Во-вторых, провал программы ускорения развития экономики и обострение экономических проблем страны вынуждало власть отступиться от основополагающих принципов тотального планирования, заставляло допустить элементы рыночной экономики внутрь самого социалистического предприятия.
Эти экономические решения отличаются несомненной логичностью и взаимосвязанностью, хотя непосредственная связь между ними никогда не декларировалась.
Прежде всего, следует указать на принятие 30 июня 1987 года закона СССР «О государственном предприятии (объединении)». Под густым соусом рассуждений о «достижении высшей цели общественного производства при социализме – наиболее полного удовлетворения растущих материальных и духовных потребностей людей» скрывались новые, радикальные изменения в экономической жизни страны. Устанавливалось, что «предприятие действует на принципах полного хозяйственного расчета и самофинансирования». Невероятным для социалистической реальности СССР звучала норма закона, согласно которой «Предприятие как самостоятельный товаропроизводитель может выступать на рынке ценных бумаг и выпускать для мобилизации дополнительных финансовых ресурсов акции, осуществлять целевые займы». Замечу, что к этому времени не существовало ни одного правового акта, устанавливавшего и регулировавшего рынок ценных бумаг.
Предприятие получило право «продавать, обменивать, сдавать в аренду, предоставлять бесплатно во временное пользование либо взаймы здания, сооружения, оборудование, транспортные средства, инвентарь, сырье и другие материальные ценности», то есть заниматься той деятельностью, которая была прежде уголовно наказуема. Предприятие получило право «использовать на собственные нужды, реализовывать другим предприятиям, организациям и населению или обменивать с другими предприятиями продукцию при условии выполнения договорных обязательств», приобретать «без лимитов (фондов) материальные ресурсы в соответствии со своими заказами на основе договоров, заключаемых с предприятиями и другими органами материально-технического снабжения или с изготовителями продукции». Прежде подобная деятельность должна была быть квалифицирована как преступление, как пособничество деятельности «цеховиков». Предприятию разрешалось создавать собственную сеть реализации продукции «по прямым безлимитным заказам». Это тоже было прежде запрещено.
Закон вводил поистине революционную норму – фактическую отмену государственной монополии внешней торговли. Предприятиям было разрешено заниматься внешнеэкономической деятельностью «на основе валютной самоокупаемости и самофинансирования», вести экспортно-импортные операции, «создавая при необходимости хозрасчетные внешнеторговые фирмы или поручая ведение таких операций другим внешнеторговым организациям на договорной основе». Разрешалось иметь валютные счета, получать «кредит в иностранной валюте для создания и развития экспортных производств с условием погашения кредита за счет валютной выручки от экспорта продукции».
Но закон шёл гораздо дальше. Он разрешал образовывать на предприятии структурные единицы, действующие на хозрасчётных началах. «Структурная единица может иметь отдельный баланс и счета в учреждениях банков». Обратим особое внимание на это положение. К нему я вернусь ниже.
То, о чём и мечтать не могли «цеховики», свершилось в рамках закона «О государственном предприятии (объединении)». Та деятельность, за которую прежде судили, сажали в лагеря, а то и расстреливали, теперь разрешалась.
Но дальше возникает важный вопрос – а оставалось ли это предприятие государственным?
Судя по заголовку Закона – да, если смотреть на содержание закона – то предприятие принадлежит трудовому коллективу, но на практике значительно усиливалась роль его руководителей, получившим возможность уходить от государственного контроля. Директора предприятий не только выводились из номенклатуры (их утверждали не партийные органы, а собрание трудового коллектива), но и становились независимыми и богатыми (!) людьми. Предприятия и, соответственно, их директора, получают возможность заниматься внешнеэкономической деятельностью. 25 декабря 1986 г. на Политбюро было принято решение о порядке создания совместных предприятий с участием советских и иностранных организаций, фирм и органов управления.
Этот закон давал возможность преобразовывать и министерства в государственные корпорации, которые получали в собственность то имущество, которым они прежде управляли. Форма государственной корпорации оказывалась лишь начальной переходной формой к преобразованию в акционерное общество. Этим путём шли крупнейшие промышленные министерства страны. Первым стало Министерство газовой промышленности СССР. В. С. Черномырдин, в 1989 г. – министр газовой промышленности, вспоминал: «Вошли в правительство с предложением, чтобы нам дали возможность уйти из государственной министерской структуры и перейти напрямую – в хозяйственную. То есть – такую вот мощную министерскую структуру перевести на систему работы по «Закону о предприятии». А в СССР как раз приняли «Закон о предприятии»» (курсив мой. – Р П.)[1023].
