– А, это ты… – кисло протянула она.
– Я. Можно войти?
– Входи, – сказала она, помешкав, и сразу повернулась спиной.
Мартин Бек вошел в прихожую. Рея сделала шаг-другой, потом остановилась. Постояла, понурив голову, вернулась к двери и передвинула «собачку» на замке. Подумала, все-таки заперла дверь и повела гостя на кухню.
– Я захватил две бутылки вина.
– Поставь в буфет, – ответила она, садясь.
На кухонном столе лежали раскрытые книги, какие-то бумаги, карандаш, розовый ластик.
Мартин Бек достал из сумки бутылки и убрал их в буфет. Рея недовольно скосилась на него:
– Зачем такое дорогое?
Он сел напротив нее.
– Опять Свярд? – Она пристально поглядела на него.
– Нет. Хотя годится, как предлог.
– Тебе необходим предлог?
– Ага. Для храбрости.
– А-а… Ладно, тогда давай заварим чай.
Она отодвинула в сторону книги, встала и загремела посудой.
– Вообще-то я думала сегодня вечером позаниматься. Ладно, обойдется. Очень уж муторно одной сидеть. Ты ужинал?
– Нет.
– Вот и хорошо. Сейчас что-нибудь соображу.
Рея положила одну руку на бедро, другой почесала затылок.
– Рис, – заключила она. – То, что надо. Сварю рис, а потом заправлю чем-нибудь, так будет повкуснее.
– Ну что ж, давай.
– Тогда придется тебе потерпеть минут двадцать. А пока чаю попьем.
Она расставила чашки и налила чай. Села, взяла широкими сильными пальцами свою чашку и подула, все еще немного хмуро глядя на него.
– Между прочим, ты угадала насчет Свярда, – сказал Мартин Бек. – У него были деньги в банке. И немалые.
– М-м-м, – отозвалась она.
– Кто-то платил ему семьсот пятьдесят крон в месяц. Как, по-твоему, кто бы это мог быть?
– Не представляю. Он же ни с кем не знался.
– А почему он все-таки переехал?
Она пожала плечами.
– Я вижу только одно объяснение: ему здесь не нравилось. Он ведь со странностями был. Несколько раз жаловался, почему я так поздно запираю подъезд. Будто весь дом только для него.
– Что ж, все верно…
Она помолчала, потом спросила
– Что верно? Ты узнал что-нибудь интересное?
– Не знаю, назовешь ли ты это интересным, – ответил Мартин Бек. – Похоже все-таки, что его кто-то застрелил.
– Странно. Рассказывай.
Она опять загремела посудой, но слушала внимательно, не перебивая, только иногда хмурилась.
Когда Мартин Бек закончил свой рассказ, она расхохоталась.
– Великолепно! Ты не читаешь детективов?
– Нет.
– Я их пачками глотаю, без разбору, и тут же почти все забываю. Но ведь это классический случай. Запертая комната – на эту тему чертова уйма написана. Недавно я прочла… Погоди-ка. Расставь пока тарелки. Там на полке – соус соевый. Накрой так, чтобы приятно было за стол сесть. Я сейчас.
Он приложил все свое старание. Рея вернулась через несколько минут с каким-то журнальчиком, раскрыла его, потом разложила по тарелкам рис.
– Ешь, – распорядилась она. – Пока горячий.
– Вкусно, – сказал он.
– М-м-м… Да, рис удался.
Она живо управилась со своей порцией и взялась за журнальчик.
– Вот, слушай. Запертая комната. Расследование. Три основные версии. – А, Б и В. Версия А: преступление совершено в комнате, которая надежно заперта изнутри, и убийца исчез – в комнате никого не обнаружено. Б: преступление совершено в комнате, которая только кажется наглухо закрытой, а на самом деле есть более или менее хитрый способ выбраться из нее. В: убийца остается в комнате и где-то ловко прячется.
Рея положила себе еще рису.
– Случай В тут вроде отпадает, – продолжала она. – Невозможно прятаться в квартире два месяца, тем более когда у тебя всего полбанки кошачьего корма. Но тут еще есть куча вариантов. Например, А-5: убийство с помощью животного, или Б-2: убийца не трогает замки и засовы, а снимает дверные петли и входит. Потом привинчивает петли на место.
– Чье это сочинение?
Она поглядела на обложку.
– Какой-то Ёран Сюндхольм написал. Он и других цитирует. Неплохой способ – А-7, сдвиг во времени создает ложную картину. Или вот, А-9: жертва получает смертельную рану в каком-то другом месте, приходит в свою комнату, запирается и только потом умирает. Да ты почитай сам.
Она подала ему журнальчик. Мартин Бек пробежал его глазами и отложил в сторону.
– Кому посуду мыть? – спросила Рея.
Он встал и собрал тарелки.
Она поджала ноги, оперлась пятками на сиденье и обняла колени руками.
– Ты же детектив. Радоваться должен необычному случаю. По-твоему, в больницу звонил загадочный убийца?
– Не знаю.
– А мне кажется, так вполне могло быть.
Он пожал плечами.
– В конце концов все окажется проще простого, – заключила она.
– Наверно.
Слышно было, как кто-то дернул наружную дверь, но звонок молчал, и Рея никак не реагировала.
