Стиховедение
Числ содержательница счета,
Сосференного в твердь сию,
О Истинна! о голос Света!
Тебя, бессмертная, пою, итд.
(Державин, «Истина», 1810)
Стихи С. Браувер в статье для ИАН ОЛЯ цитирует в две строчки «Не приведи Бог видеть русский бунт, / Бессмысленный и беспощадный», явно считая это 5- и 3-стопным ямбом.
Социалистический классицизм тоже мог быть и придворным и просветительским; просветительский он — у Брехта.
Социализм У Кампанеллы в Городе Солнца будут менять белье не реже раза в месяц. См. ПРОСВЕЩЕНИЕ.
Советский режим обвиняют в двуличии («абсурде»). Он двуличен не более, чем всякий другой, предписывающий разные мысли и поступки в разных обстоятельствах. Когда в самом христианском обществе на время войны отменяется заповедь «не убий», а на время мира «не лихоимствуй», это то же самое.
СтенгазетаНа филологическом факультете МГУ стенгазета называлась «Комсомолия», по Безыменскому, а сатирический отдел в ней — «Филологические были», по Андрею Белому. Не знаю, помнил ли кто об этом. Когда началась оттепель, газета закипела и стала разрастаться. Это была ватманная полоса на стене напротив крашеного гардероба, шагов пять в длину; сперва она вытянулась и загнулась за угол, затянув от одевающихся настенное зеркало; потом продолжение ее повисло в буром коридоре, шагов на двадцать с перерывами для дверей аудиторий; и наконец наступил день, когда продолжение продолжения перекинулось в другое здание старого университета на всю ширь балюстрадной стены против Коммунистической аудитории, не знаю уж, на сколько шагов. Это был предел, потом пошло обратное сокращение. Из содержания этих царь-номеров не запомнилось решительно ничего. Я рассказал об этом Осповату, он откликнулся: «Когда меня в первый раз арестовали — помогали Буковскому за обнародование дела Синявского, — то отвезли на Варсонофьевский, не били, не пугали. Трехэтажный дом, но как вызвали, то повели вниз: первый подземный этаж, третий, [292] десятый, и тут начинается страх, потому что ясно: из таких мест не возвращаются. Я уже готов ко всему, как вдруг где-то на площадке минус-восемнадцатого этажа вижу: стенгазета «Дзержинец» (говорят, и сейчас еще выходит). И сразу на душе покой — видно, что это не Дантов ад, а советское учреждение».
Собеседник Статья Мандельштама «О собеседнике» — стихи старых поэтов у тебя в руках — это как письмо в бутылке, брошенное в море и предназначенное для нашедшего. Да, но в таком письме может быть написано только об одном — о чьей-то гибели.
«Коллективный солипсизм» — писал Шестов о большевизме.
Сосна Н. Ашукин говорил о брюсовском 7-томнике: срубили сосну сделать лодку, а сделали зубочистку.
Столоначальником придворной конторы был отец Мережковского — где-то в советское время это было переведено «сын придворного лакея».
Стоя Е. Р.: «Это явление, описываемое списком, который школа транслирует в культуру, как надписи на консервной банке. «Стоики — хорошие парни». «Только это средство подарило мне безмятежность» (Марк Аврелий в интервью газете «Покой и воля»). «Без отца-стоика я не стал бы императором» (Коммод, там же). «Ты грустен? Иди в Стою! Ты весел? Иди в Стою! Ты сенатор? Иди в Стою! Возможно совместительство по договоренности. По субботам работает лекторий. Рабам и военнослужащим скидка. Если сердцу нет покоя, успокойся, стоя в Стое!» итд.
Структурализм (или, если угодно, ДИФФЕРАНС у Деррида): см. пословицу: «краше поля межа».
Статский «Штатские доллары», выражение из письма болгарского литагентства.
Статистик Молинари показывал, что ремесло убийцы безопаснее ремесла рудокопа (Алд., Армаг. 75).
Солнечная система Анненский был неверующий. А Вяч. Иванов на вопрос «веруете ли в Христа?» загадочно ответил: «Только в пределах Солнечной системы» (восп. С. Маковского).
«Сыпью звезды называл уже Гегель» — Степун, II, 124. [293]
Raufebold, Habebald, Haltefest — Трое Могутных.
Мефистофель. — Ну, вот мои усастые рубаки!
Они не одиноки в рост, и знаки
Их храброго достоинства трояки:
Тот эдак, этот так; а среди драки
Оскалят зуб, что все твои собаки!
Но ты не бойсь, тебя не загрызут —
Они твою команду поведут.
Сорви-Голова, молодец легко-вооруженный, в пестрой лопотине:
— Пускай-ка кто затронет мою честь,
Я шельме взрою кочки в образине!
А смей глаза таращить — я разине
И справа хлесть и слева охлепесть!
Хап-Загреба, мужчина хорошо вооруженный, в знатном наряде:
— И значит день валандаться в зазоре!
