Наконец парень затих, полностью доверившись ее власти, и Саша заново вернула его в тот момент, когда он только входил в тень.
— Ты заходишь, — тихо сказала она. — Что-то не так. Не так, как в прошлый раз, когда вы заходили в темноту.
— Да, — послушно сказал Сергей.
— Что не так?
— Мокро. Я будто нырнул в воду. В прошлый раз мне казалось, что я прыгнул со скалы в воздух, а теперь будто нырнул в озеро. Но вода… такая легкая, не мешает дышать. Нет, это не озеро. Это туман. Очень плотный, мокрый, но прозрачный, я все вижу.
Андрей Павлович совсем забыл про второго пациента, подошел ближе и весь обратился в слух. Саша чувствовала его раздражающее присутствие за спиной, но никак не давала понять, что врач ей мешает.
— Что ты видишь? — спросила она.
— Ничего. Сначала будто ничего нет. Майор исчез, моя веревка больше не крепится к его карабину. Мне кажется, что я один в этом тумане… Нет, Заяц со мной. — Сергей вдруг замолчал, все тело его напряглось, собралось, как перед прыжком. — Я что-то слышу… О, черт! — внезапно закричал он. — Черт! Заяц, беги! Быстрее! Быстрее! Черт! Черт!
Саша бросила быстрый взгляд на лежащего на соседней койке парня. Гипноз был уже достаточно глубоким, чтобы ей не требовалось все время держать взгляд Сергея. Заяц метался по подушке, но уже не так активно, как раньше, и больше ничего не отвечал напарнику. Должно быть, именно сейчас они были в разных реальностях, поскольку Сергея она вернула в первые минуты нахождения в тени.
— Сергей, все хорошо, ты в безопасности. Остановись, нажми на стоп-кадр, как в фильме. Ты можешь это сделать. Тебе ничего не угрожает.
Молодой человек замер, мышцы его расслабились, он откинулся на подушку.
— Расскажи, что ты видишь.
— Военный грузовик, — монотонно начал Сергей. — Он стоит к нам задом, брезент чуть отогнут, на нас смотрят стволы автоматов. Штук десять, может, больше.
— Хорошо, — сказала Саша, чувствуя, как вспотели ладони. Что же творится в этой темноте? — Промотай на пять секунд вперед. Тебе по-прежнему ничего не угрожает, помни об этом. Что ты видишь?
— Они стреляют, — после короткой паузы сказал Сергей. — Все стреляют по нам. Нам нужно спрятаться, но в этом проклятом тумане ничего нет.
— Промотай еще вперед, — попросила Саша. — Что ты видишь?
— Мы бежим, вокруг ничего, редкие кусты, за которыми почти невозможно спрятаться. По нам стреляют, пули свистят возле ушей, но нам негде укрыться.
Сергей начал волноваться, и Саше стоило больших трудов снова успокоить его, но, сколько бы она ни вела его вперед, он все время говорил одно и то же: они бегут, пытаются спрятаться от пуль. Будто больше в тени ничего нет. В конце концов Саша смирилась и вывела его из гипноза, но воспоминания будто подстегнули галлюцинации, и Сергей с другом снова погрузились в страшные, общие на двоих видения. Доктору все-таки пришлось вколоть им успокоительное.
— Вы владеете гипнозом? — поинтересовался он, когда они покинули палату и снова оказались в крохотном коридорчике.
— Немного, — уклончиво ответила Саша.
Андрей Павлович не пригласил ее в свой кабинет и не предложил чаю, коротко подтвердив только, что, судя по репликам обоих пациентов, они находятся в одной, периодически повторяющейся галлюцинации. Но Саше и не нужен был этот чай, ей срочно было нужно собраться вместе с группой и обсудить важные детали, которые она узнала.
Она вышла в жаркий день и вытащила телефон, чтобы вызвать такси, но вместо этого замерла, глядя в экран. Входя в клинику, она поставила телефон в беззвучный режим и поэтому не услышала, как пришло сообщение от Кости, которому она отправила фотографию вещества, обнаруженного в воде и в крови некоторых людей. Если Лиля — химик — его не узнала, может быть, узнает Костя — врач? И его тревожное сообщение говорило о том, что она не ошиблась:
«Где ты это взяла?» — спросил он.
17 июня 2017 года, 17.00
кафе «Время кофе» г. Медногорск
Оренбургская область
Пара таблеток обезболивающего и чашка крепкого приторно-сладкого чая уменьшили головную боль до терпимой и примирили Войтеха с необходимостью работать дальше. Ехать в лабораторию, где у Саши и Жени наверняка было припасено что-то сильнодействующее, или в гостиницу, чтобы немного полежать, Войтех отказался наотрез, да и Ваня сильно не настаивал, поэтому они вдвоем завернули в небольшое, почти пустое кафе и устроились за столиком в углу. Пока Войтех медитировал над чашкой, Ваня времени даром не терял: открыл ноутбук и принялся искать информацию, не забывая откусывать от большого двойного сэндвича с ветчиной и сыром.
— Интересная история, — наконец проговорил он, нарушая непривычное молчание, провисевшее над их столом не менее получаса, и вырывая Войтеха из мыслей.
— Какая именно? — поинтересовался Войтех.
— Да я тут все пытаюсь пробить эту Ксюшу. Фамилии мы ее не знаем, поэтому приходится искать обходными путями по соцсетям, постам и редким упоминаниям в местных СМИ. И я не нашел ни одной Ксении из Медногорска, которая работала бы в данный момент в магазине в Кувандыке.