Это похоже на какую-то систему… Если хочешь, чтобы тебя не беспокоили, запираешь дверь на замок. Но если у человека важное дело, он позвонит. Словом, взаимное уважение и доверие.
Мартин Бек сел.
– Может, продегустируем твое дорогое вино? – спросила она.
Вино и впрямь было приятное. Они помолчали.
– Нравится тебе твоя полицейская служба? – заговорила Рея.
– Как тебе сказать…
– Не хочешь об этом – не будем.
– Кажется, меня задумали сделать начальником управления.
– А тебе не хочется, – заключила Рея.
Подумала немного и спросила:
– Какую музыку ты любишь? У меня есть всякие пластинки.
Они перешли в комнату с проигрывателем и разномастными креслами. Включили музыку.
– Да сними ты пиджак к черту, – сказала Рея. – И ботинки сбрось. Она откупорила вторую бутылку, но теперь они уже наливали неполные бокалы.
– Мне кажется, ты была не в духе, когда я пришел, – заметил он.
– Да нет, ничего.
Она ограничилась этим.
Понятно, холодная встреча была намеренной. Чтобы дать ему понять, что на легкий успех рассчитывать не приходится. Намек дошел, и он видел, что она это знает.
Мартин Бек глотнул еще вина. Давно у него не было так хорошо на душе.
Он хитро посмотрел на надутое лицо Реи.
– Может, нам мозаикой заняться? – неожиданно спросила она.
– У меня дома есть отличный набор, – ответил он. – Лайнер «Куин Элизабет».
Он в самом деле года два назад купил такую мозаику – купил и забыл.
– Захвати в следующий раз. – Она вдруг переменила позу: скрестила ноги и подперла ладонями подбородок. – Кстати, я сейчас вообще не в форме, ты это учти.
Он вопросительно поглядел на нее.
– Сам знаешь, как это бывает у нас, женщин.
Мартин Бек кивнул.
– Скучная у меня личная жизнь, – продолжала она. – А у тебя?
– Совсем никакой, – ответил он.
– Это нехорошо.
Она поставила другую пластинку, они выпили еще вина.
Он зевнул.
– Ты устал, – сказала Рея.
Мартин Бек промолчал.
– А домой идти не хочется, – заключила она. – Так ты и не ходи.
Тут же она добавила:
– Знаешь, я все-таки попробую позаниматься еще немного. Только сброшу эти проклятые брюки. Не нравятся они мне, тесные какие-то.
Она живо разделась, бросая одежду прямо на пол, и надела длинную, до самих ступней, диковинную ночную рубашку из темно-красной фланели.
Мартин Бек с интересом смотрел, как она переодевалась.
Именно такой он себе ее представлял. Плотная, крепкая, стройная фигурка.
Никаких шрамов, родинок и прочих особых примет.
– Прилег бы, – сказала она. – У тебя вид совсем измотанный.
Мартин Бек послушался. Он в самом деле был измотан и почти тотчас уснул. Рея сидела за столом, склонив голову над книгами.
Когда он снова открыл глаза, она стояла около кровати:
– Проснись, уже двенадцать. Есть хочу до смерти. Сходишь, запрешь подъезд? А я пока горячий бутерброд приготовлю. Ключ висит на дверном косяке слева на зеленом шнурке.
XXVII
Мальмстрём и Мурен совершили налет в пятницу, четырнадцатого июля. Ровно без четверти три они вошли в банк – в оранжевых комбинезонах, масках «Фантомас» и резиновых перчатках.
Они держали в руках свои крупнокалиберные пистолеты, и Мурен первым делом пустил пулю в потолок. Чтобы присутствующим было понятно, о чем идет речь, он затем крикнул на ломаном шведском языке:
– Ограбление!
Хаузер и Хофф были в обычных костюмах, только лицо скрывал черный капюшон с прорезями для глаз. Хаузер был вооружен автоматом. Хофф – куцым дробовиком «марица». Они стояли в дверях, прикрывая пути отхода к машинам.
Хофф поводил стволом обреза, чтобы не совались посторонние; Хаузер, как предусматривал план, занял тактически выгодную позицию, которая позволяла ему держать под прицелом и прилегающую часть тротуара, и кассовый зал.
Тем временем Мальмстрём и Мурен методично опорожняли кассы.
Все шло по плану с точностью изумительной.
Пятью минутами раньше в южной части города, возле гаража на Русенлюндсгатан взорвался какой-то старый рыдван. Сразу после взрыва послышались беспорядочные выстрелы и загорелась постройка по соседству. Виновник всей этой суматохи, подрядчик А, вышел проходными дворами на другую улицу, сел в свою машину и покатил домой.
Ровно через минуту после взрыва в подворотню полицейского управления въехал задним ходом мебельный фургон, причем въехал наискось и плотно застрял. Из фургона высыпались коробки с ветошью, которая была пропитана горючей смесью и тотчас вспыхнула ярким пламенем.
А подрядчик Б в это время невозмутимо шагал по тротуару, удаляясь от места происшествия, словно его ничуть не касался этот сумбур.
Словом, все шло как по-писаному. Предусмотренные планом акции выполнялись досконально и точно по расписанию.
С точки зрения полиции, события в общем и целом тоже развивались так, как было предусмотрено, это относилось и к последовательности акций, и к срокам.
Если не считать одной небольшой закавыки.