Он помолчал, затем плутовато добавил:
– Правда, кое в чем он был молодец.
– Например?
Старик отвел глаза, помялся, потом сказал:
– Например? Да хоть лизать корму начальству. И спихивать на других свою работу. Больным прикидываться. Опять же инвалидность ухитрился вовремя получить, не стал дожидаться, когда его уволят.
Мартин Бек сел на ящик.
– А ведь ты не это хотел сказать.
– Я?
– Да, ты.
– А Калле точно отдал концы?
– Умер. Честное слово.
– Откуда у фараона честное слово… И вообще, негоже покойника охаивать, хотя, по-моему, это не так уж важно, только бы ты с живыми по совести обращался.
– Подписываюсь двумя руками, – сказал Мартин Бек. – Ну так в чем же Калле Свярд был молодец?
– А в том, что знал он, какие ящики разбивать. Но все норовил в сверхурочные часы, чтобы не делиться.
Мартин Бек встал. Так, вот и еще один факт – и наверно, единственный, которым располагает этот старик. Умение разбивать нужные ящики всегда играло важную роль в этой профессии, и тонкости этого дела держались в строгой тайне. Чаще всего страдали при перевозке спиртное, табак и продукты. Ну и, разумеется, всякие мелкие изделия, которые несложно унести и сбыть.
– Ну вот, – сказал старик, – сорвалось с языка. Ладно… Узнал, что надо, – и сразу сматываешься. Давай, всего, приятель.
Карл Эдвин Свярд не пользовался любовью товарищей, но, пока он жил, с ним обращались по совести…
– Всего, – повторил старик. – Счастливого пути.
Мартин Бек уже шагнул к двери и открыл рот, чтобы поблагодарить и попрощаться, но передумал и снова сел на ящик.
– А что, посидим еще, потолкуем?
– Чего-чего? – недоверчиво вымолвил старик.
– Вот только жаль, пива нет. Но я могу сходить.
Старик вытаращил глаза. Унылое выражение сменилось на его лице удивлением.
– Нет, ты правда?.. Потолковать… со мной?
– Ну да.
– Так у меня есть. Пиво есть. Вот, под ящиком, ты на нем сидишь.
Мартин Бек приподнялся, и старик достал из-под ящика две банки пива.
– Плачу? – спросил Мартин Бек.
– Плати, коли хочется. А можно и так.
Мартин Бек протянул ему пятерку и снова сел.
– Так говоришь, по морям плавал, – сказал он. – И когда же ты первый раз в рейс пошел?
– В девятьсот двадцать втором, из Сундсвалля. Судно называлось «Фрам». А фамилия шкипера была Янссон. Ох и злыдень был…
Когда они откупорили по второй банке, вошел водитель электропогрузчика. И сделал большие глаза:
– Вы в самом деле из полиции?
Мартин Бек промолчал.
– Да вас самих не мешало бы привлечь, – заключил парень и опять вышел.
Мартин Бек ушел только через час с лишним, когда к пакгаузу наконец подъехал грузовик.
Этот час не был брошен на ветер. У старых рабочих есть что порассказать, даже странно, что почти никому нет до них дела. Взять хоть этого старика – сколько он повидал и пережил на суше и на море. Вот кого надо приглашать на радио, на телевидение, в газету! Послушали бы политики и технократы таких ветеранов – наверно, удалось бы избежать многих катастрофических просчетов в вопросах труда и охраны среды…
И в деле Свярда появилась еще одна ниточка, которую не мешало бы размотать.
Но сейчас Мартин Бек был не в состоянии этим заниматься. Он не привык выпивать три банки пива на пустой желудок, и последствия уже сказывались – сверлящая головная боль и легкое головокружение.
Ничего, это вполне излечимо.
Около Слюссена он сел на такси и доехал до Центральных бань. Провел четверть часа в сауне, передохнул, добавил еще десяток минут, побарахтался в бассейне с холодной водой и в заключение подремал часок на топчане в своей кабине.
Лечебная процедура произвела желаемое действие, и Мартин Бек был в отличной форме, когда после ленча вошел в контору экспедиторского агентства на набережной Шеппсбрун.
Он понимал, что с его вопросом не приходится рассчитывать на особенную отзывчивость. И не ошибся.
– Повреждения грузов при перевозке?
– Вот именно.
– Конечно, без повреждений не обходится. Вам известно, сколько тонн в год мы обрабатываем?
Риторический вопрос. От него явно хотели поскорее отделаться, но он не собирался отступать.
– Разумеется, теперь, при новой технике, повреждения случаются реже, но зато, если что-то повредят, потери намного больше. Контейнерные перевозки…
Но Мартина Бека не занимали контейнерные перевозки. Ему надо было знать, что могло случиться, когда на складе работал Свярд.
– Шесть лет назад?
– Шесть, семь… Давайте возьмем шестьдесят пятый и шестьдесят шестой годы.
– Вы посудите сами, можем ли мы ответить на такой вопрос? Я вам уже сказал, что в старых пакгаузах повреждения случались чаще. И бывало, что ящики разбивались, но ведь на то и страховка, чтобы покрывать такие потери. С рабочих редко взыскивали. Кого-то иногда приходилось увольнять, не без этого, но в основном временных. И вообще совсем без повреждений обойтись было невозможно.
