За разговорами мы не заметили, как приехали в село. Уже в храме узнаем, что помимо уникальной иконы, здесь есть чудотворный крест и камень Серафима Саровского, от которого по молитвам православные тоже исцеляются, причем не столько телесно, сколь духовно и душевно. Говорят, Серафим Саровский особенно помогает душевнобольным. Я вспомнила, как пару лет назад в Дивеево Нижегородской области, где хранятся его мощи, некоторых паломников в храме трясло, особенно когда пели величание Преподобному. Людские пороки, видимо, просто не выдерживали святости и видимым образом отступали.
Как только мы заходим всей гурьбой в храм, к иконе выстраивается очередь. Стоящие сосредоточенно молят Богородицу о том, чтобы помогла решить их беды. О чем молиться мне? О том, чтобы не было болезней, смертей, бытовых неурядиц? Но ведь они неизбежны, и наивно думать, что после моих молитв их не станет. Наверное, нужно молиться о том, чтобы были силы все, что произойдет в течение жизни, стойко перенести. Не упасть и не сломаться. С этим я и подхожу к иконе, шепчу, прикасаюсь. И, о Боже, чувствую, как от лика Богородицы веет прохладный ветерок. Чуть позже я узнала, что этот ветерок ощущали на себе все. И совсем другое чувство у креста, от него исходит заряд энергии, который можно ощутить, прикоснувшись к нему ладонью.
Не пытаясь найти происходящему научное объяснение, мы сразу, после службы, едем к роднику. По дороге я узнала историю дорогих окладов на иконах. Скажем, пришел человек в храм, помолился такому-то святому о том, чтобы тот помог решить его просьбу. Просьба исполнилась. И тогда проситель снимает с себя золотой крестик, цепочку или колечко и вешает на икону. Потом, когда такого добра накапливается достаточное количество, его переплавляют на оклад.
..Перед тем как спуститься к роднику, нужно на каждой ступеньке прошептать: «Господи, помилуй». Вода здесь удивительно прозрачная и холодная. Кстати, я накануне молилась еще о том, чтобы у меня нашлись силы выдержать обливание холодной водой. Боюсь! Молитвы мои были услышаны, я стойко перенесла ледяную купель. Чудотворная сила воды, между прочим, подтверждена учеными. Впрочем, больным и страждущим, которые сюда приезжают в огромном количестве, выводы ученых ни к чему. Они молятся Божьей Матери — и она им помогает. А главное: у них появляется шанс, в случае чего — снова прибегнуть к помощи Небесной Заступницы, удобно спрятаться под надежный зонт счастья.
Воспитание трех цивилизаций
У семилетнего Никиты удивительная семья. Его воспитывают представители трех поколений, а если более точно — цивилизаций (от лат. civilis — государственный, гражданский). Прабабушка вечерами рассказывает о своей молодости: как ходили в соседнее село смотреть фильмы по телевизору, потому что в районе их было всего два. Никита недоумевает, почему бы, им, например, не обзавестись домашним кинотеатром, так ведь лучше? Бабушка говорит, что всю сознательную жизнь проработала машинисткой в редакции, и клавиши, по которым приходилось с усилием воли стучать, ей до сих пор снятся. Никита видел печатную машинку, знает, где у нее клавиатура, но озадачен отсутствием экрана. Мама ждала папу из армии два года, за это время родители написали друг другу 124 письма, которые в семье свято хранятся, а мальчик не понимает, почему они не переписывались эсэмэсками, которые быстрее доходят и меньше времени занимают…
Мальчик растет смышленым, его любят и им занимаются подолгу, прабабушка рассказывает, какой голод им приходилось терпеть, особенно в неурожайные годы: ели лебеду. Мальчик спрашивает: что, даже бананов не было? Старушка продолжает: и лишнее слово никому нельзя было сказать, и пожаловаться, такой страх царил везде! У ребенка своя ассоциация, он заключает: «Ясно, как в фильме ужасов». Всей семьей смотрели предельно деловую сказку «Звездная пыль», которую никто из взрослых так и не понял, потому что главные герои много говорили, в том числе и о сексе (а куда теперь без него?), и все торопились по своим делам, особенно семью разочаровало появление их любимчика Де Ниро в образе …гея. Ну, разве это детская сказка?
Мальчик знает, что такое нетрадиционная ориентация и что курить вредно. Детское мировосприятие устроено таким образом, что человека с плохими привычками ребенок воспринимает как плохого. Отсюда вывод: курящий не может быть хорошим человеком. А однополая любовь, тем более красочно показанная в кино, с элементами юмора, исторических декораций и хорошей музыки, — явление нормальное. За нее же общество не осуждает…
Впрочем, мальчик много времени у телевизора не проводит, ему после обычной школы надо идти в спортивную, где тренер с двумя наколками на руках — «Вова» и «ВДВ», — учит группу детей восточным единоборствам. По правилам боя страны Восходящего Солнца перед битвой соперника нужно уважительно приветствовать, добавляя к имени почтенное — сан. И Никита-сан перед тем как квалифицированно врезать по физиономии Иван-сану, вежливо с ним здоровается. Домой мальчик часто приходит со впечатляющими синяками, которые родителям обходятся в 159 евро по курсу ЦБ. Дома мама и обе бабушки прикладывают к синякам разные примочки из настоев целебных трав. Растения собирают возле родной деревни Буньково, где у поймы речки на лугу растут особенно сочные травы. Все настои, травы, а также родительская любовь и нежность — бесплатны.
