Я обернулась, но никого не увидела.
– Кто ты?
– Неужели не помнишь? Это даже оскорбительно, – насмешливо сказал какой-то тип, выступая из тени возле крыльца.
Внезапно я все поняла. Он ухмыльнулся.
– Маркус! – я попятилась к стене. – Фу, напугал. Зачем ты пришел?
– Я напугал тебя, а ты пугаешь меня! Видишь ли, в каком-то смысле ты особенная. Сильно не зазнавайся, сама по себе ты никто. Нас бесит другое: с тобой клан Джейкобсонов получает явное преимущество. У нас давно не было ни запечатлений, ни обретения способностей. И вдруг на тебе – снова повезло им, а не нам! Мы тут подумали и поняли, что ты появилась не случайно. Должна быть какая-то причина! Ты особенная, поэтому мы не станем сидеть сложа руки, а будем действовать!
– Ты о чем? Что вы задумали? – спросила я, страшась услышать ответ.
– Никакой силы вы не обретете! Если вас с Калебом разлучить, то ни ты, ни он не получите своих способностей.
При одной мысли об этом я задохнулась от боли.
– Вы не посмеете! Ведь тогда я умру.
Маркус дико расхохотался.
– Ничего подобного, дуреха! Ты будешь корчиться в муках, но не умрешь. Ну, по крайней мере, не сразу. Мы вполне готовы принести такую жертву.
– Не надо! – взмолилась я.
Спасения не было… Маркус указал на черную машину, припаркованную на обочине.
– Садись.
– Нет! Нет!
– Поздно! Зря ты его вытащила из-под колес. Ты сама во всем виновата, Мэгги! Ему станет так же больно, как и тебе. Калеб будет корчиться от боли без надежды на спасение. Видишь, что ты натворила?
– Почему ты его так ненавидишь? Что он тебе сделал? – простонала я.
– Хватит того, что он родился на свет, – прорычал Маркус.
Внезапно мы очутились возле машины, я и не поняла, как это произошло. Маркус схватил меня за руку и толкнул в салон.
Я закричала, пытаясь найти точку опоры, но ее не было. Я падала в бездонную темноту. Я ничего не видела и не слышала, ничего не чувствовала, кроме жгучей боли от ожога на руке. Наконец я ударилась о дно, и раздался грохот.
Я подскочила в кровати, словно упала на нее с высоты. Простыня взмокла от пота, по лицу текли слезы, тело пульсировало от боли. Это уж слишком! Я понимала, что со мной происходит, но едва не разрыдалась.
В дверь позвонили, послышались голоса. Я лежала в кровати, пытаясь отдышаться, и не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами мелькали звездочки.
Потом на лоб мне опустилась ладонь, и я было вздохнула с облегчением, однако внезапно поняла, что это совсем не та рука, которую я ждала. Я открыла глаза и увидела встревоженного отца.
– Милая, Калеб ждет внизу, но я скажу ему, что ты заболела. У тебя жар!
– Папа, нет! Он мне нужен! – закричала я, выпутываясь из-под одеяла.
– Мэгги, прекрати! – раздраженно воскликнул отец. – Я знаю, он тебе нравится, но пусть подождет денек-другой, пока ты поправишься.
– Нет! Папа… Калеб! – судорожно выдохнула я.
– Я здесь! – Калеб бесцеремонно отпихнул отца в сторону и взял мое лицо в ладони.
Я едва не разрыдалась от облегчения. Все снова встало на свои места и я наконец смогла дышать. Вот только, открыв глаза, увидела, как разозлился папа.
– Знаешь что, иди-ка ты отсюда подобру-поздорову! – велел он Калебу.
– Папа, послушай…
– Помолчи! Я не позволю сопливому юнцу врываться в мой дом спозаранку, отпихивать меня в сторону и прыгать к моей дочери в постель! Что происходит, Мэгги?
– Ничего…
– Простите… – начал Калеб, помогая мне сесть.
Он обнял меня за плечи, и я почувствовала себя под надежной защитой. Суровое лицо отца побагровело.
– Извините меня, пожалуйста! – торопливо произнес Калеб. – Я услышал, что Мэгги ужасно расстроена, и запаниковал. Мне не следовало вас толкать.
– Еще как не следовало! Ты у меня узнаешь…
– Пап, он же извинился! – взмолилась я.
Отец внимательно посмотрел на меня, склонив голову набок, и приложил тыльную сторону ладони сначала к моему лбу, потом к щеке.
– Странно, жара нет… Когда я пришел, ты вся горела.
– Все в порядке, – пожала я плечами, стараясь выглядеть беззаботной.
– Хм. Ладно, можешь идти. И пусть Калеб больше не является так рано. Ясно?
– Пап… – заспорила я.
– Конечно, сэр! – поспешно заявил Калеб. – Спасибо за понимание. Я был не прав!
– Что ж, бывает. И не смей носиться на своем чертовом байке сломя голову! – Отец посмотрел на меня, однако пальцем погрозил Калебу. – Хоть раз увижу Мэгги без шлема…
– Что вы, сэр! Обещаю, такого никогда не случится!
– Смотри у меня, – предупредил отец и вышел из комнаты.
Я поскорее обняла Калеба за шею и стала выговаривать ему за покладистость:
– Как ты мог пообещать, что больше не будешь приходить по утрам?
– Еще как буду, просто он об этом не узнает, – шепнул он и заговорщицки улыбнулся.
– Ну и ну!
