Петр Васильевич взвесил в руке бутылку с остатками коньяка.
– Мой сын в детстве очень любил книжку про “Волшебника Земноморья.”
– И что? – Легат высыпал очередной пакетик, заправил кипятком, отметив машинально, что бачок в кулере почти пустой, и завтра надо заказать заправку.
– И однажды мы с ним вышли в парк. Апрель, тепло, снег тает, ноги мокрые, все течет, деревья черные, влажные, ветер сырой, от него потом голова болит, как от пива. И сын говорит: вот, посох у меня есть. Показывай, как колдовать!
Легат понял, что про Лантон ему ничего не объяснят. По краней мере, не сегодня.
– А вы?
Петр Васильвич хмыкнул, прищурился и выпил остаток безо всякой игры, просто из бутылки. Легат поморщился, но безопасник бровью не повел.
– А я сдуру пропищал, что это все не настоящее колдовство, это в книге только. Убил мечту. И с тех пор отношения со Станиславом у меня никогда уже хорошие не складывались. В лучшем случае ровные, нейтральные. А обычно плохие.
Легат хлебнул горячего кофе и поставил чашечку в самую середину креста теней – за окном светилось достаточно вывесок, тени по столу лежали, как днем. Точно как вечером после регаты. Змей, помнится, тут сидел, деньги делили…
Петр Васильевич методично брал с блюдечка кружки колбасы – после каждого предложения, как точки ставил:
– Вот сейчас пишут книги. Попадание в самого себя, только молодого. “В попаданцы я пойду – пусть меня задрючат. Катастройку отменить пусть меня научат… Горбачеву помогу победить Америку. И вообще спасу Союз, прекращу истерику.“
Тарелочка опустела, стакан и бутылка тоже. Легат не мог понять, что так расстроило безопасника. Ну, получит “Факел” по шапке. Да пусть бы и закрыли его – так новый клуб открыть можно. Или у них конкретно на Винни планы написаны? В конце-то концов, клуб в городе такой не один. Можно подобрать людей покрепче, поконкретней, которые в сопли не сползут. Постарше, наконец. Да хоть байкеров тех же.
Но куратор пьет, как будто в самом деле провалился важный и крупный план.
Или это не из-за Винни – а из-за того Сергея, изъятого на трассе?
– …А я, если бы попал в прошлое, то изменил бы этот свой глупый ответ. Сказал бы: да, есть колдовство. И упражнения на посох ему, на дыхание то же. Сказал бы: контроль маны, управление незримой энергией…
Непохоже, чтобы Петр Васильвич спьяну хныкал. Голос твердый, руки не дрожат… Полбутылки “Двина” всосал, и хоть бы что… Такую бы энергию да в мирных целях!
Легат вырос в рабочем поселке на окраине, и вернуться назад не согласился бы ни за какие деньги. Он видел, сколько человек может выпить, видел и то, что человек после выпитого может сделать. На всех начальственных пьянках отвращение выдавало его с головой. Так что никакой особенной карьеры Легату не светило. Но вот приметил его Петр Васильевич: “Непьющий? Это дело! Мне на молодежное направление как раз такой нужен. Чтобы не спился и не сторчался… Ну, хотя бы в первые полгода”.
– Но ведь он же вырос. Рано или поздно все бы понял и обиделся.
Петр Васильевич помотал головой:
– Он обиделся все равно. Только задаром. А так я бы ему хоть немного физкультуры ему впарил. Сейчас глянуть больно – типичнейший скрюченный программист.
Скрюченных программистов Снежана притащила пол-класса: примерно поровну зашуганных девочек в корректирующих очках и мальчиков-ботаников, которые даже вдвоем с трудом поднимали легонький клубный стол. А от взгляда на проектор, что Винни не так давно переставлял одной рукой, детишки покрывались холодным потом. Даже Шарк превосходил их силой; что уж там Абдулла или Марк!
Но Абдулла не появлялся на клубе уже который день. Плакаться по нему не стали: потерей больше… Змей оформлял новичков, причем все родители на “заявлении в отношении несовершеннолетнего” диктовали в браслет, как под копирку:
– Мы доверяем клубу “Факел”, потому что здесь уж точно наркотиков не потерпят.
И Змей из последних сил делал умное выражение лица, кивал. Стиснув зубы, извинялся за имевший место эксцесс. А на одиннадцатом заявлении очередной красномордый папаша наклонился к самому столу, обдав запахом хорошего табака, и шепнул интимно-хрипло:
– Да не извиняйся ты, все правильно. Давно, сука, пора же. Вот скоро наши по цыганскому поселку пройдут, чтобы совсем вычистить гниль эту…
И Змей в ужасе понял: эти люди вовсе не против убийства! Совсем не против отнятия такой ценной и уникальной человеческой жизни. Совершенно не против особенностей национальной охоты на ведьм.
Нет человека – нет проблемы!
От удивления Змей даже спросил:
– Вы, может, и жалобы на разврат писать не будете, когда мы с ночевкой на выходные пойдем?
Папаша отодвинулся, заржал, как в бочку, заколыхал клетчатым пузом:
– Да если мой Васька кого-нибудь, наконец, трахнет, я не жалобы писать, а три дня пить буду! От радости, что не пидор в доме!
Змей посмотрел в таблицу. Нет, не показалось:
– Вашему ребенку всего тринадцать…
– Шекспира перечитай, умник. Сколько лет Ромео и Джульетте? А Пушкин? Оглянуться не успеешь, как п*зда летит в глаза!
