ечернего воздуха свою бордовую физию. Сидевший на стуле возле самого стола Горошина нервно теребил кончиками пальцев кожаную папку, лежавшую у него на коленях. Уролог сопел в дальнем углу, сидя на самом кончике поскрипывающего стула, рассматривая небольшую трещину в линолеуме на полу. Я невозмутимо сидел на диване и мечтал о том, как бы поскорее отсюда свалить.
– И что прикажете со всем этим делать? – звонким голосом Волобуев прервал затянувшееся молчание. – Мм, я вас всех спрашиваю?
– Надо капитану Антипову пойти и извиниться, – предложил Горошина.
– Я не пойду, – заартачился уролог. – Он первый меня ударил.
– Ты чего, капитан? – подполковник в упор с ненавистью посмотрел на громилу. – Мы в армии или где?
– Товарищ подполковник, я перед этим уродом извиняться не стану. Разрешите я так улажу конфликт.
– Хорошо, уладь, – как-то чересчур быстро сдался Волобуев. – А что вы, Дмитрий Андреевич, нам скажете?
– Скажу, что хорошо, что никого не угробили и не покалечили. Думаю, капитан Антипов сам уладит конфликт, тем более что Ефимов тоже не горит желанием его раздувать. Единственное, что он требует, так это заменить ему лечащего врача.
– Хм, требует он, – хмыкнул Горошина. – А где мы ему другого уролога найдем? Пускай радуется тому, кто есть в наличии.
– А я бы вот тоже не хотел лечиться у доктора, который мне по роже надавал бы, – прищурился Волобуев.
– Но, товарищ подполковник, – не унимался начмед, – а где взять другого?
– А там же где и этого, – подполковник кивнул в сторону притихшего уролога, – в поликлинике. Завтра позвони подполковнику Тягунову, пусть тот сам разбирается в косяках своих подчиненных.
– Но Тягунов же главный уролог округа, – округлил глаза Горошина. – Думаете, он станет лично заниматься этим делом?
– Тем паче, – оскалился Волобуев, – ему и карты в руки. Он нам этого Антипова сосватал. Ему и отвечать за драку своего подчиненного в первую очередь.
– Товарищ подполковник, – вскочил со своего места виновник сегодняшнего ЧП, – разрешите я пойду и улажу с Ефимовым.
– Валяй, – устало махнул рукой Волобуев.
До сих пор не знаю, чего уж там ему такого наговорил Антипов, но капитан Ефимов оказался к нему совсем не в претензиях и дал слово офицера не раздувать из-за этого инцидента скандал. Однако твердо стоял на своем – заменить врача. Пока два капитана общались наедине, Волобуев отбивался от многочисленных звонков сверху, пулеметными очередями бивших ему по нервам. Оказывается, он сам-то тоже никуда еще не доложил. И его кто-то уже ловко опередил и капнул начальству. Вот всегда находится этот кто-то, кто ловко и умело портит нам всем жизнь.
Первым позвонил подполковник Квелый Эдуард Ефремович – главный хирург Западного военного округа, серьезный товарищ и большой поборник всяких правил и законов, им же самим и придуманных. Хоть они с Волобуевым и были давними приятелями, но насколько я мог судить по отрывкам фраз и интенсивности выделения пота на рубиновом лице начальника госпиталя, разговор шел не о почетной грамоте за отличную службу. После еще орали на него в трубку какие-то местечковые тузы. Но кто они и откуда, я не выяснял.
Пришел повеселевший уролог. Коротко, по-военному доложил обстановку. Волобуев внимательно его выслушал, кивнул и, не прощаясь, в сопровождении Горошины, убыл в штаб. Я же отправился домой спать, а Антипов, заварив в кружку растворимого кофе, засел в ординаторской за восстановлением покалеченной в бою с капитаном Ефимовым его же истории болезни. Закончилась очередная, но далеко не последняя серия затянувшейся истории с кистой.
Утром следующего дня, как ни странно, подполковник Тягунов, главный внештатный уролог Западного военного округа, собственной персоной объявился в нашем отделении. Это уже потом, гораздо позже, я узнал, что ему накрутил хвоста главный хирург Квелый. Тягунов довольно мило побеседовал с мятежным капитаном и заверил его, что лично блеснет мастерством и избавит несчастного от ставшей уже притчей во языцех кисты. Но для этого нужно сдать кое-какие анализы и дождаться их результатов. А вдруг там онкология? А сколько будут делать? Где-то с недельку.
Я понял, что главуролог начал валять ваньку, а проще говоря, затягивать время. Видимо, ему тоже кто-то сверху приказал. Громилу Антипова оставили при деле: как выразился Тягунов – «вести историю болезни», так как официально, для всех, он лично занимался больным Ефимовым. Обладатель кисты погрустнел и отправился писать очередную жалобу, так как результатов анализов нужно ждать, находясь в пределах отделения. Я же отправился в операционную.
Когда освободился, меня уже поджидал молодой и весьма въедливый военный прокурор. Так называемая беседа длилась часа три. Он только не спросил, на чьей стороне воевал мой дедушка в Гражданскую войну. После прокурора прибыл подполковник Осликовский, представитель нашего головного госпиталя. Тот еще добрую пару часов мурыжил меня и остальной медперсонал умными, по его мнению, вопросами. Довел до слез постовую медсестру и заставил изрядно поволноваться Елену Андреевну, нашу старшую.
