– Послание от короля, – громко и чётко отрапортовал гонец, закутанный в тяжёлый шерстяной плащ.
Именно из-под плаща он и извлёк свернутый в трубочку и скреплённый гербовой печатью свиток, который протянул магу. Кай принял послание и развернул на месте, пробегая глазами по аккуратным строчкам. Выражение лица его не изменилось, он убрал пергамент в карман и спокойно спросил:
– Какой срок?
– Четырнадцать дней.
– Передайте, что будет готово за семь.
На лице гонца отразилось удивление, но больше он никак не выказал его. Только поклонился королевскому магу, давая понять, что передаст его слова, а затем вручил ему драгоценный камень. Больше они не обменялись ни словом, и всадник удалился обратно в лес, погнав лошадь по тропе, ведущей к городу.
– Что-нибудь важное? – поинтересовался Эл, когда Кай вошёл обратно в дом и теперь, стоя на пороге, стряхивал с себя снег.
– Не особо, обыкновенное поручение.
Кай не выглядел встревоженным или заинтересованным, а оставался собран и спокоен и сразу же направился к столу. Дракончики, всё это время дожидавшиеся его, забыли про камин, у которого грелись, и, тесня друг друга, забрались к нему на колени.
– Я состою на службе у короля в должности королевского мага, – начал объяснять Кай, разворачивая свиток и протягивая его подошедшему Элу. – Заниматься колдовством без специального разрешения в королевстве запрещено. Но так вышло, что, когда я пытался его получить, скончался человек, который занимал эту должность до меня. И король сказал, что позволит мне заниматься магией только в том случае, если я соглашусь поступить к нему на службу. Пришлось, правда, три года отслужить в замке и доказать свою состоятельность и полезность для государства, но зато взамен я получил этот дом. Так уж заведено, что маги предпочитают держаться подальше от города, но оно и понятно. Слышал, Белиор – колдун, проживающий в южной части королевства, – балуется призывом демонов. А их появление часто сопровождается огнём, так ведь можно и город спалить. Да и если вырвется один такой, не до шуток будет…
– А это тогда что за глупость? – перебил Эл, с презрением поглядывая на свиток, который только что прочёл.
– А это моя работа. – Кай просто не мог сдержать улыбку, ведь он знал, какое именно поручение там расписано. – И заодно мой хлеб. Время от времени я получаю от короля заказы, за исполнение которых мне выдаётся жалование. Порой бывают и серьёзные просьбы: помню, в первый месяц, только выбравшись из замка, я был вынужден снова туда вернуться, потому что король потребовал наложить чары на все воинские доспехи. Мне поручили облегчить их настолько, чтобы воины могли сражаться в них, не теряя ловкость и сноровку. Но чаще всего от Его Величества поступают просьбы личного характера.
Кай снова улыбнулся, забирая свиток и бросая его на стол. Виктер и Янтил как раз перестали бороться за место на его коленях, и он мог спокойно гладить подставившего голову Янтила, второй рукой почёсывая шею млеющего Виктера. Поручение его изрядно насмешило, но всё же работа есть работа, так что придётся ему следующие семь дней трудиться над подарком для невесты племянника короля. До сих пор он даже не предполагал, что юный наместник женится, а теперь ещё и узнал, что тот дико ревнив. Настолько, что требует от королевского мага создать украшение, которое можно преподнести в подарок и которое должно будет отпугнуть от бедняжки всех других женихов и ухажёров.
– Можно пошутить и наложить иллюзорные чары – тогда все, кто видит её, будут думать, что она уродлива, – размышлял Кай вслух, ловя рукой Виктера, который из-за нехватки места чуть было не скатился с его колен на пол. – Но бедняжка ведь не виновата, что у неё такой сумасшедший супруг.
– И что же будешь делать?
Эл спрашивал скорее из вежливости, чем действительно из интереса. Подобная просьба казалась ему низменной и мелочной, и он только сильнее стал презирать людей, особенно тех, кто наделён властью.
– Чары отвода самые простые – её просто перестанут замечать, никто не задержит на ней взгляд, пока она сама того не захочет, пока не пожелает быть увиденной. Но тут всё зависит от её характера. Боюсь, если она бегает за мужчинами, чары не помогут, и тогда гнев королевского племянника обрушится на меня.
Кай находил это весьма забавным и рассмеялся, представив, как наместник прибегает к его дому и кричит, что он шарлатан и обманщик. Но шутки шутками, а следующую неделю он честно и кропотливо занимался драгоценным камнем, на который предстояло наложить верные чары, чтобы потом этот камушек спокойно поместили в кольцо или ожерелье.
Он остановил свой выбор на чарах внушения, которые должны действовать на каждого, кто хоть мельком взглянет на камень. И каждый будет видеть в хозяйке камня политическую фигуру, доброго друга, милого собеседника, кого угодно, но только не женщину, к которой можно испытывать физическое влечение. Магия такого рода – очень тонкая, нужно учесть все мелкие нюансы и по необходимости наложить ещё несколько чар, блокирующих и дополняющих друг друга, чтобы вместе они создали тот необходимый оттенок, который и будет оказывать влияние на людей. И именно по этой причине работа заняла так много времени. Ведь Кай прекрасно понимал, что одна ошибка, и невесту племянника короля могут принять за мужчину, или, того хуже, магия начнёт оказывать влияние и на неё, и тогда девушка перестанет ощущать себя той, кем является. А убивать её самооценку он хотел меньше всего.