В школе мальчик пока учится даром, но ему все равно нанимают репетитора по английскому, чтобы Никита, когда вырастет, мог получить хорошую профессию и престижную работу. Это ничего, что Никита, как и родители, и бабушки с дедушками, эмигрировать из России не собирается, просто так получилось, чтобы жить полноценно в родной стране, нужно знать язык государства, в котором, возможно, он никогда не будет даже бывать.
Кроме учебы и спорта, Никита, как и любой ребенок его возраста, любит играть, все пацаны его двора именуют себя трейсерами и играют в паркур. Мальчики разучивают трюки, помогающие быстро перемещаться и преодолевать препятствия, это необходимо жителям густонаселенных каменных джунглей вроде Нью-Йорка или Токио, но абсолютно бесполезную на просторной родной земле. Увлечение паркуром тоже оставляет следы на молодом теле, но пока есть Буньково с разнотравьем, можно спать спокойно.
Было бы неправильным считать, что только взрослые учат Никиту. Вовсе нет. Многие уроки жизни он преподает им сам. Он научил бабушку фотографировать на телефон. И когда она ездила в паломническую поездку по святым местам России, ее домашние и многие подруги увидели то же, что и она. Подсказал прабабушке пить через соломинку, когда у нее десна болели… родители благодаря ему «подсели» на мультик о сером мышонке, который ничего не боялся и в итоге спас целое королевство.
Пока что Никите тоже нечего бояться, ведь есть дружная и любящая семья, которая помнит, что она не абы откуда, а из деревни, где еще есть пойменные луга и прозрачная речка, пока не только в документах, но и на сердце крупными буквами выведено «Буньково»…
Генеральная уборка
В нашем городе нельзя жить — можно только выживать. Но и это у меня не всегда получается. Иногда просто умираю, как сейчас…
Для начала — говорят умные люди — надо сделать уборку. Что будет потом, неважно, можно пытаться выживать дальше, а можно и умереть. В чистоте оно сподручней будет. Уборка нужна основательная, все убрать, помыть, переставить, в общем, с вдохновением. А где его взять?
Грязный подъезд плавно переходит в такую же немытую улицу, под окном разбитый фонарь, на двери выцарапанная надпись «Лох», на клумбах ощипанные детворой цветы, здесь же собачьи кучки. Одна радость — яблоня под окном, а на ней скворечник, в нем обитают воробьи. Особые, сибирские. Они ничего не боятся и иногда залетают в форточку, поклюют хлебных крошек на столе и — шмыг обратно. Когда я первый раз увидела воробья у себя дома, была в шоке, известная ведь примета: птица в дом — жди беды. Но потом попривыкла к ним, и к птицам, и к бедам, по большому счету таким же мелким. А теперь новая напасть — нет вдохновенья. И это, когда вокруг горы грязного белья, разбросанные книги и ни одной, абсолютно ни одной чистой тарелки.
— Это очень и очень хорошо, — философствует сын, — раз ты, мама, впала в депрессию, значит, у тебя появилось время, полежишь, отдохнешь.
Тишину в комнате не выгоняет никто, и она дружно живет со мной, она растворяется во мне или я в ней? Возникает ощущение странного комфорта, при том что я люблю порядок, чтобы все ровненько, по линеечке. Утром собираю себя на работу, напрягая силу воли, даже завтрак готовлю и иногда даже ем. Максимальный уровень сегодняшних возможностей — проверить уроки сына, поставить в нужном месте мягкие знаки после шипящих или вычислить дроби. А потом снова тишина и воробьи на кухне.
Выживать нет сил.
Я, наверное, в душе орнитолог, меня все пернатые любят, вороны, например, мою машину помечают с удивительной регулярностью, каждое утро приходится очищать. У меня есть даже специальная тряпочка для ворон. А другим машинам рядом хоть бы хны — может, потому, что они грязновато-мутного оттенка, как и всё в этом городе?
Работа — это симбиоз сумасшествия и агрессии. Отвечаешь: «хорошо — да» и «хорошо — нет». «Я подумаю», — и тут же об этом забываю. «Извините, нам не кажется ваше предложение привлекательным» — а в уме: да пошли вы! «Я наберу вас завтра, послезавтра» — значит, никогда. «Мы подумаем над существенной скидкой» — как ни крути, получается не больше десяти процентов. «Деньги поступят на днях» — дай Бог в этом месяце… В общем, нужна генеральная уборка!
Все внутри закипает, тишина уходит. Вечером нет времени на дроби, утром — сил идти на работу. Машина весь день на дворе, и пятна на ней напоминают искусно сделанный аэродизайн. Воробьи на меня не реагируют. Сын садится на край кровати и говорит:
— Мам, помнишь, ты говорила про огонь, воду и медные трубы? Огонь — это девяностые, когда много твоих друзей ушло. Кто вверх, кто вниз, кто навсегда. Потом ты долго отходила от всего, сначала в больнице, потом в себе. Осталась вода и медные трубы.