И вот, в отсутствие внешнего давления, из личностей полезло все, что натолкала Земля-матушка. Каждый из нас теперь подобен вздувшейся консерве: ходит с отчетливым бульканьем и постоянно принюхивается.
А потому, сдается мне, имя “четверки” устаканится разве что на подлете к целевой системе. Именно же, через триста шестьдесят лет, которые нам суждено провести в цистерне О’Нейла; правда, уютной и огромной.
Конечно, вечно жить на внутренней поверхности даже и не шара, как у Стругацких, а вовсе уж цилиндра – занятие, как метко замечал Сэнмурв, для очень, очень мотивированного любителя. Тем не менее, места нам здесь пока что хватает. Атмосфера свежа. Вирус насморка – как и миллионы других – мы оставили за дверью, пускай скулит на морозе. Звуки в вакууме не передаются, так что нам плевать…”
Винни посмотрел на завершение фразы. Пожалуй, многоточие тут лишнее. Так лучше:
“Вакуум не передает звуки, так что нам плевать.
Об устройстве колонии я при случае расскажу подробней. Сейчас же ограничусь упоминанием, что снарядить каждый такой баллон Земле обошлось в сумму, сравнимую с госдолгом Соединенных Штатов.
Вернемся к освоению Солнечной системы и вообще Пространства. Если создавать плавучий дом невыгодно, приходится искать остров, скалу или хотя бы отмель под опоры нефтяной платформы. Сами планеты-гиганты, увы, в этом качестве не годятся. Если придерживаться морских образов, то Юпитер и Сатурн – громадные магнитные скалы, оторваться от которых не под силу даже кораблям с фотонной тягой; впрочем, ведь у нас и нет пока что подобных кораблей – ни антиматерии в достаточном количестве, ни идеального материала под зеркало.”
Полюбовавшись на абзац, Винни поставил после слов “с фотонной тягой” точку, а слово “Впрочем” уже программа переписала с большой буквы. Винни продолжил:
“Но у планет-гигантов имеются спутники. Например, у Юпитера их четыре настолько крупных, что еще Галилей заметил.
Однако наиболее заманчивы именно спутники Сатурна. Титан, к примеру, обладает собственной атмосферой, пусть и азотно-метановой, зато превосходит величиной Меркурий. Прочие спутники Сатурна поменьше. Среди них достаточно и камней размером с нашу “четверку”. Все они ценны не только минеральным составом, а именно небольшой величиной – уже достаточной, чтобы хитрый организм ощущал гравитацию и не пытался незаметно превратить человека в мармелад – но еще недостаточной, чтобы обесценить перелеты вокруг старика Сатурна.
Всем известно, что для выхода на орбиту Земли необходимо набрать скорость почти восемь километров за секунду. Для совершения любых иных маневров потребуется, опять же, изменить скорость. Неважно, тормозишь или разгоняешься – запас топлива и рабочего тела на борту должен обеспечить это самое изменение скорости. Нечем разогнаться – сидишь на Земле. Нечем тормозить – улетаешь мимо цели в Туманность Андромеды, и через два миллиарда лет про твой подержанный спиралодиск пишет восьмиглазый шестирукий Ефремов.”
Винни потер ладони: пожалуй, про Ефремова удачно завернул. Однако, надо бы вернуться к теме:
“Запас характеристической скорости, называемый “дельта-ви”, “dV” – важнейший параметр абсолютно любого маневра или перелета. Всякий космический аппарат имеет средства для изменения “dV”. Либо запасы топлива и рабочего тела – либо парус и энергию для управления им.
Но я не стану приводить здесь формулы. От рождения и до смерти землянина пугают, попрекают и подгоняют именно числом. Высоким весом. Низким доходом. Окружностью талии. Длиной члена. Возрастом – старым или детским, но всегда почему-то неподходящим. Группой крови. Котировками акций. Стоимостью дома. Ставкой рефинансирования. Превышением скорости.
Так что любая цифра для современного землянина – красная тряпка, повестка и некролог в одном флаконе. Космос же – цивилизация цифры, философия формулы, республика расчета.”
Винни прошелся по комнате. Чуть подумал. “Республика ракет”? А парусники, солнечные или магнитные? Нет, пусть остается “республика расчета”, тоже звучит.
Глотнул еще воды. Верный дистиллятор перенес путешествие из Аризонского лагеря под круглое небо “четверки” без потерь – в отличие от большинства контингента. На Орбиту поднялись лишь те из уголовников, кто, подобно самому Винни, вел себя не “по понятиям”, а еще по цивильным законам. Похоже, Проект все же не столько деньги отмывал, сколько работал…
Винни задумался.
Родители говорили: в первой четверти века большим проектам уже никто не верил. Провалился “Mars One” – собрал деньги, обанкротился. Накрылись биржей проекты добычи дейтерия и трития из лунного грунта. Всякая государственная инициатива понималась исключительно как повод распилить еще часть собранных налогов.
Как же в такой обстановке возник Проект? Кто переломил общественное мнение? Не то мнение, что формируют журнашлюхи-пресститутки – а то подспудное злое недоверие к любому официальному, общему, неочевидно-выгодному?
И кто напугал власти настолько, что те всерьез построили громадный флот колонизации: пятьдесят баллонов? Набрать полмиллиона желающих невелика задача: “Чего ее беречь, жизнь такую?” А вот причина, побудившая бульдогов бизнеса разжать челюсти, выпустить из мертвой хватки… Не миллиарды даже – Винни таким суммам названия не знал!
