Первоначально Цируль находился в Бутырке, с другим известным вором в законе, Робинзоном Арабули, по кличке Робинзон. Вскоре Цируля спешно перевезли в спецкорпус «Матросской тишины», где он продолжал употреблять наркотики. В доставке наркотиков стали подозревать нескольких его адвокатов. Некоторых из них задержали и возбудили против них уголовные дела. По телевизору даже показывали, как адвокат передает наркотики, а в это время врывается оперативная группа, его задерживают, а Паша Цируль говорит что-то невнятное перед камерой.
После этого его переводят в следственный изолятор Лефортово, и дело начинает вести 4-й отдел Следственного комитета МВД России.
Приехав в Лефортово, я предъявил все необходимые документы следователю, который входил в следственную бригаду. На столе у него я увидел дело моего будущего подзащитного. Следователь совершенно безразлично взял мои документы и начал было оформлять разрешение на встречу с Цирулем. Как бы про себя он обронил:
– Ничего, будете девятнадцатым адвокатом…
– Как девятнадцатым?! – переспросил я в растерянности.
– Так. У него было восемнадцать адвокатов. Многих он разогнал сам, причем странным способом: обвинял их в том, что они переодетые менты. Кто-то остался у него работать. Вы будете девятнадцатым.
– Подождите, – сказал я. – Давайте пока не будем ничего оформлять. Я с этим вопросом разберусь.
Я вышел из следственного изолятора с неприятным чувством. Мне было совершенно непонятно столь странное поведение клиента. Иметь девятнадцать адвокатов – это ненормально. Быть статистом мне совершенно не хотелось.
Прогулявшись, я вернулся в Лефортово. Быстро заполнил карточку вызова на своего клиента, который рекомендовал мне взять защиту Цируля.
– Послушай, – обратился я к нему, когда мы увиделись, – странная какая-то ситуация получается. У него ведь уже восемнадцать адвокатов было!
– Да, – подтвердил мой клиент. – Это так. Странно он ведет себя в последнее время. Не хочу вводить вас в заблуждение, но с ним что-то происходит.
Странностей хватало с лихвой. Вероятно, чтобы создать видимость своей приверженности к старым воровским традициям, Павел Захаров оформил на других людей свои автомобили, коттедж, вклады, а свою фактическую жену, от которой имел сына, зарегистрировал со своим братом. Но уж совсем вне всякой логики было прошение Цируля прокурору Москвы о том, чтобы не считать его вором в законе, поскольку в 1958 году он якобы был коронован неправильно, в нарушение воровских традиций. Кроме того, мой клиент сказал, что в Лефортове с Пашей происходят всякие непонятки. Например, в последнее время он стал бросаться и «наезжать» на вертухаев, а соседу из противоположной камеры, Алексею Ильюшенко, бывшему и. о. Генерального прокурора, Паша постоянно передает какие-то замысловатые приветы, после чего, по словам вертухаев, долго смеется.
– В общем, сами решайте, – закончил клиент. – Мое дело предложить.
Я продолжал сомневаться и решил обсудить ситуацию еще кое с кем, кто близко знал Павла Захарова.
– Да, – сказали мне, – может, вам действительно не стоит быть его адвокатом. Тем более девятнадцатым. Нам известно, что с ним работают достаточно серьезные люди из вашей коллегии, так что пока отдыхайте.
22 января 1997 года я узнал, что Павел Захаров (Цируль) умер в своей камере. Официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность.
Глава седьмаяАвторитеты
Смена понятий
В конце 80-х – начале 90-х годов в преступном мире Москвы произошла перегруппировка. С перестройкой общества и началом успешного развития коммерции главенствующая роль в криминальном мире стала отводиться так называемым авторитетам – «некоронованным» главарям группировок. Раньше «авторитетами» называли воров, наиболее приближенных к законникам. В новом же понимании слово «авторитет» означало лидера группировки, который сам создал себе репутацию в преступном мире и не выбран, скажем, законниками.
С увеличением группировок, естественно, возросло и число их лидеров. А это привело к появлению авторитетов. Однако во многих группировках по-прежнему воры в законе выступают в роли консультантов и третейских судей во время разборок.
Большинство авторитетов категорически отрицают воровские понятия и традиции уголовного мира. На это есть свои причины. Авторитеты причисляют себя к предпринимателям, а для деловых контактов с политиками, с отечественными и иностранными коллегами воровское звание может являться препятствием. Да и компромат им ни к чему. Поэтому многие авторитеты отказывались от принятия воровских званий: Сергей Тимофеев (Сильвестр), Отари Квантришвили (Отари). Хотя, насколько мне известно, им не раз предлагали «короноваться».
Правда, незначительная часть авторитетов все же стремится стать ворами в законе. Но в силу некоторых обстоятельств, например из-за отсутствия поручительства или соответствующего воровского стажа (как правило, имеется в виду отсидка на зоне), это им пока не удается.