Новая структура, согласно уставу Газпрома, получила права:
осуществлять экспортно-импортные операции;
участвовать в проектировании, строительстве и эксплуатации объектов газовой промышленности за рубежом на условиях генподряда и технического содействия;
осуществлять научно-техническое сотрудничество с зарубежными странами в целях эффективного решения проблем развития газовой промышленности страны;
привлекать к сооружению объектов газовой промышленности как на территории СССР, так и за рубежом иностранные организации и фирмы;
создавать на территории СССР и за рубежом совместные с иностранными партнерами предприятия и фирмы, привлекать иностранные фирмы для оказания услуг но заключению и исполнению внешнеэкономических сделок (контрактов);
создавать за рубежом технические и технико-коммерческие центры (бюро), представительства, ремонтные и сервисные организации, базы и склады;
командировать специалистов в социалистические, капиталистические и развивающиеся страны [1024].
Опыт Газпрома оказался, с точки зрения союзных министров, вполне успешным. Поэтому Верховный Совет СССР 1 апреля 1991 г. принял постановление, по которому Кабинету Министров СССР предписывалось «провести в течение 1991-1992 годов работу по организации государственных корпораций…, других структур рыночного типа на базе действующих государственных органов и организаций»[1025].
Диагноз сложившейся ситуации в экономике страны был поставлен на заседании Президиума Верховного Совета РСФСР 25 сентября 1990 г., когда вице-премьер по промышленности Ю. Скоков объявил руководству Верховного Совета, что процесс акционирования, осуществляемый руководителями союзных ведомств, «министерская приватизация» по существу выводит промышленность из-под российского контроля. Для примера
Скоков рассказал о взаимоотношениях с министром черной металлургии Колпаковым:
«Мы к нему со своим суверенитетом, а он говорит: извини, но я еще в прошлом году стал владельцем этой собственности и правопреемником государственной собственности. Колпаков стал Круппом. Теперь он создает 10-15 концернов, оставляет маленькую структуру управления. Это президентское правление в сталелитейном комплексе»[1026].
Вторым шагом на пути радикальных реформ шло появление кооперативов. 5 февраля 1987 г. Совмин СССР издал постановление «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления». 26 мая 1988 г. был принят Закон «О кооперации в СССР». Под лозунгами «развития ленинских идей о кооперации применительно к современному этапу строительства социализма в СССР» закон фактически восстанавливал права частной собственности, замаскированной в обличье «кооперативной формы собственности».
Закон гласил, что «Кооперативы могут создаваться и действовать в сельском хозяйстве, в промышленности, строительстве, на транспорте, в торговле и общественном питании, в сфере платных услуг и других отраслях производства и социально-культурной жизни».
Эта норма закона прямо сопрягалась с процитированном выше положением Закона «О государственном предприятии (объединении)», разрешавшим образовывать на предприятии структурные единицы, действующие на хозрасчётных началах. После появления Закона «О кооперации» эти отдельные структурные единицы могли преобразовываться в кооперативы со своим балансом и счётом в банках. От предприятия отпочковывались заключительные звенья производства, те, где создавалась готовая продукция. Так были сделаны первые шаги начинавшегося процесса приватизации промышленности.
Кооперативам представлялось право ведения внешнеэкономической деятельности. Закон устанавливал: «Кооперативы и их союзы (объединения) активно участвуют во внешнеэкономической деятельности, способствуют укреплению экономики страны, повышению ее международного авторитета, накоплению валютных ресурсов» предоставлено право непосредственного осуществления экспортно-импортных операций. При этом кооператив может экспортировать производимую им продукцию (работы, услуги), в том числе созданную в результате совместной деятельности с другими кооперативами и предприятиями, а союзы (объединения) – также продукцию, производимую входящими в их состав кооперативами. Кооперативам разрешалось вести экспортно-импортные операции, заниматься приграничной торговлей.
Но особенно большое значение для судеб страны имело положение статьи 23, пункт 5 Закона «О кооперации», согласно которой «Союзы (объединения) кооперативов имеют право создавать хозрасчетные отраслевые или территориальные кооперативные банки. …По договору с кооперативом или союзом (объединением), выпускающим ценные бумаги (акции), банк может взять на себя функции по осуществлению операций, связанных с их продажей, возвратом и выплатой доходов на эти ценные бумаги (акции)».