На этом кончается исповедь Барри Линдона; смерть оборвала труды нашего остроумного автора, так и не позволив ему закончить свое жизнеописание; всего же он прожил во Флитской тюрьме девятнадцать лет и, судя по тюремным записям, умер от белой горячки. Матушка его достигла необычайно преклонных лет, и обитатели этих мест, еще заставшие ее, немало порасскажут вам о ежедневных стычках между матерью и сыном, не утихавших до тех пор, пока последний, из-за неискоренимого пристрастия к вину, не впал в почти полное слабоумие; неугомонная старуха-мать ходила за ним, как за малым ребенком, а он обливался слезами, когда не получал привычной порции коньяку.
У нас нет точных сведений о его жизни на континенте; очевидно, он вернулся к своей былой профессии игрока, однако без былого успеха.
Спустя некоторое время Барри негласно приехал в Англию. Здесь он пытался шантажировать лорда Джорджа Пойнингса, угрожая обнародовать его переписку с леди Линдон и этим сорвать помолвку милорда и мисс Драйвер, богатейшей невесты со строгими принципами и целой армией рабов в Вест-Индии. Только чудом спасся Барри от судебных приставов, коих натравил на него лорд Пойнингс. Не удовлетворясь этим, лорд Джордж пожелал лишить Барри его пенсиона; но леди Линдон воспротивилась этому акту справедливости и даже прервала все отношения с лордом Джорджем с того дня, как он женился на вест-индской богачке.
Дело в том, что пожилая графиня все еще верила в свои чары и не переставала любить мужа. Она жила в Бате, препоручив свое состояние бдительным заботам своих родичей Типтофов, к коим оно и должно было перейти за отсутствием прямых наследников; и так неотразимо было обаяние Барри и его власть над этой женщиной, что он чуть не уговорил ее к нему вернуться; но эти совместные планы были неожиданно разрушены появлением лица, которое долгие годы почиталось умершим.
То был не кто иной, как виконт Буллингдон, чье внезапное возвращение словно громом всех поразило, особенно же озадачило его уважаемого родственника из дома Типтофов. Юный лорд объявился в Бате, вооруженный письмом мистера Барри к лорду Джорджу, в коем первый угрожал огласить связь леди Линдон со своим сиятельным кузеном – связь, ни в коей мере не порочившую ни одну из сторон, ибо выражалась она единственно в том, что ее милость имела обыкновение писать глупейшие письма – черта, свойственная многим дамам, да и джентльменам и до нее. Мстя за бесчестие, нанесенное его матери, лорд Буллингдон, повстречав в галерее, где пьют минеральную воду, своего отчима (последний проживал в Бате под именем мистера Джонса), набросился на него и отделал без всякой пощады.
История молодого лорда после его побега изобиловала романтическими приключениями, но не наше дело ее рассказывать. В Американскую войну он был ранен и оказался в списке убитых, на самом же деле попал в плен и бежал; обещанные деньги не были ему высланы, и это пренебрежение так ранило сердце впечатлительного и гордого юноши, что он предпочел остаться мертвым для света и для отрекшейся от него матери. С трехлетним запозданием прочитал он где-то в канадской глуши случайно подвернувшуюся ему в «Журнале для джентльменов» заметку о смерти его брата, под заглавием «Несчастный случай с лордом виконтом Касл-Линдоном» и под впечатлением этой новости решил вернуться в Англию. Здесь он открылся родным, но лишь с величайшим трудом убедил лорда Типтофа в правомерности своих притязаний. Он собирался навестить графиню Линдон в Бате, когда наткнулся на мистера Барри Линдона и, сразу же узнав его, несмотря на скромное обличье знаменитого щеголя, выместил ему все свои обиды.
Услыхав об этой встрече, леди Линдон пришла в ярость; она отказалась видеть сына и готова была немедленно броситься в объятия возлюбленного Барри, но сей джентльмен был уже схвачен. Его бесконечно таскали по тюрьмам, пока не отдали под надзор мистера Бендиго на Чэнсери-лейн, помощника мидлсекского шерифа, а уж от него переправили во Флитскую тюрьму. От шерифа и его помощника, от заключенного и даже от самой тюрьмы ныне осталось одно воспоминание.
Пока жива была леди Линдон, Барри получал свой пенсион и, возможно, был так же счастлив в заточении, как и в любую пору своей жизни; когда же ее милость скончалась, наследник, со свойственной ему суровостью, прекратил это баловство и обратил всю сумму на дела благотворения, заметив, что лучше употребить деньги на добрые начинания, чем дарить отпетому негодяю. После гибели его милости в Испанскую кампанию в 1811 году все его достояние перешло к семейству Типтоф, и его графское достоинство померкло в сиянии их княжеского титула; но ниоткуда не видно, чтобы новый маркиз Типтоф (лорд Джордж унаследовал титул после старшего брата) возобновил мистеру Барри его ренту или чтобы он вслед за покойным лордом пожертвовал ее на дела благостыни. Под рачительным управлением маркиза в поместье Хэктон водворился вожделенный порядок: деревьям Хэктонского парка минуло уже сорок лет; что же до его ирландских владений, то они раздроблены на мельчайшие участки и отданы в аренду местным крестьянам, которые и поныне занимают любознательных слушателей рассказами о смелой, бесшабашной и беспутной жизни Барри Линдона и о его падении.