— В данный момент? — уточнил Войтех, поскольку именно эта оговорка показалась ему наиболее интересной.
— Ага, — с готовностью кивнул Ваня. — Три года назад одна Ксения Китаева работала в круглосуточном магазине «Копеечка», а родители ее живут как раз в Медногорске. Я даже пару фоток нашел, девушка снята не очень четко, но на вашу Ксюшу похожа.
— Так что же, она уволилась, а нам зачем-то соврала, что была на смене?
— Не, — Ваня активно замотал головой. — Не могла она вам соврать. Ксения не уволилась три года назад, а погибла. Возвращалась утром с работы, но почему-то не стала ждать автобус, пошла по трассе пешком, где ее и сбил пьяный парниша, уезжавший на машине из ночного клуба.
— Точно? — зачем-то переспросил Войтех, хотя был уверен: неточную информацию Ваня не стал бы ему озвучивать.
Тот молча повернул к нему экран ноутбука, давая взглянуть на фотографию девушки. Та действительно была не очень хорошего качества, но Ксюшу Войтех узнал.
— Хм, — нахмурился он. — Если бы мы встретили ее только в Кувандыке, я бы не удивился, но мы вывели ее оттуда.
— А потом она разлетелась на кучу мелких пауков и едва не грохнула Женьку, — добавил Ваня. — Надо поговорить с ее родителями, чтобы во всем убедиться.
Не откладывая в долгий ящик Ваня вытащил телефон и набрал неизвестно где раздобытый номер. Очевидно, ответили ему быстро, потому что уже секунду спустя он заговорил. Название организации произнес скороговоркой, чтобы не привлекать к ней пока лишнее внимание, и тут же продолжил, утверждая, что ему необходимо прямо сейчас приехать и уточнить некоторые детали гибели Ксении. Войтех тоже это замечал: когда говоришь, где работаешь, глядя человеку в глаза, Институт не вызывает такого недоверия, как по телефону. Будто, не видя тебя, люди думают, что у сотрудников ИИН зеленые рога или копыта вместо ног. Конечно, кто же еще может работать в подобном месте? Уж точно не серьезные мужчины в приличной одежде и с интеллектом на лице.
— Поехали, — заявил Ваня, поднимаясь со стула. — Здесь недалеко, оказывается.
Ванино «недалеко» растянулось на полчаса, поскольку жили родители Ксении в пригороде, а Войтех умудрился свернуть не туда. Ваня же был в очередной раз занят ноутбуком, заявив, что ему надо «еще кое-что догуглить». И уже когда Войтех самостоятельно включил навигатор и ввел нужный адрес, он захлопнул крышку ноутбука и облегченно выдохнул.
— Взломал очередную базу? — поинтересовался Войтех, бросив на него быстрый взгляд. Мог бы и не спрашивать, на Ванином лице ярко алела жажда поделиться информацией и так.
— Типа того, — кивнул он. — Узнавал про тот дом, где на Сашку напал маньяк. Пришлось и взломать кое-что.
— И что же ты узнал?
— Хозяйка дома, некая Маргарита Наумова, тридцати восьми лет от роду, пятнадцать лет назад была еще молодым специалистом, только-только приехавшим в Медногорск. Снимала квартиру у Николая Печникова, пятидесяти двух лет. В родственных отношениях они не состояли, поэтому кто его знает, почему она снимала квартиру именно у него. Но, в общем, дедуля не промах оказался.
Войтех проглотил замечание о том, что в пятьдесят два года называть мужчину «дедулей» как минимум неправильно. Неву на пять лет больше, а его Иван с недавних пор называет не иначе как «зятек». Отношения к делу это не имело, а давать Ване повод для пространных рассуждений не хотелось: навигатор сообщал, что нужный дом находится за ближайшим поворотом, а Ваня еще не рассказал историю до конца.
— Как уже потом, во время следственных действий, стало известно, — продолжал Ваня, — Печников, имея запасной ключ от квартиры, частенько наведывался к своей квартирантке в ее отсутствие. Ничего не крал масштабно, просто рассматривал вещи, воровал по мелочи одежду, преимущественно нижнее белье. Ну и закончилось все это весьма предсказуемо: однажды темной летней ночью Печников Наумову, тогда еще Белоконеву, изнасиловал. Девушка пошла в полицию, а старый хрыч ничего и не отрицал, утверждал, что она его сама провоцировала долгое время, вот он и не удержался. Дали ему немного: всего пять лет. У нас за изнасилование совершеннолетней женщины, если ее при этом не убили и физически не покалечили, вообще много не дают, подумаешь, внеплановый секс, — с сарказмом хмыкнул Ваня.
— То есть Печников на свободе? — уточнил Войтех.
— Не-а, он из тюрьмы не вышел. Грохнули его в драке на четвертом году, заточкой в шею. Так что это уже второй оживший труп в Кувандыке.
Войтех ничего не ответил. Информация требовала тщательного обдумывания, а времени на это не осталось. Он припарковал машину возле темно-зеленого деревянного забора и заглушил двигатель.
Их уже ждали. Высокая коренастая женщина с завязанными в узел седыми волосами и лицом без следов косметики довольно сухо пригласила в дом, спросив по дороге:
— Я не совсем поняла по телефону, откуда вы?