Калеб прижал меня к себе, коснулся моей кожи носом и глубоко вдохнул.
– Пахнешь восхитительно! – пробормотал он и положил голову мне на плечо.
Я все еще касалась его шеи, и вдруг отчаянно захотелось запустить пальцы в его густые волосы.
– И пижама тебе идет! – добавил он.
– Ах да! – Я отпрянула и смущенно скрестила руки на груди. – Совсем забыла переодеться.
– Ничего страшного, милая пижамка! – рассмеялся Калеб. – Меня тревожит другое. Что стряслось? На ломку не похоже. Ты до смерти перепугалась.
– Мне приснился сон, такой настоящий… – Я рассеянно потерла руку, вспомнив Маркуса.
Калеб озабоченно прищурился, приподнял рукав моей пижамы, и я ахнула: на плече чернел ожог в форме пятерни! Но ведь это был сон!
– Я его убью! – прорычал Калеб.
– Как такое возможно? Я же спала!
– Нужно срочно ехать к моему отцу. Жаль, ты не сможешь показать мне, как это случилось, – пробормотал он.
– Почему не смогу? У тебя же получается.
Калеб покачал головой.
– Попробовать можно, однако людям это дается гораздо труднее.
Я повернулась к Калебу, положила колено ему на бедро, притянула его лицо к своему и увидела стремительно мелькнувший образ. Калеб представил, что я его целую! Я сдержала удивленный возглас. Надо же, я и не знала, что он об этом мечтает! Я долго недоумевала, почему он не поцелует меня сам. Прочтя его мысли, я едва не улыбнулась, но решила не отвлекаться. Я прикоснулась лбом к его лбу, как делал Калеб в ресторане, услышала сердцебиение, немного неровное и ускоренное, и вернулась в свой сон.
В отличие от воспоминаний, сон был до боли реальным. Вероятно, Калеб воспринимал его точно так же. Он судорожно вздохнул, и я поняла: он в моем сне!
Увидев, как я выбираюсь из постели, страдая от боли, Калеб задышал быстрее. Когда я открыла дверь и обнаружила на пороге Кайла, Калеб сердито заворчал. А когда Кайл заявил, что это он мой нареченный и никакого Калеба не существует, мне пришлось держать его голову, чтобы он не отпрянул.
Потом мы добрались и до появления Маркуса… Калеб едва держал себя в руках, он то стонал, то ворчал. Наконец я рухнула в пропасть и очнулась в своей постели. Отстранившись, я выжидающе посмотрела на Калеба. К моему удивлению, он не стал обсуждать сон.
– Мэгги, я так тобой горжусь! Все наперебой твердят, что передавать сны чрезвычайно трудно, особенно людям, а ты одним махом опровергла эти утверждения! Ты – просто чудо!
От его похвалы я расцвела. Попыталась спрятать улыбку, но не вышло. Калеб улыбнулся в ответ, нежно дотронулся до моей щеки, притянул к себе, мы коснулись друг друга носами, и наши губы едва не встретились.
Но мы не целовались.
Мы просто сидели, дышали одним воздухом и слушали друг друга. Мы оба полностью открылись и думали о сне, о нас, обо всем на свете. Я переживала мысли и чувства Калеба так, словно они были моими. Какое невероятное и захватывающее ощущение!
К сожалению, вскоре Калеб со вздохом отстранился.
– Медлить нельзя! Поехали к отцу.
– Ладно. – Я поспешно вскочила с кровати.
Мне самой не терпелось понять, что произошло. Забывшись, я принялась стягивать топик. Когда его край коснулся груди, я опомнилась и встретилась взглядом с Калебом. Так на меня никто и никогда не смотрел. Забавно, если учесть, что я целых три года встречалась с парнем!
Дело в том, что я еще девственница. Да, мы с Чедом были вместе три года, и я его любила… В каком-то смысле любила, теперь это под большим вопросом. Мне никогда не хотелось увидеть его без футболки, я не мечтала о нем по ночам, никаких там бабочек или мурашек по всему телу не возникало. Ни разу! Мы встречались с девятого класса, однако это было нечто вроде молчаливого соглашения или договора о партнерстве. Иногда мы целовались, шутливо боролись, ходили на свидания и обнимались в кино, как любая другая парочка. Ничего особенного, все подростки так делают.
Чед был не любимым, а другом, с которым легко и приятно. Он знал меня чуть ли не с рождения, с ним я общалась запросто, не опасаясь последствий.
Отец считал его безопасным и был прав. С Чедом я ни за что не потеряла бы голову, потому что он всегда держался чуть отчужденно, а мне вполне хватало и поцелуев. И это всех устраивало, пока Чед не решил за нас обоих.
Почему я раньше этого не замечала?
Я любила Чеда, но не была в него влюблена. Мне его очень не хватало, потому что ему я могла рассказать все что угодно, а он бы меня обнял и пообещал, что все наладится. Чед был верным другом, но теперь мне нужно совсем иное. Мне хочется чувствовать любимого каждой клеточкой своего тела и души, краснеть от его взгляда… Я хочу любить, а не дружить с парнем!
Я мигом одернула топик. Калеб глаз не сводил с моего живота, потом взглянул мне в лицо.
– Извини, – проворчал он, стряхивая оцепенение.
Я хотела рассмеяться, но мне и самой пришлось нелегко. Никто и никогда не увлекался мною до такой степени. Это приводило в восторг, радовало и пугало, причем именно в таком порядке.