилась в анализ бюджета «Виктории мэгэзин».
Кажется, этот день тянется целую неделю, столько приходится решать разных проблем. После ланча предстояло особенно неприятное дело: вызвать к себе в кабинет Флору Парсонс.
— Вчера вечером вас видели на Стрэнде, — дыша со свистом, сказала она.
Флора Парсонс изобразила лишь легкое изумление.
— Следовательно, вы это не отрицаете?
— А что толку? — вместо ответа, спросила девушка. — А могу я узнать, кто меня видел?
— Один из метранпажей, — преодолев секундное колебание, ответила Фидо.
— Старший? — сразу догадалась Флора.
Фидо растерянно заморгала.
— А что он там делал так поздно, вот что я хотела бы знать, — весело изумилась Флора Парсонс.
— Ждал свой омнибус, — недовольно отрезала Фидо. Ей следовало понять, что это за девушка, в тот же день, когда она пришла наниматься на работу. Фидо подалась вперед; она думает произвести на девушку впечатление, но вдруг осознает, что ее поза выдает отчаяние. — Мисс Парсонс, вы довольны своим положением в «Виктории-пресс»?
— Вроде да.
— Разве я несправедливо оплачиваю ваш труд?
— Уж сколько платите.
Фидо возмутила такая наглость.
— А вам этого мало?
Небрежная усмешка.
— Так, только на самое необходимое.
— Вы у меня самая способная работница! — воскликнула Фидо. — И от природы вы очень сообразительны.
— Благодарю, мисс Фейтфул.
Поразительное нахальство! Она воспринимает это как должное!
— Поэтому мне абсолютно непонятно, почему вы рискуете потерять свою работу из-за того, что унижаетесь до самого низкого ремесла, которым может заниматься ваш пол.
«Наш пол!» — похоже, хочет поправить девушка.
— О, вы выразились иносказательно, — сказала Флора Парсонс. — Я занимаюсь этим вовсе не для того, чтобы подзаработать; это мое постоянное занятие с пятнадцати лет.
Фидо вздрогнула.
— Я просто любовница, которая немного подрабатывает в типографии, понимаете?
— Вполне. — Она попыталась собраться с мыслями. — А что с вашей помолвкой… с мистером Данстеблом? — спросила она, кивком указывая на цех.
— С этим покончено, — вскинув голову, ответила девушка.
— И вам все равно, что мне придется уволить вас без рекомендательного письма?
— Ничего, с голоду не помру! — Девушка улыбнулась и ушла.
Фидо понимает, что должна была разговаривать с девушкой более спокойно, но у нее нет на это сил. «А что толку?» — как сказала девушка. Флора Парсонс сама выбрала дорогу, просто стыдно, что Фидо не поняла этого несколько лет назад и только зря потратила время на ее обучение.
Оставшись одна, она в изнеможении откинулась на спинку кресла. Последние три дня после того, как отказала Хелен от дома, она пыталась забыться за работой, но ничего не получалось: она плохо спала и практически ничего не ела. Она сама себя не понимала. Как она могла поступить так с женщиной, которую — несмотря ни на что — по-прежнему любит? И вместе с тем как могла Хелен втянуть ее в эту грязную историю?
Люди вовсе не такие, какими кажутся даже самим себе. Ведь Гарри Кодрингтон пытался ее изнасиловать, напоминает она себе, и все эти годы она умудрялась не признавать этого. Что еще ужасного удалось Фидо забыть? Какая еще ложь таится в глубине ее души? Да, душа ее — кладбище, где почва внезапно расступается, обнажая побелевшие кости.
В кабинет заглянул посыльный:
— Мадам, к вам мисс Паркес.
Боже милостивый! Именно сегодня! Фидо вскочила и предложила кресло посетительнице.
Бесси Паркес, в своем голубом наряде и со свежим румянцем на щеках, выглядела особенно энергичной и привлекательной.
— Начну с того, что поздравлю вас.
Фидо растерялась, затем вдруг поняла.
— А, вы имеете в виду «Виктория мэгэзин»! Благодарю вас.
— Я уже поздравила мисс Дэвис с новой работой, — сказала Бесси Паркес. — Ведь это она любезно рассказала мне обо всем.
Фидо вся сжалась от невысказанного упрека.
— И теперь, когда она оставляет пост редактора «Журнала английской женщины», я думаю снова, как в прежние времена, встать у его руля.
— Это замечательно, — тщетно пытаясь изобразить радостное одобрение, сказала Фидо.
— Очень удачно, что как раз недавно я получила наследство, которое позволит мне стать держателем главного пакета акций и взвалить на свои плечи все руководство «Журналом».
— Действительно, очень кстати, — внутренне содрогаясь, кивнула Фидо. Она, конечно, не станет скучать по бесконечным заседаниям комитета, но не может не чувствовать, что теперь все пойдет по-другому.
— Хочу придать ему более практическое направление, чтобы он помогал облегчить жизнь работающих женщин. «Александра мэгэзин и Журнал английской женщины» — вот как я думаю его назвать, — заявила Бесси Паркес.
Фидо скрыла улыбку. Паркес явно подражает ей, заимствуя имя принцессы.
— Очень интересно!
— Боюсь только, мне придется расторгнуть контракт с вашей типографией. Мне нужны более низкие расценки и более надежный график.
Фидо кивнула, прикидывая размеры убытков.
— Следовательно, мы будем воевать на двух флангах общего фронта, как сестринские издания, — предположила она.