Это не снимало с архивов ответственности по удовлетворению социальных запросов, они должны были выдавать справки, подтверждать трудовой стаж, факты участия в боевых действиях и работы в тылу в годы войны и многое другое.
А у самих архивистов в регионах страны велись споры – нужны ли областные архивные отделы. Впрочем, их острота уходила в прошлое, когда в регионах началась огромная работа по приёму партийных архивов, документов ликвидированных предприятий и ведомств. Стало ясно, что никакой областной архив с такой работой не справится.
В Москве «завис» архив ЦК комсомола. На предложение Роскомархива передать архив и включить его документы в качестве отдельного фонда в один из Центров хранения документации директор комсомольского архива В. В. Хорунжий заявил, что указ Президента на него не распространяется. Но ВЛКСМ перестал существовать, архив финансировать стало некому, а потом его стали попросту выгонять из арендованного помещения…[786]В итоге, после многих сложностей, архив комсомола передали в Российский центр хранения и использования документов новейшей истории, то есть туда, куда Росархив предлагал передать с самого начала.
На станции Владивосток стоял эшелон с документами Центрального государственного архива Дальнего Востока, буквально выдранного из Томска в начале 1991 г. под давлением тогдашней заместительницы председателя Верховного Совета РСФСР, депутата от Владивостока С. П. Горячевой. Эта была авантюра – не было никаких условий для размещения архива, обеспечения его сохранности и использования документов. Роскомархив был решительно против этого волюнтаристского решения, но ничего сделать не смог, хотя делал всё, чтобы убедить: сначала подготовьте условия, а потом перевозите. Перевезли вопреки Роскомархиву[787]. Но ответственности за сохранность документов с Роскомархива это не снимало…
События архивной политики были во многом отражением политики союзной. Поражение августовского путча стало «плохой новостью» для союзных управленческих структур. На первый план выходил вопрос – что должно остаться в ведении Союза, а что – республик. 1 сентября состоялась встреча Горбачева с руководителями республик. На ней была достигнута договоренность заключить соглашение о сохранении единых Вооружённых сил и едином военно-стратегическом пространстве, радикальных реформах в армии, КГБ, МВД и прокуратуре. Говорилось о намерении подготовить и подписать договор о создании Союза суверенных государств.
Президент Ельцин принял решение лично возглавить Правительство в период реформ. Таким образом Роскомархив оказывался в прямом ведении Президента.
Остатки прежнего союзного Правительства сохранялись в Государственном совете СССР, работавшем под председательством Президента СССР при участии руководителей союзных республик. Первое заседание этого органа состоялось 11 октября 1991 г. Выступая, Горбачёв настаивал на возобновлении подготовки Договора о Союзе Суверенных Государств, заключении Экономического соглашения, сохранении единых Вооружённых сил. Такие предложения вызвали у участников встречи неоднозначную реакцию. Ельцин заявил, что Россия отказывается финансировать те союзные органы, которые не будут предусмотрены Договором[788].
Председатель Верховной Рады Украины Л. М. Кравчук был радикальнее. Он предупредил, что не может принимать участие в подготовке Союзного договора впредь до проведения на Украине референдума, на который были вынесены два вопроса: о выходе Украины из СССР и учреждении поста Президента Украины.
На втором заседании Государственного совета, 4 ноября, Ельцин критиковал союзный центр за то, что он пытается не замечать тех изменений, которые происходят в республиках в последние месяцы, и предупредил, что Россия пойдёт на резкое сокращение финансирования союзных ведомств; так, объём финансирования союзного Министерства иностранных дел будет уменьшен в 10 раз. Вместе с тем Ельцин настаивал, чтобы сохранилось единое управление Вооружёнными силами разваливавшегося СССР.
14 ноября на заседании Государственного совета состоялось бурное обсуждение проекта Союзного договора. Развернулся спор вокруг вопроса: союзное конфедеративное государство или конфедерация союзных государств. Горбачёв настаивал на союзном государстве, а когда не встретил поддержки, то пригрозил уходом. Его оппоненты – Ельцин, Шушкевич – предлагали другой вариант: конфедерацию государств, которая могла бы иметь единые вооружённые силы. Участники заседания Госсовета СССР согласовали текст последнего варианта Союзного договора, предусматривавшего государственное устройство Союза Суверенных Государств как конфедерацию, предусматривающую в будущем сохранение только трёх министерств.