Неужели все-таки прочитали в Свитках Мертвого Моря про Второй Удар?
Или астероид Оумуамуа из межзвездного пространства оказался не мертвой болванкой, а таки разведзондом Туманного Флота?
Или блуждающие огни очередных чудаков-уфологов оказались вовсе не такими безобидными?
Или Большой Адронный Коллайдер все же отловил бозон Хиггса, “частицу Бога” – а Хиггс возьми да и приди за своим любимым бозоном?
Или расшифровали, наконец-то, полярные сияния – а это оказались платежки за съем жилплощади в размере Солнечной Системы?
Винни поежился. Без причины неимоверные деньжищи на колонизацию никто не выложит. Если скрывают, значит, в основе ужасающая причина, способная вызвать не обычную панику, а войну. И не договорную войну, где одна сторона постоянно грозит ядерной бомбой, но так и не применяет ее – а войну настоящую, где бомбами никто не грозит, но применяют их все.
Винни замер посреди комнаты. Странно: Колумб, Ермак, Магеллан, Кортес и Писарро шли за пряностями, ясаком, новыми землями. Вычесывали вшей, голодали, мерзли, давили кости собственных упавших товарищей – но шли к цели.
А он, колонист четвертой волны, вооруженный всей мощью земной науки, снабженный наилучшим инструментом, проживущий дольше всех перечисленных, даже вместе взятых – не видит, не может себе представить позитивного мотива.
Нет, в самом-то деле. Здравый смысл? Новые горизонты? Интерес?
Наконец, прибыль, знаменитые “триста процентов” Даунинга-младшего?
О чем вы! Только прямая угроза смерти, больше ничего не заставит элиту почесаться!
Винни потряс головой. С упавшим настроением текст продолжать не стоило. Взял шест, вышел под округлое небо баллона и проделал восемь полных упражнений. Отметил ногтем: возможно, шест надо укоротить на половину ладони. Если опять зарубится в землю, придется его подрезать.
Вернулся в дом. Продышался. Взвесился. Хоть какие-то положительные эмоции. Умылся.
Ладно, хватит уже хныкать!
Винни перечитал последний абзац и продолжил:
“Кому интересны формулы – интернет к его услугам. Я скажу просто: запаса “dV” в целых восемь километров за секунду хватит, чтобы взлететь с любого из спутников Сатурна, через день-два догнать на орбите Сатурна любой нужный спутник и плавно приземлиться на него. Случись подобный расклад с земной орбитой, ближнего небесного тела мог бы достичь уже Леонов – если не сразу Гагарин.
Именно низкая стоимость перелетов позволит относительно быстро заселить систему Сатурна. Что же до материальных ресурсов любого вида, так их немало уже в нерегулярных спутниках Сатурна – сегодня таковых известно полсотни, и постоянно замечаются новые. Кроме того, под рукой знаменитые кольца. Ну и до Облака Оорта с его неисчерпаемыми запасами водяного льда от Сатурна самую малость поближе, нежели от Земли.
Пока что люди твердо стоят на Марсе. Сторонники куполов победили там сторонников астероидного удара, и потому красная планета осваивается традиционными способами. В системе Марс-Фобос-Деймос передовая база горняков: поиск, отлов и направление к Земле подходящих астероидов Пояса. Орбита Марса и комплекс тамошних станций, зеркал, ферм – по традиции называется Берег. За Берегом летали считанные корабли, а уж попыток освоения систем Юпитера и Сатурна вовсе пока не предпринималось.
Единственный объект за Берегом – комплекс разгонных лазеров, тот самый, что усеял перед нами всю трассу микрозондами разведки, а теперь продолжает бросать вдогонку зонды связи. Проектировали и строили его индусы; несложно догадаться, что прозвали его по-своему Брамакиакгх – то бишь, “Глаз Брамы”. Питается сие чудо целыми небольшими астероидами, размерами чуть-чуть не превосходит Цереру; а оперирует настолько громадными энергиями, что его, от греха, вытолкали настолько далеко, насколько хватило “dV” у буксиров-факельщиков.
Наибольшее количество искусственных объектов, как несложно догадаться, вращается в системе Земля-Луна. Все потому, что изомерное топливо с огромных фотоэлектрических полей Луны – самый выгодный источник. Уран и торий выгорают бесповоротно, а изомерное топливо после использования можно вернуть на повторное заряжание. Плюс, как написал великий Хайнлайн еще при живом Сталине – у Луны выгодная позиция на краю гравитационного колодца богатейшей планеты.”
Парень глянул на часы: скоро пора ложиться. Солнце вот-вот упрется в хвостовой торец и ловушка поглотит шар низкопотенциальной плазмы, перекачает энергию по сверхпроводникам толщиной с электричку, проложенным за километровой скорлупой баллона, в дармовом холоде вакуума. Наутро, по расчету времени, большая часть энергии выстрелит огромной шаровой молнией из головного разрядника, по продольной оси цилиндра. И рукотворное светило поплывет над изогнутым зелено-голубым Земноморьем, чтобы ровно через двенадцать часов упереться в хвостовую ловушку и все повторить сначала… Расскажи кто пару лет назад, что работа Винни окажется именно такой – парень бы, не тратя слов, двинул Нострадамуса по голове алебардой. А теперь вот, на вахту завтра в полдень: Солнце загружать, в катапульту заряжать. Правда, загружать не чурочками, а катапульта не механическая. Но Евгений Лукин все же великий автор. Когда еще написал: “Катали мы ваше Солнце!” – и вышло с точностью до способа.