– Надеюсь, – пробурчал генерал, стаскивая с себя штаны с лампасами. – И все же как это пальцем?
– Так положено. Не волнуйтесь, я буду в перчатках.
Генерал натужно засопел, закряхтел, кожа на лице и шее у него приняла цвет вареного рака, он, откровенно стесняясь, обнажился за ширмой и, зажав руками причинное место, плюхнулся на кушетку, обратив заросшие черными волосами полушария в мою сторону…
– Вот и все! – Я привычно снял с рук резиновые перчатки и метким броском отправил их в мусорное ведро. – Ведь не больно было? – А про себя подумал: «Болезнь не выбирает, приходится и генералам страдать. Сегодня первый раз в жизни довелось краснолампасного пациента таким макаром осмотреть. Надеюсь, что не последний в моей практике…»
– Терпимо, – поежился Сизоносов и, стараясь не смотреть в мою сторону, потянулся за штанами. – Так что, рака нет?
– Нет! Есть приличный геморрой! Я напишу, чем и как лечить. Думаю, через пару дней вы уже надолго забудете о своей болячке.
– А побыстрей не получится?
– Увы, не получится. Главное – вы вовремя обратились и случай не совсем запущен.
– Доктор, а что значит: «надолго забудете»? – генерал вышел из-за ширмы уже этаким бравым молодцом и даже попытался улыбнуться. Но улыбка вышла какой-то кислой и неискренней.
– Это значит, что если станете соблюдать диету, а главное, откажитесь… – тут я сделал известный жест, ударив пальцами левой руки по своей шее, – от обильных возлияний. То навсегда позабудете о геморрое.
– С этим, – генерал щелкнул себя пальцем по шее и погрустнел, – сложнее. Товарищи не поймут. А нет таких лекарств, чтоб и в компании посидеть, и геморроя избежать?
– Попробуйте, – я протянул список и нахмурился, – но тогда ничего не гарантирую. Возможен рецидив. А тогда только операция.
– Неужели, доктор, сразу операция?! – генерал взял у меня листок с назначениями и бегло пробежался по тексту.
– Эдуард Анатольевич, медицина, как известно, не относится к разряду точных наук. И я не могу вам гарантировать стопроцентной победы над болезнью. Я лишь скромный доктор, который может посоветовать вам, как избежать дальнейшего развития болезни. И если…
– Я все понял, Дмитрий Андреевич, – генерал нетерпеливо перебил меня. – Если еще раз геморрой появится, то нужно оперировать.
– Для начала неплохо бы сегодняшнее воспаление купировать.
– Так точно! Я сейчас пошлю адъютанта, пускай все, что вы написали, достанет. И сразу же начну лечение.
– Это лишнее. У нас все нужные лекарства в госпитале имеются, – я выглянул за дверь, там, в коридоре, в некотором отдалении от смотровой, неспешно прогуливалась главная сестра. Я знаками подозвал Генриетту Самуиловну и попросил ее принести все то, что было в списке у генерала. Она согласно закивала, и быстро, развив максимальную скорость, на которую была способна, понеслась выполнять мою просьбу.
Мы с генералом вернулись в мой кабинет, при этом любопытные взгляды продолжали контролировать каждый наш шаг. От предложенного мною чая Сизоносов отказался, а подойдя к окну, опять принялся изучать Старо-Калинкин мост и близлежащие окрестности.
– Какая красотища! – глубоко вздохнул генерал и картинно покачал головой. – Я с удовольствием поменялся бы с вами кабинетами только из-за одного этого вида. А вот у меня из окон только стену соседнего здания и видно. Я же коренной петербуржец. В пятом поколении, можно сказать из семьи потомственных военных. Мой прадед еще государю-императору служил. И я родился в этом городе. В пять лет, правда, отца перевели в Москву служить, и мы с мамой туда перебрались. Хоть я и был столичный житель, а сердце мое все же осталось здесь – в Петербурге!
Сизоносов хотел что-то еще добавить, но тут в дверь несмело постучали, и в приоткрытую щель просунулась голова подполковника Волобуева:
– Разрешите?
– А-а, подполковник, заходи, – генерал отвернулся от окна и смерил начальника госпиталя длинным, проницательным взглядом. – Место службы у тебя теперь какое, а? Чуешь? Почти центр Питера.
– Так точно! – Волобуев тихо проскользнул в кабинет и замер перед генералом по стойке смирно.
– Да расслабься ты уже! Не на параде. Доктор у тебя молодец! Однако мне пора, – Сизоносов с неудовольствием посмотрел на настенные часы, висевшие над входом, – скоро совещание в кабинете у командующего.
– Эдуард Анатольевич, вот вам лекарство, – Волобуев протянул ему увесистый пластиковый пакет с двумя ручками. – Все, как просили!
– Что-то многовато, – генерал прищурился и взвесил пакет на пальце. – Тут взвод таких, как я, можно вылечить.
– Поправляйтесь, – начальник госпиталя постарался улыбнуться, но вышло довольно натянуто.
– Дмитрий Андреевич, что скажите? – генерал протянул мне пакет.
– Тут все как раз самое необходимое, – подтвердил я, бегло осмотрев содержимое пакета. Отметив про себя, что генерал прав насчет взвода больных генералов.
– Ладно, бывайте! – Сизоносов пожал мне на прощание руку. – Когда к вам в следующий раз показаться?
