– Эл, тебе что-нибудь принести?
– Только воды и плотный завтрак поутру. А пока я хотел бы поспать… – Старик попытался улыбнуться, но его лицо исказилось от боли. Да и голос звучал тихо и слабо, так что никто не поверил его улыбке.
– Вик, принеси воды, – отдал распоряжение Кай, и светлый паренёк, что всё это время мялся у стены, засиял от счастья. Но почти тут же опомнился и, став серьёзным, убежал прочь из комнаты.
– Эл, что произошло? – вновь спросил Кай.
– Он превращался, чтобы помочь нам, – ответил за того Янтил, который так и стоял подле Эла. – И, видимо, это отняло у него много сил.
– Я говорил тебе, что уже не в том возрасте для превращений. Но не волнуйся так, через пару дней полностью оправлюсь.
Старый дракон ласково улыбался, глядя на Кая из-под отяжелевших век, но того вымученная, выдавленная через боль улыбка вовсе не успокаивала. Скорее наоборот, заставляла беспокоиться ещё сильнее.
Кай настоял на том, чтобы в эту ночь Эл спал в его комнате. Ему казалось жестоким отправлять старика в непротопленную башню, да ещё и заставлять подниматься по лестнице. Сегодня Эл не спорил, но, когда парни уложили его, Кай понял, что остался наедине с подопечными. И невольно ужаснулся, не зная, как себя вести с ними. Оба дракона сидели в гостиной, дожидаясь его, но, выйдя к ним, Кай ещё долго стоял у порога, не решаясь заговорить. Первым нарушил гнетущую тишину Виктер:
– Ты назвал меня по имени, ты узнал нас?
– Конечно, узнал… – Кай отчего-то смутился, когда заметил, каким счастьем озарилось лицо молодого дракона, и зачем-то добавил, пытаясь оправдаться: – У вас глаза разного цвета.
Это действительно было так, пусть даже Кай заметил различие лишь сейчас. Единственное, что осталось у молодых людей от драконов, так это цвет глаз. Чуть тусклые светло-зелёные у Янтила и неестественно жёлтые у Вика. Кай далеко не сразу обратил на это внимание и тут же озадачился вопросом, как же теперь оправдать золотистые глаза перед людьми. Размышляя об этом, он мог сделать вид, что не заметил, как поник Вик от его слов, и остался с чистой совестью.
– Давайте обсудим всё завтра, уже поздно. А пока я отведу вас в вашу комнату… – Он ухватился за шанс хоть ненадолго оттянуть пугающий разговор, но Вик перебил его:
– В нашу комнату? Ты выделил нам отдельную комнату?
– Вы собирались и дальше спать в подвале?
– Мы собирались спать с тобой.
Меж ними повисла тишина, но вызвали её уже не неловкость и смущение, а обида, читавшаяся в глазах Вика. И тишина давила, словно сужающиеся стены. Вик больше не улыбался, он внимательно, с искажённым от неверия лицом смотрел на Кая, будто ждал, что тот сейчас признается в шутке. Кай же ощущал себя так, словно его приложили по голове. Он перевёл взгляд на Янтила, надеясь получить поддержку, но тот даже не смотрел на него. Взгляд чёрного дракона казался пустым, направленным куда-то вглубь него самого.
– Это невозможно, – придя наконец к решению, холодно ответил Кай. – Не помню, чтобы я давал вам повод думать так.
– Давал повод?.. Да о чём ты…
– Достаточно, Вик, – перебил его Янтил, очнувшись от дум. Он схватил брата за руку, будто желая удержать его от какого-то поступка, и перевёл полный холода взгляд на мага. – Просто отведи нас в нашу комнату, Кай.
Тот ощутил, как по коже бегут неприятные мурашки от ледяного взгляда и твёрдого, металлического голоса, но в ответ только кивнул. И так же молча развернулся на каблуках, отправляясь в башню, а братья последовали за ним.
Кай ждал, что у них возникнут некоторые недопонимания по поводу их отношений, но никак не думал, что произойдёт это в первый же день. Он не знал, как именно и какими словами будет объяснять свои чувства к ним, и пока пользовался любой возможностью оттянуть этот разговор. До комнаты они шли в молчании, и единственные слова, которые бросил им Кай, были пожеланием спокойной ночи перед тем, как он закрыл за собой дверь.
И только оставшись одни, драконы позволили себе дать волю эмоциям – и Виктер пнул стоявшую у кровати тумбочку.
– Какого… – Он запнулся, потому что не мог вспомнить нужное слово, и, плюнув, продолжил как ни в чём не бывало: – Он выгнал нас? Он что, не ждал нас? Совсем нам не рад? Неужели он не хочет провести время с нами?
– Дело не в этом. – Пока зелёный дракон крушил комнату, Янтил завалился на кровать и, сложив руки под голову, устремил взгляд в окно. – А в том, что он до сих пор видел в нас лишь домашних животных. Я давно это подозревал. А теперь мы люди, и он не знает, как себя с нами вести. Мы для него незнакомцы.
– Да? Тогда почему ты ждал встречи с такой надеждой? Я же чувствовал… – Виктер вдруг осёкся на полуслове, замирая с вытянувшимся от озарения какой-то мыслью лицом.
– Вот именно потому и ждал, что надеялся ошибиться. Но, как только он сказал про комнату, всё встало на свои места. А… с тобой что? – Янтил заметил, как Вик изменился в лице, и в его голосе зазвучало недоумение.