Многозначительно, и как оказалось вскоре, совершенно точно обозначил будущее СССР Л. М. Кравчук в своём интервью, данном газете Труд 19 ноября 1991 г. «…И я думаю, – говорил Кравчук корреспонденту газеты, – что было бы неплохо именно сейчас, когда накопилась масса трудно решаемых проблем, …нескольким республикам, скажем, Украине, Беларуси и России выступить инициатором создания такого сообщества, в котором все входящие в него государства были бы равноправными… И решать их сообща, дружно, оставаясь государством без какого-либо политического центра»[789].
Такое отступление к политическим спорам внутри разваливающегося Советского государства представляется мне важным, так как без него трудно объяснить события, происходившие в союзной архивной отрасли. События в архивном деле России прямо и непосредственно влияли на ситуацию в других республиках. Следом за Россией, в большинстве республик были переданы в ведение архивных ведомств партархивы республиканских партийных организаций.
Постановление Совета Министров РСФСР «О развитии архивного дела в РСФСР» от 12 октября 1991 г. предписывало Роскомархиву принять союзные центральные архивы. Это решение имело очевидное влияние на союзное архивное ведомство.
19-20 ноября 1991 г. Главархив СССР собрал совещание руководителей органов управления архивным делом республик. На совещании были представлены: РСФСР, Украина, Грузия, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Беларусь, Казахстан, Армения, Кыргызстан. На этот раз Главархив СССР вынес на обсуждение проекты по созданию межреспубликанского совета по архивному делу, о центральных государственных архивах СССР и о финансировании архивного органа страны.
Начальник Главархива СССР Ф. М. Ваганов сообщил, что «сейчас идет упразднение ряда союзных министерств и ведомств, идет открытая и скрытая борьба за властные структуры. Государственный совет принял постановление, подписанное Горбачевым, о порядке рассмотрения вопросов о ликвидации союзных министерств и ведомств… Вопрос об организации архивного дела в условиях нового государственного устройства – непростой. …Какая система архивных учреждений должна быть в Союзе суверенных государств, мы должны посоветоваться»[790].
Мне пришлось возражать. Я сослался на то, что в последнем проекте Союзного договора, утверждённом на Госсовете 14 ноября 1991 г., предполагается сохранение только трёх союзных министерств. Остальные структуры ликвидируются. Существование союзного архивного ведомства не предусмотрено.
Возражая мне, Ваганов сослался на то, что «государственное устройство до конца не ясно. Правовой основой государственного устройства должен быть договор о политическом Союзе суверенных государств».
Ваганов и его коллеги из союзного главка не хотели видеть ни то, что произошло в политическом устройстве России, ни признать то, что происходит с так называемым «союзным центром», которому явно было не до архивов, культуры, образования…
3. П. Махарадзе, начальник Грузинского республиканского государственного архивно-производственного объединения «Мематиане», сообщил, что ни Грузия, ни Армения не подписали проект договора о Союзе суверенных государств. «Надо разобраться в этих вопросах: т. Ваганов одно говорит, т. Пихоя – другое. Все предложенные нам на рассмотрение документы составлены так, как будто не было постановления о передаче ЦГА СССР в ведение России. В этих документах нет ничего нового по сравнению с теми, которые мы рассматривали в апреле 1991 г. Все права, которые вы нам даете в этих документах, у нас уже есть. Дополнительно никаких прав архивным органам республик не предлагается и ничего от них не отбирается. Если будет создаваться межреспубликанский центр, то при ком он будет существовать? …Архивная служба будет жить так, как будет жить государство»[791].
Э. М. Савицкий, представлявший Беларусь, сослался на то, что его позиция согласована с его Правительством. «Мы исходили из того факта, что Главархив СССР упразднен. Полагаем, что должен быть создан новый орган управления архивным делом. Мы разработали положение о межгосударственном научно-методическом центре по архивному делу. …Финансироваться этот орган должен из средств тех республик, которые подпишут соответствующее соглашение. Нас беспокоит формулировка и. 2 в документе, зачитанном т. Пихоя, – документы должны быть доступны всем гражданам республик. Мы исходим из принципа недробимости фондов, но формулировка о доступности документов нас не устраивает, т. к. архивы не будут давать копировать фонд целиком. Я уже столкнулся с этим».
Представитель Казахстана В. М. Чупров высказался за сохранение союзного органа управления архивным делом. «Он нужен для координации научной, методической работы, руководства научными программами. В его ведении должен быть ВНИИДАД, передавать институт в ведение Роскомархива – нецелесообразно. …Этот орган должен управлять ЦГА СССР, НИЦКД СССР[792]. Мы не видим оснований, чтобы все это было в ведении российских архивных структур».