Когда на седьмой день гонец вернулся за обещанным даром, Кай отдал ему свёрток с зачарованным камнем и передал записку с подробной инструкцией, как с ним обращаться. А взамен получил мешочек с обещанным вознаграждением золотом.
Он надеялся, что больше этой зимой его не побеспокоят, и вернулся к обычной жизни. Но не прошло и трёх недель после первого выпавшего снега, как Виктер умудрился заболеть. Дракон крайне любил, играя на улице, ловить падающие снежинки ртом, а однажды Кай застукал его грызущим сосульку. Поначалу зелёный малыш только кашлял, затем его обычно тонкий, писклявый голосок стал тихим и хриплым, и вот тогда все в доме забили тревогу. К счастью, дракончик застудил только горло, а не лёгкие, но постельный режим ему пришлось обеспечить. Виктер проводил дни закутанным в одеяла в постели мага, и последний каждые три часа поил его отваром. Приходя в комнату, он садился подле дракона и уговаривал его вытянуть шею, которую успокаивающе поглаживал, пока поил малыша из тоненькой мензурки. Лекарство готовил Эл, он же и поставил диагноз, и он же заверил, что ничего серьёзного с дракончиком не случилось.
Виктер и в самом деле выглядел поначалу вполне здоровым, если не считать того, что на третий день лечения окончательно потерял голос. Качая головой, Эл прописал к обычному лечению ещё и прогревание. Он сам связал ему широкий шарф – при виде вяжущего Эла Кай каждый раз едва не сгибался в приступе беззвучного смеха и потому старался как можно скорее покинуть комнату. Шарф дважды в день оборачивали вокруг шеи заболевшего, предварительно натерев её барсучьим жиром. За последним маг был выпнут в город, ибо, как оказалось, у «совершенно безответственного и не думающего дальше своих книг юноши» в доме не нашлось никаких лекарств, кроме тех, что могли войти в состав зелий. Эл вообще стал сильно раздражителен с наступлением холодов, но почему-то самого Кая ворчание старика только забавляло.
Завёрнутый во множество одеял, укутанный в шарф, пахнущий барсучьим жиром, крайне подавленный Виктер провёл почти неделю в постели Кая, окружённый всевозможным вниманием. Янтил не отходил от брата ни на шаг и, когда зелёный дракон начинал грустить, тыкался в его мордочку, выглядывающую из-под горы одеял. Правда, в какой-то момент он был пойман за слизыванием жира с шеи брата, за что Янтила ждал серьёзный нагоняй от недовольного всем Эла. Кай тоже старался проводить рядом с больным как можно больше времени, и потому занятия магией снова пришлось отложить. Конечно, Виктеру не запрещалось покидать ложе, но, заболев, он растерял настроение и старался как можно больше спать. Разбудить его могли только ужин, обязательные лечебные процедуры и Янтил, который считал своим долгом оповестить брата о своём приходе.
Вскоре малыш пошёл на поправку, и по всему дому снова начал раздаваться его громкий звонкий писк. Виктер стал значительно бодрее, и последний день его держали в постели уже насильно, напрасно пытаясь убедить, что необходимо долечиться и попить противный отвар ещё немного.
Зима в этом году выдалась холодной и частой на метели, так что камин в доме и печь в башне уже не справлялись, и всё чаще возникала необходимость тащиться-таки в лес за дровами. Купить их в городе уже не представлялось возможным – лесную тропу так замело, что никакая телега не проедет, а Кай был не настолько искусен в пространственной магии, чтобы создать сумку, способную уместить в себе запас дров. Ещё оставалась надежда сохранить тепло с помощью магии или обойтись шерстяной одеждой, но последнюю не натянуть на драконов, а чары достаточной мощности, чтобы обогреть дом, требовали слишком много сил, и поддерживать их пришлось бы сутками. Стоит ему заснуть, и к утру комнаты промёрзнут вновь.
Но была ещё одна важная причина рубить деревья: чем холоднее становилось в доме, тем ворчливее делался Эл, и тайна его дурного настроения наконец-то оказалась разгадана. Он просто не любил холод, привыкнув, как он сам признался, жить в тёплых землях. Кай и до этого не сильно обижался на постоянные придирки и замечания старика, но теперь, когда стали понятны причины, и вовсе только улыбался, когда слышал: «Пыль, пыль, снова пыль, совершенная безалаберность, как ты только собирался жить один?!»
Мучить старика не хотелось, и, как только выдался спокойный от метели и сильного ветра денёк, маг вышел из дома с топором и пилой на плече да двумя дракончиками, семенившими следом.
– Хотите посмотреть на магию? – с хитрой улыбкой поинтересовался Кай, подойдя к окраине леса и самодовольно ухмыляясь, когда от малышей послышалось заинтересованное курлыканье. Бросив инструменты на землю, он демонстративно размял руки, похрустел костяшками пальцев, выбрал наиболее сухое дерево и сказал: – Смотрите.