Развернулся и затопал к выходу, скрипя досками пола, сопровождаемый отчаянным взглядом этого самого Васьки.
Шарк взялся за голову:
– Это же с азов начинать, опять жевать начальный курс. Эй, братва, кто что умеет из вас? Пузырьковую сортировку живьем кто-нибудь видел?
Мальчики с девочками выпрямились, прямо на глазах прибавляя года два возраста и пунктов двести уверенности. Самый смелый хмыкнул:
– Вы еще про разницу между ссылкой и указателем спросите!
– А кто ты будешь, и какой проект пилишь? Робототехника, биг дата? – Шарк прищурился с откровенной иронией:
– Может, крипту свою форкнул втихаря и ночью на процессоре умного дома бабло куешь?
– Меня зовут Артем, – пацан уверенно раскрыл собственный ноутбук, новее и мощнее Шаркова раза в четыре. – Мой ник на sourceforge…
– Ты в тринадцать лет на sourceforge?…
Артем пожал плечами с очевидным недоумением:
– Так взрослые все давно переехали в места покозырнее. А сурсы уже история. Архив кода.
Шарк вздохнул.
– Рассаживайтесь… Акселераты.
Ноутубуки принесли все. Снежана отозвала Змея в сторону и шепнула на ухо, что пара человек одалживала ноуты по друзьям, чтобы не позориться, и что им вполне можно выдать клубные – только потом, когда уже перезнакомятся, и все будут как бы свои. А среди своих не так обидно.
– Раз начали, давай, Артем, расскажи, что делаешь.
– Я занимаюсь генетическими алгоритмами, – солидно сказал мальчик, уже успевший законнектить свой компьютер к проектору и выведший на экран картинку.
– Вот визуализация задачи оптимизации…
Тут Шарк уже не выдержал:
– Артем, блин! Мы не в академии. Нефиг умным прикидываться, тут все кодеры.
И по зашелестевшим улыбкам понял: угадал. Артем хихикнул:
– Ну, я прочитал про генетический алгоритм и ничего не понял. Стал разбираться, как работает. Если по-простому, комбинаторные задачи математика берет плохо. Надо эмулировать принцип естественнного отбора. На входе какая-нибудь фигня: набросок, что-то, хоть приблизительно похожее…
Проектор показывал блок-схемы. Шарк внимательно смотрел на детишек: те слушали вполне осознанно.
– Правила оценки… Вот проверка, что хорошая модель флипа должна летать быстрее, выше, дальше… Теперь копируем входную модель, случайно меняем тут и тут параметры. Хотелось бы еще тут и тут, но мой ноут столько вариантов уже не тянет… Шарк, можно спросить?
– Конечно.
– А Снежана рассказывала, что тут могут научить выделять память правильно. Чтобы паразитный объем совсем ничего.
– Совсем ничего невозможно… У тебя система какая?
Артем замялся:
– Да я, как лох, на убунте. А вот Иван…
Иван, отчаянно краснеющий между парой девчонок, махнул тоненьким запястьем с кучей плетеных браслетов.
– Он умеет под виндой компилятор поднимать, а там как-то все по-другому.
– Про это потом, юный падаван, учись не отклоняться от выбранной темы доклада.
– Ну, вот здесь модельки сравниваются. Оставляем только лучшие, и еще процентов пять самых плохих. А вот здесь у меня блок скрещивания, – Артем отчаянно покраснел, ожидая насмешек и гыгыканья – но тут контингент собрался ни разу не школьный.
Змей, так и стоящий в стороне, пристально поглядел на Снежану. Девочка переминалась с ноги на ногу и поминутно дергала неко-наушники, но взгляд не отводила.
– Снежана… Зачем тебе это?
– Ну… Места освободились, много же поуходило.
– Не прикидывайся глупой, уже не поверю. Ты отвечаешь на вопрос: “Почему”? А я хочу знать – зачем? Для чего, с какой целью. Понятно?
Змей переступил так, чтобы звуки разговора не долетали до новичков:
– Ты пойми, я спрашиваю не от нечего делать. Раз уже дошло до ведомства твоего папы. Ты прикинь, как меня на допросы тягают. Завтра к двенадцати следственный комитет, а потом еще на вторник ювенальная юстиция, а там финансовая милиция, и бухгалтера, как назло, нету…
Снежана тихонько шмыгнула носом:
– Я подумала, если никого не будет, клуб же закроют. Папе же деньги дают на клуб не просто так, а под количество людей. А я не хочу-у-у!
– Ох блин, – Змей потащил салфетку из упаковки под столом дежурного, – да не плачь ты! Ну чего ты опять… Все же пока нормально.
Шарк поглядел на них мельком, хмыкнул в нос и вернулся к докладчику. Судя по радостному голосу, Артема раньше так внимательно никто не слушал, и он менял слайды с быстротой пулемета:
– … Потомки наследуют качества от родителей. Одинаковые элементы сохраняются, а разные берем от первого или второго родителя. Снова тест и снова отбраковка, и так, пока не найдется моделька, отвечающая техзаданию… Только честно, у меня это всегда вылетает по переполнению памяти. Вот. А Снежана говорила…
Вытирающая слезы Снежана откровенно пряталась позади Змея, так что Шарк отвлек от нее внимание, начав спрашивать новичков: кто что умеет, да кто чего хочет. Классическая заучка с брекетами вдруг оказалась R_Branven, трижды чемпионом города по старкрафту, и ботаники ломанулись к ней за автографами, опрокинув крайние два стола! “Черт с ним,