Наш внештатный компьютерщик Володя где-то в интернете нарыл, что капитан Ефимов состоит в некоем сообществе, противостоящем разного рода трудностям, в том числе и разнокалиберным чиновникам, погрязшим в многослойном бюрократизме. И он у них там не на последнем месте. В общем, вся работа хирургического отделения оказалась практически парализована умелым и опытным человеком. Профессионалом, можно сказать. Нам стало некогда заниматься остальными больными. Все внимание сосредоточилось на капитане Ефимове и его злополучной кисте.
К концу рабочего дня я осознал, что абсолютно ничего не успеваю сделать. Все планы летят в тартарары. Все эти многочисленные проверяющие, инспектирующие, следователи-прокуроры реально отрывали от дел насущных не только меня одного, но и всех сотрудников отделения. Я как-то еще худо-бедно терпел, пока под самый конец рабочего дня не нарисовалась мадам Ефимова – жена непокорного капитана.
Молодая, с виду даже привлекательная девушка, лет тридцати пяти, лишенная косметики и эмоций, казенно-вежливым голосом потребовала от меня детальный отчет о лечебно-диагностических мероприятиях, проводимых ее мужу.
«На пару работают», – подумал я.
– Вам это дорого обойдется! – скривилась дамочка, когда я заикнулся о врачебной тайне.
– А кого вы еще призовете? По-моему, тут за неполный день перебывали все, кому не лень.
– А там узнаете.
– Вы меня пугаете?
– Нет, предупреждаю. Если с моим мужем что-нибудь случится, то вы очень, – она сделала акцент на этом слове, – очень пожалеете.
Я порекомендовал ей обратиться к лечащему врачу – подполковнику Тягунову или к пишущему историю болезни урологу капитану Антипову. Затем довольно вежливо выставил ее из кабинета, объяснив, что у меня много важных дел. По итогу в очередной раз пришел домой поздно ночью.
Следующее утро одарило отличной погодой. Бирюзовое небо ждало рождения солнца, очистив небосклон от надоедливых туч. Легкий речной бриз теребил черную гладь полностью очистившийся от льда и зимней грязи Фонтанки. И в ней, как в зеркале, отражались возвышающиеся по ее берегам грациозные здания. В воздухе витал запах приближающегося лета. Кричали парящие над рекой чайки, на дорогах тарахтели блестящие машины, сновал по тротуарам опаздывающий на работу люд. Умытый поливальными машинами сказочный город просыпался от долгого сна. А мне было не до умиления красотами Петербурга и приближающегося тепла, все мои думы теперь занимал капитан Ефимов.
– Доброе утро, Дмитрий Андреевич, а я вам еще вот три рапорта написал, – с загадочной улыбкой встретил меня у дверей кабинета герой затянувшегося сериала. – Когда, простите, вы изволите ответить на предыдущие? Я все в папочку подшиваю.
– Что на сей раз?
– А там все указано, – он мило так улыбнулся, кивнув на стопочку бумаг в моей руке, и, не спеша, отправился к себе в палату.
Я даже не стал вникать в его опусы, а привычным движением швырнул их в стол, отметив про себя, что еще несколько дней, и, пожалуй, выдвижной ящик окажется переполненным. На утренней планерке на меня обрушился поток справедливых упреков о дестабилизации рабочего процесса. Врачи, равно как и медсестры, дружно направили свой праведный гнев в мой адрес. Когда пар оказался выпущенным, все с чувством выполненного долга разошлись по рабочим местам. Я же, ругнув про себя того, кого хотел, традиционно спрятался в операционную.
День выдался напряженным. Вначале помог травматологу собрать то, что раньше называлось голенью у неудачно упавшего мичмана со сторожевого корабля. Затем сам спас три жизни, лишив возможности ущемиться трем грыжам у их владельцев из числа военнослужащих срочной службы.
Уставший, но довольный я проследовал из операционной в отделение. Капитан Ефимов на пару со своей милой женушкой уже поджидали меня в засаде у кабинета. Я галантно раскланялся с ней и попытался протиснуться вовнутрь.
– Дмитрий Андреевич, так что по поводу моих рапортов? – чета Ефимовых дружно преградила мне дорогу.
– Послушайте, вам что, больше нечем заняться? – стараясь изрешетить их пылающим от негодования взглядом, теснил я их от двери.
– Так, а чем мне, позвольте узнать, заниматься, если меня и не оперируют, и домой не отпускают?
– Вы ждете анализы!
– Жду, поэтому располагаю массой свободного времени и…
– И пишу кляузы, – закончил я за него начатую фразу.
– Вы что себе позволяете? – нахмурилась супруга капитана. – Выбирайте слова.
– Мадам, я называю вещи своими именами. А сейчас дайте пройти. Я весь день простоял у операционного стола и, знаете, немного устал.
– Маша, не лезь! – мягко одернул ее муж и, улыбнувшись, добавил: – Я правильно понимаю, все вопросы к лечащему врачу?
– Вы правильно понимаете, обратитесь к урологам.
– Мы б обратились, – вновь подала голос Маша, – да только за весь день так к мужу никто и не подошел.