– Я сейчас понял, что не чувствовал его. Ни его эмоций, ни желаний, ни ощущений… Я думал, он не умеет закрываться от нас.
– Хочешь сказать, за эти две недели научился?
– Не знаю…
Ян хмурился, припоминая во всех подробностях прошедший вечер. И приходил к выводу, что Вик прав – он тоже не помнил, чтобы ощущал хоть какие-то эмоции от Кая. Но поскольку связь прервалась достаточно давно, ещё когда начался обряд, он не заметил, что она так и не восстановилась. Оба дракона молчали, обдумывая произошедшее и прислушиваясь к эмоциям друг друга, пытаясь понять, что чувствует сейчас каждый. Будто это могло помочь им прийти к единому решению. Но решения не было, и первым давления тишины не выдержал Виктер. Рыча сквозь зубы всё, что думает об упрямых магах, он тоже забрался в постель, не раздеваясь, оставшись в рубашке и брюках, явно сшитых не на его фигуру: верх был тесен в плечах, а низ оказался длинноват.
Некоторое время они пролежали в тишине, обдумывая случившееся. Каждый варился в своих мыслях и чувствах, пока Ян не поднялся с постели, чтобы затушить свечи перед отходом ко сну. Когда он закончил, Виктер вдруг подал голос, тихо позвав его:
– Ян… Побудешь сегодня рядом? Я не хочу оставаться один.
– Иначе и быть не может.
Он не лукавил – если бы Вик не попросил, он сам бы забрался в его постель, просто потому что чувствовал исходящее от него одиночество. Оба понимали его источник, но пока не знали, как бороться с ним. Ведь сбылись их главные страхи – если Кай и принял их, то совсем не так, как они хотели.
Глава 12Повседневные трудности
Наутро Элу не стало лучше. Он не признавал себя больным, но слабость настолько одолевала его, что он не мог встать с постели. Любые усилия стоили ему неимоверного труда и сопровождались одышкой. Тело не слушалось, даже разговаривал Эл с хрипотцой, но на все беспокойства домочадцев отвечал улыбкой. Он словно не хотел признавать свой недуг или, скорее, не желал, чтобы в него поверили остальные.
Ранним утром, до прихода Лиана, Кай организовал переезд Эла из башни в дом. Старику даже подниматься не пришлось, Кай сделал всё сам, боясь беспокоить его лишним шумом: уступил свою спальню и перенёс туда его вещи, а свои забрал в башню. Желающих ухаживать за Элом, пока тот не поправится, нашлось предостаточно. Но он гнал всех от себя, оправдываясь тем, что ему надо просто поспать, и отказывался от любой заботы.
То утро стало самым тяжёлым для Кая за последние годы: после визита к старому дракону все выглядели подавленными, даже на бытовые беседы не хватало сил и слов. И каждый винил в произошедшем себя: не доглядели, не предвидели, не обратили должного внимания. И не понадобилась никакая связь, чтобы считать чувства и мысли друг друга: у драконов всё было написано на лицах, а Кай выдавал себя с головой тем, что стал ещё более молчаливым, чем прежде. Он всё ещё не знал, о чём говорить с Виктером и Янтилом, но теперь к страху и неловкости примешивалось желание побыть наедине с собой и тщательно всё обдумать. Предстояло найти решение, как поднять старика на ноги. И когда Кай готовил завтрак, а братья накрывали на стол, никто не проронил ни слова, пока перед драконами не поставили тарелки с чем-то желеобразным.
– Что это? – Виктер с подозрением покосился на еду, наклоняясь к тарелке, и, втянув ноздрями пар, поморщился.
– Жареные куриные яйца, – мрачно ответил Кай. – Эл говорил, что после превращения вы можете есть только человеческую пищу. А люди едят яйца жареными.
Драконы переглянулись, но промолчали и снова уткнулись в тарелки. Однако прикасаться к еде никто не спешил – они зачем-то сверлили яичницу взглядами, будто надеялись, что она превратится в кусок добротного мяса. Кай терпеливо ждал, когда же они приступят к трапезе, не торопясь садиться за стол. Он надеялся услышать вердикт своим кулинарным способностям – пусть и знал, что они весьма средние, – и всё больше раздражался от того, с каким подозрением парни смотрели на еду. Тишина длилась несколько минут, и первым не выдержал Кай:
– Она вас не укусит, и не делайте выводы о её вкусе, не попробовав.
– Мы ждём, когда остынет, – ответил за двоих Янтил. – От неё же пар валит.
– Подуйте на неё.
Решение казалось таким простым и очевидным, что Кай не скрывал недоумения. Но ещё больше он удивился, когда к нему синхронно обернулись, и на лицах драконов отразились шок и ужас. Только тогда до него дошло, в чём проблема. Кай тут же сел за стол, придвинул к себе тарелку и взял в руки вилку. Подняв прибор перед собой, он продемонстрировал драконам, как его держать. Те повторили за ним, но Вик смог сложить пальцы верно лишь с третьей попытки. С ножом всё обстояло так же. Кай медленно орудовал приборами, следя за тем, чтобы парни делали то же самое, не допуская ошибок. Но когда он отрезал небольшой кусочек, поддел вилкой, поднёс к лицу и подул, в глазах братьев снова мелькнул ужас.
– В чём дело?
– Огонь. Обычно, когда мы так делаем, получается огонь, – виноватым тоном оправдывался за двоих Янтил.