Мартину Беку не было дела до увольнений. Его интересовало другое: регистрировались ли где-нибудь повреждения грузов с указанием непосредственного виновника.
Конечно, десятник делал соответствующую запись в амбарной книге.
А сохранились амбарные книги за те годы?
Надо думать, сохранились.
Где они могут быть?
В каком-нибудь старом ящике на чердаке. Там невозможно что-нибудь найти. Сейчас ничего не выйдет.
Фирма существовала не один десяток лет, и ее главная контора всегда находилась в этом здании в Старом городе. Так что бумаги впрямь должно было накопиться немало.
Мартин Бек продолжал настаивать, и на него смотрели все более недобрыми глазами. Но это входило в издержки производства. После непродолжительной дискуссии, что понимать под словом «невозможно», было решено, что простейший способ избавиться от настырного гостя – уступить.
На чердак послали молодого человека, который почти сразу вернулся с пустыми руками и удрученным лицом. Мартин Бек отметил, что на пиджаке молодого человека нет даже следов пыли, и вызвался сам сопровождать его в повторной вылазке.
На чердаке было очень жарко, и в солнечных лучах плясали пылинки, но в общем-то ничего страшного, и через полчаса они нашли нужный ящик. Папки были старого типа, картонные, с коленкоровым корешком. На ярлычках – номер пакгауза, год. Всего набралось пять папок с нужным номером и надлежащей датировкой – от второй половины шестьдесят пятого до первой половины шестьдесят шестого года.
Молодой клерк утратил свой опрятный вид, его пиджак просился в химчистку, все лицо было в грязных потеках.
В конторе на папки посмотрели с удивлением и неприязнью.
Нет-нет, никаких расписок не надо, и возвращать папки не обязательно.
– Надеюсь, я не очень много хлопот причинил, – учтиво сказал Мартин Бек.
Когда он удалился, зажав добычу под мышкой, его провожали холодные взгляды.
Да, похоже, его визит не прибавил популярности самому большому в стране бюро услуг – как недавно выразился о полиции начальник ЦПУ, чем привел в немалое замешательство даже собственных подчиненных.
Добравшись до аллеи Вестберга, Мартин Бек первым делом отнес папки в туалет и стер с них пыль. Потом умылся сам, после чего сел за свой стол и углубился в документы.
Когда он приступил, часы показывали три; в пять часов он решил, что можно подвести черту.
Количество обработанных грузов учитывалось ежедневно, и записи были сделаны достаточно аккуратно, но сплошные сокращения мало что говорили непосвященному человеку.
Тем не менее Мартин Бек нашел искомое – разбросанные тут и там пометки о поврежденных грузах. Например: «Поврежден при перевозке 1 ящик мар., грибов, зак. опт. Сванберг, Хювюдстагат. 16, Сульна». Всякий раз был указан род товара и адресат. Но о размерах, роде и виновнике повреждения – ни слова.
В целом повреждений было не так уж много, зато бросалось в глаза явное преобладание в этой рубрике спиртных напитков и продуктов, а также товаров широкого потребления. Мартин Бек тщательно занес в свой блокнот все случаи повреждений с указанием даты. Получилось около полусотни записей.
Закончив работу, он отнес папки в канцелярию и написал на листке бумаги, чтобы их отправили по почте в экспедиторское агентство.
Подумал и приложил к папкам благодарственную записку на бланке полицейского управления: «Спасибо за помощь! Бек».
Идя к метро, он вдруг сообразил, что по его вине агентству прибавится работы. И с удивлением поймал себя на этаком ребяческом злорадстве.
В ожидании зеленого поезда, над которым потрудились хулиганы, Мартин Бек размышлял о современных контейнерных перевозках. Раньше ведь как было: уронил ящик, а потом разбивай бутылки и осторожно сливай коньяк в бидоны или канистры… Со стальным контейнером такой номер не пройдет, зато нынешние гангстерские синдикаты получили возможность провозить контрабандой все что угодно. И делают это повседневно, пользуясь тем, что не поспевающая за прогрессом таможня сосредоточила весь огонь на личном багаже, вылавливая не объявленный в декларации блок сигарет или бутылочку виски.
Подошел поезд. Мартин Бек сделал пересадку на станции «Центральная» и вышел у Торгового училища.
В винной лавке на Сюрбрюннсгатан продавщица подозрительно воззрилась на его мятый пиджак, сохранивший отчетливые следы визита на чердак экспедиторского агентства.
– Пожалуйста, две бутылки красного, – попросил он.
Она живо нажала под прилавком кнопку, соединенную с красной сигнальной лампочкой, и строго потребовала, чтобы он предъявил документ.
Мартин Бек достал удостоверение личности, и продавщица порозовела, как будто оказалась жертвой на редкость глупой и непристойной шутки.
Выйдя из лавки, он взял курс на Тюлегатан, к Рее.
Мартин Бек дернул звонок, потом толкнул дверь. Заперто. Но в прихожей горел свет, поэтому немного погодя он позвонил еще раз.
Она отворила. Сегодня на ней были коричневые вельветовые брюки и какой-то длинный, чуть ли не до колен, лиловый кафтан.