– Если все хорошо, то не обязательно самому приезжать – можно и позвонить. Вы человек занятой, зачем вам попусту себя утруждать, – скороговоркой произнес я, придя в ужас от одной только мысли, что Сизоносов опять заявится ко мне на осмотр и повторно парализует работу всего госпиталя. – Вот вам мой телефончик, – я протянул ему свою визитку, – позвоните через пару дней. – Краем глаза уловил, как начальник госпиталя при этих словах сделал мне страшную мину, услыхав такую фамильярность. – Позвоните.
– Договорились, – улыбнулся Сизоносов, убирая визитку во внутренний карман кителя. – Если все нормально – отзвонюсь. А если нет, то… – он погрозил пальцем Волобуеву, – то вернусь. Да, подполковник?
– Так точно! – щелкнул каблуками подполковник и залился пунцовым румянцем.
– Пошли, подполковник, проводишь! – генерал бережно взял из моих рук пакет с лекарствами и уверенно направился к выходу.
– Дмитрий Андреевич, – шепотом бросил мне Волобуев, пропуская Сизоносова вперед, – он же генерал все же! А вы?!
– Вы не поверите, организм у него ничем от остальных смертных не отличается, – не сдержался я.
– А ну вас! – зло так махнул рукой Волобуев и принялся догонять генерала.
Я перешел из кабинета в ординаторскую, из нее открывался прекрасный вид на внутригоспитальный дворик, где терпеливо дожидалась своего хозяина служебная машина. Вот первым появился генерал, за ним семенили Волобуев с генеральским пакетом в руках и начмед Горошина. Начальник госпиталя что-то быстро говорил Сизоносову, генерал, молча, слушал, глядя куда-то в сторону. Водитель услужливо отворил переднюю дверь в авто, перехватил пакет из рук начальника госпиталя. Генерал наскоро пожал сопровождающим руки и, быстренько сев в авто, укатил по своим важным делам, оставив во дворе небольшой сизый дымок, вылетевший из выхлопной трубы «Мерседеса». Волобуев машинально перекрестился и, развернувшись через левое плечо, отправился прямиком в штаб. Майор Горошина потащился следом. Судя по тому, что начальник не завернул на хирургию – генерал своим визитом к нам остался доволен.
Правда, он не позвонил ни через два дня, ни через три, ни через неделю. Спустя полгода я встретил его на праздновании трехсотлетия нашего госпиталя, где он, веселый и хмельной, поблагодарил меня за оказанную когда-то услугу. Судя по его молодецкому виду – лечение пошло ему на пользу.
Ох уж эти генералы! Ничто человеческое им не чуждо. У них самих геморрой случается, и от них «геморрой» получается. Буквально через неделю после визита Сизоносова к нам в отделение доставили сразу двух (!) «геморройных» генералов.
Как раз была пятница, то самое благословенное время, когда последний рабочий день на неделе подходил к концу. Я, как заведующий, отпустил всех, кто работал в день, пораньше домой. Осталась только дежурная медсестра, санитарка, да я. Так как мне не повезло – выпала честь дежурить по госпиталю. Ничего тогда не предвещало беды. Я сидел в своем кабинете и составлял план операций на следующую неделю. Вдруг в коридоре, практически под моей дверью, раздался некий непонятный шум, подкрепляемый отборнейшим русским матом.
– Я вас всех уволю! – вещал грубый пьяный голос. – Ты знаешь, кто я такой?! Где ваш начальник?!
Я в два прыжка выскочил в коридор и нос к носу столкнулся с двумя, мягко сказать, нетрезвыми гражданами в гражданской одежде, вернее в дорогих спортивных костюмах. Один из них согнал со стула дневального, что еще не так давно сидел на нем у входа в отделение, и занявши его место, размахивал правой рукой замотанной в пропитанную темной кровью цветастую тряпку, наподобие маятника. Второй крепко держал руками за больничный халат дневального, пытаясь что-то объяснить. Тот, который на стуле – маленький, толстенький, с заплывшими жиром глазками на лоснящемся лице, уже изрядно закапал пол и стену густыми пятнами крови. Его товарищ, напротив, худой и жилистый, был без видимых повреждений, но орал благим матом именно он.
– Солдат, где твой начальник?! Где заведующий хирургией?!
– Отпустите парня! – громко скомандовал я, пытаясь освободить солдатика из объятий верзилы. – Немедленно!
– Ты тут начальник? Ик, ик?! – громко икнул длинный и выпустил из своих цепких рук мятый рукав халата дневального. Тот живо ретировался, посетитель переключился на меня. Я остался один на один с вечерними агрессорами. – Ты где ходишь? Мы тебя долго еще ждать будем?!
– Я – заведующий отделением! А вот ты-то кто? – я обошел незнакомца справа, присматриваясь, как бы его половчее эвакуировать из отделения.
– Ты кому тыкаешь, нахал?! Как стоишь?! Сми-ир-р-рна!
– Петрович, прекрати орать, – подал тихий голос толстяк, потрясая перемотанную конечность. – Надо уже что-то делать! Вишь, кровишша так и хлешшет! Зараза!
– Сейчас, Семеныч, ик, ик, – длинный сдвинул кустистые брови на скуластом лице и грозно, сверху вниз посмотрел на меня, – чего стоишь? Спасай генерала Кудлатова, а то кровью истечет.