Авторитеты обладают преимуществом и превосходством перед теми же ворами в законе. Многие из них выходцы из благополучных солидных профессиональных и социальных кругов. Так, например, по данным правоохранительных органов, лидером коптевской группировки является Сергей Зимин (Зёма), который в недалеком прошлом был офицером Российской Армии.
Большнство авторитетов, с которыми мне приходилось общаться, в недалеком прошлом были штатными официальными комсомольскими работниками, занимали должности руководителей экономических коммерческих фирм. Но, пожалуй, значительную часть авторитетов составляют бывшие спортсмены.
Авторитеты прежде всего отличаются значительным интеллектуальным потенциалом, связями в коммерческой и политической сфере, в правоохранительных органах, а также силой воздействия и умением сплотить вокруг себя группировку.
Солнцевские авторитеты постоянно подчеркивают, что они не преступники, не бандиты, и в каком-то смысле не грешат против истины. Они обращались ко мне за юридической консультацией при разработке своих коммерческих проектов. У них негативное отношение к криминалу. Правда, когда возникает какая-либо проблема в предпринимательской деятельности, то солнцевские не исключают возможности применения преступных методов для их решения. Но преступниками в прямом смысле слова они уже перестали быть и в основном выступают в амплуа бизнесменов.
Воры в законе, особенно молодое поколение, налаживают и поддерживают связи именно с представителями криминального мира, то есть с теми же ворами в законе, и обычно живут по принципу «кого знаешь, с кем сидел». Авторитеты же придерживаются другого принципа: жить, по возможности не нарушая закон, иметь связи в среде политиков, государственных деятелей и представителей правоохранительных органов, крупных банкиров и бизнесменов.
Одно из увлечений авторитетов – это спонсорство и связи со звездами эстрады. Примером может послужить скандал певицы Азизы и Игоря Малахова, которого правоохранительные органы также относят к авторитетам. Я не раз слышал от многих авторитетов об их знакомствах с эстрадными звездами. Часто я и сам видел их в обществе известных артистов, особенно на отдыхе или на концертах и фестивалях.
Основная задача нынешних авторитетов – это, безусловно, борьба за выживание, за власть, за сохранение своих позиций в группировке.
Отари Квантришвили
В начале 90-х годов журналисты, скорее всего, с подачи правоохранительных органов, представляли Отари Квантришвили как одиозную личность, этакого дона Карлеоне, «крестного отца» криминального мира столицы. Сам Квантришвили и не думал опровергать подобные оценки, чем только подливал масла в огонь. Он не отрицал своего знакомства с крупными фигурами криминальной элиты, которых знал чуть ли не со времен своей юности.
Частые его появления на экране телевизора, на светских тусовках и крупнейших спортивных мероприятиях делали его имя еще более популярным.
Однако у Квантришвили были солидные знакомства и среди политиков, генералов правоохранительных органов и звезд эстрады. Наверное, близкие знакомства с генералитетом МВД толкнули Квантришвили вступить в открытый конфликт с одной из самых могущественных фигур ГУВД генералом Владимиром Рушайло, тогдашним начальником Московского РУОПа.
Квантришвили пришел к Рушайло просить за какого-то знакомого, против которого было возбуждено уголовное дело. Разговор пошел не так, как планировал Квантришвили. Рушайло не только отказал в просьбе, но даже напомнил Квантришвили о его тесных связях с криминальным миром, вероятно, ссылаясь на данные своих оперативных разработок. Вот тогда Отари Квантришвили неудачно намекнул, что, дескать, генералу не помешало бы подумать о безопасности своих детей. Эта информация немедленно просочилась во все СМИ, и разразился скандал.
В те дни я еще не занимался защитой по уголовным делам, а специализировался по правовому обслуживанию бизнесменов. Один из них, Герман К., обратился ко мне с просьбой сопровождать его на встречу с Отари Квантришвили. Основная цель визита заключалась в том, чтобы получить протекцию на организацию вещевого рынка на одном из объектов спорткомплекса «Олимпийский». Крытые вещевые рынки тогда было очень выгодно открывать, а предприниматель знал, что Квантришвили близко знаком с генеральным директором спорткомплекса Дробинским.
Однако меня весьма удивило, что, не будучи близко знакомым с Квантришвили, предприниматель надеется на встречу с ним. Но Герман мне разъяснил, что все «схвачено», его «крыша» контактирует с Отари и уже договорилась о встрече, которая к тому же состоится в его загородном доме в поселке Успенское. А это, по его словам, говорило о доверительных отношениях людей Германа с Отари.
Однако все произошло по-другому. В назначенный день и час мы были у Центрального телеграфа на улице Горького и ждали людей Германа, которые должны были сопровождать нас. Герман держал тонкую папочку, где были все необходимые бумаги.