Нет, вот замашка мудрено строга:
Повстреться что с-мога — я за рога,
А о разборе — после-завтра горе.
Себе-на-Уме, старичок в сильном вооружении, без видимой одежды:
— Но так лафа немного навезет;
Дойдет к порогу и опять в дорогу,
И ты в обмане; мой верней расчет:
Беру помалу — берегу помногу,
И старика никто не проведет.
Фауст. — Благослови, к защите от беды,
Чтобы сей воин стал в сии ряды,
Понес вравне победные труды
И спас бы честь любимой бороды!
Сорви-Голова. — Ух, расхожусь — не сбердят кулачки!
Увижу рожу — растворожу в крошки!
Подвернет тыл — в клочки в пучки в тычки
Вспетушу душу, что протянет ножки!
Всяк, пору у луча, с-обща, с плеча
Пусть пред собой в убой разбой колотит!
И в грязь и в трясь потонет саранча —
<строка пропущена>
Воитель. — Средина наших что-то приуныла
И мешкает насунуться… я чай,
Напоперек дороги вражья сила
Им подступила — невзначай?
Фауст. — Так ты ступай, дорогу очищай!
Хап-Загреба. — Иду! недолго хищнику царить!
Заломит лих за поясницу пятки!
И покутить нам будет и пожить —
Добыча есть! богатые палатки
Распотрошить умею до заплатки; [294]
Где только до чего коснуся — хап!
И всякий тут мне глядя — цап!
(подвертывается полевая-щепетильница)
Подбироха. — А я — что лучше — цап царап!
Ведь ты, мой муженек, ты бабий раб,
Сам знаешь наше женско дело:
Коли что бабе в житницу назрело,
У ней ни крюк из рук, ни в рот не кляп,
Взорвет и рвет, пока не надоело;
А уж до туль, покуда надоест,
Она пудовье соликамки съест —
Иди, сожитель мой, да смело!
Мефистофель. — Теперь глядите — по скалам вокруг
Из трещин, нор, ущелий, падей, дыр
Наверх выскакивают — пыр да фыр —
С мечом, щитом усастые фигуры!..
Какая тьма! и все валом валит!
Впрям бесшабашны эти бедокуры,
Науськать только — ляд не устоит!
И вот те тьма и блеск и треск и мрак —
Потоп по самый лоб и слепь под глазом!
Еще под уши чуши им, так разом
Ошеломил бы вшмяк щелмак —
— Да, так
Должно, и надо! в подземельях стали —
Мечей, пращей — шеломной греми много;
Заставь, чтоб встали — забренчали
Им в слух и в дух тревогой. —
— И будет впрёга!.. Стань попят-дорогой
Им звон и звень и зык и бом и тень —
Да всякой дребедень, да трень!
Если уши — наостришь,
Сколько чуши — только слышь —
Пострук мельниц, стук толчеи,
Бряк задвижек, звяк ключей,
Грохот всех железных крыш,
Брызг булатный, взвизг мечей,
Мызг набатный с каланчей —
Дрязги, дребезг, брязги лишь,
Что в горячке не приснишь!..
Т Томасу Шоу поднесли серебряную пушкинскую медаль с дипломом, в дипломе большими буквами опечатка: TOMAS. «Этой медалью награждены только трое: принц Чарльз, Лихачев и Самаранч». [295]
Талант возбуждать ненависть: Сухозанета даже солдаты ненавидели, хотя от солдата до министра — как до Сатурна (РСт 61, 363).
Тепло А. И. Анненкова садилась в карету не иначе, чем за полчаса обогрев это место толстой немкою (Зап. П. Гебль, РСт 57, 1888, 449).
«Трофейными иностранцами» были названы в русской культуре прибалтийские немцы.
Теория «Что можно сделать по эксперименту? отчет об эксперименте. А теорию можно сочинить только из головы», — сказала Т. В. Я бы ответил: сочинять из головы на свободе ничем не ограниченной интуиции — просто неинтересно. Интересно сочинять теорию среди препятствий и запретов, как вырубать статую из кривого камня: как будто я втискиваю себя в спичечную коробку. Это и называется экспериментальной проверкой гипотез. Но всего этого я не сказал.
Теснота стихового ряда обмен слов колеблющимися признаками — как именно, Тынянов так и не объяснил. Он приводил пародический пример «Дышит светлый фимиам урною святою» — пожалуй, еще больше это похоже на фразу, приписываемую Белым С. Каблукову, «делал опыты, лопа колбнула, и кусочек глаза попал в стекло». (Или на манделыитамовское «Зеленой ночью папоротник черный»). Или на вереницы предложений с перетасовываемыми подлежащими, дополнениями и обстоятельствами, из которых одно время составлял стихи Г Сапгир. Любопытно, что все это — по смежности опирается на метонимию, хотя Якобсон уверял, что для поэзии, наоборот, характерна метафоричность: Якобсон и Тынянов и тут смотрели в разные стороны. «В огороде бузина, а в Киеве дядька» — это метафора или метонимия?