ретации, плохого понимания местных обычаев и особенностей предписанного местной религией социального взаимодействия?
А то прецеденты, знаете ли, бывали. Неприятные.
Поэтому я подошел к девушке, взял напечатанную на местной интерлингве брошюрку, вполголоса спросив:
- Тебя тут держат силой?
- А что, похоже, чтоб меня держали силой? - хихикнула девица.
- Ну, в общем-то, да, - честно признался я, пояснив: - Это я по костюму сужу.
- И откуда ты такой... такой... сообразительный прилетел?
- С Москвы.
- А-а... Это многое объясняет, - протянула девушка, добавив: - Вот брошюра на русском.
На обложке красовалась надпись "Мы открыты и честны" и были нарисованы Адам и Ева. Я перелистнул страницу, уже примерно понимая, что я там найду. Так оно и оказалось. Девушка была адамиткой - последовательницей ответвления христианства, одним из постулатов которого было обязательная нагота.
- Теперь моя очередь задавать вопросы, - сказала девушка, когда я пролистал брошюру. - Ты с какой целью спрашивал, насильно ли тут меня держат?
- Помочь хотел, - буркнул я, изо всех сил стараясь смотреть девушке в глаза.
- Большое тебе спасибо, - неожиданно серьезно ответила девушка и символически клюнула меня губами в щеку. - Мне помощь не нужна, но кому-то она очень может пригодиться.
- Это тебе спасибо, - ответил я, неожиданно покраснев.
- Чем я еще могу вам помочь? - заметно более официальным тоном продолжила девушка, смотря мне за спину.
Я обернулся. К нам семенил толстенький голый мужчина с крохотной пипиской и блестящей лысиной.
- Это мой... дядя, епископ Савелий, - пояснила девушка, - на собрание приглашать будет.
- На собрание я не могу, времени нет, - замахал руками я, - лучше скажи, как тут можно быстро заработать?
- У тебя нет денег? - удивленно спросила она. - Я могу тебе помочь?
- Нет, нет, нет, - испуганно ответил я. Не хватало еще, чтоб мне молодые девушки деньги давали. - Мне на такси надо, до отеля добраться.
- Ну, не знаю тогда, даже чем могу выручить. Хотя постой - в фонтан с Бобиком обычно мелочь кидают. Поверие такое есть: "Кинь монетку, если хочешь сюда вернуться". Можешь там пару сотен собрать, если гонора хватит.
- Спасибки, - крикнул я, быстро уходя, попутно махая подоспевшему Савелию ручкой, - гонор - это моё второе имя.
- Моё второе имя Надежда, - крикнула мне на прощанье девушка, тоже махая рукой. - Приходи на собрание.
- Я подумаю, - крикнул я, в ответ, добавив в полголоса: - Скорее ад замерзнет.
- А почему? - раздался у меня под ухом голосок кота. - Ты же любишь голых девушек. Вот знаешь, что я скажу...
- Даже не начинай, пушистый. Даже не начинай, - сказал я и ссадил кота с плеч. От греха подальше - его жизненные советы, полные посконной житейской мудрости, уже не раз доводили меня до белого каления. Кот считал, что любую трудность в общении с женщиной можно преодолеть, просто трахнув её. Женщину, а не трудность. И с воодушевлением, достойным лучшего применения, повторял этот совет каждый раз, когда я пытался социально взаимодействовать. С женщинами, мужчинами и бытовой техникой вроде стиральной машины. С другой стороны, мы же не ожидаем высот юмора от существа, считающего, что напрудить в тапки - это уморительно смешная шутка.
Я прислонил рюкзак к стволу декоративной яблони, украшавшей крохотный уголок живой природы в зоне отдыха в центре площади, налил коту в его мисочку воды из фляжки, после чего попросил его посторожить вещи... И с удивлением, граничащим с благоговейным ужасом, оглядел раскинувшееся передо мной угробище. Памятник Бобику, собачке, давшей имя Бобик-Сити, был мрачен, огромен, уродлив и незабываем.
Больше всего эта глыба темного камня напоминала Морру - придуманное и нарисованное Туве Янссон мрачное стогообразное существо с огромным носом, большими круглыми глазками и многочисленными зубками. Имя Бобик подходило этой твари чуть меньше чем никак. Полагаю, что именно на этом и строился незатейливый юмор первопроходцев, обтесавших шутки ради уродливую глыбу камня.
Сейчас эта глыба возвышалась, окруженная белыми бурунами струй, прямо в центре фонтана. Неглубокого фонтана, мне по колено. Отцы города поскупились. Подойдя к бортику и приглядевшись, я без труда заметил лежащие на дне монетки.
Последний раз я собирал мелочь в фонтане, как бы ни соврать, лет тридцать назад. Тяжело вздохнув, я стянул ботинки и, закатав штанины, опустил ноги в воду, думая о том, что, когда я доживу до написания мемуаров, я не буду включать в них этот эпизод.
Мелочи было много. К сожалению, собрав пару десяток монеток, я понял, что туристы кидают на удачу в фонтан не только местные монеты. Увы и ах - монеток с Бобиком, законного платежного средства Бобик-Сити, было до обидного мало. Основной улов составляли маленькие пластинки металла и пластика всех цветов и форм, украшенные непонятными рисунками и надписями. И ежу было понятно, что это деньги других миров. И что местным магазинам они не нужны и даром.
Сбор средств был неожиданно и грубо прерван. Стоило мне наклониться за изумрудно-зеленой рупией, поблескивающей гранями в пронизанной лучами света воде, как чья-то костлявая рука вернула меня к реальности, грубо дернув за плечо.
Я обернулся. Около меня приплясывал более похожий на ожившие мощи благообразный старичок в полотняных шортах и яркой гавайке.
- Я тут собираю, понял? - возмущенно проорал старикан.
- Ну, так собирай, старче, - миролюбиво ответил я. - Я не против. Хоть лопатой греби.
- Это моё место, понял? - не желал идти на мировую дед. - И эта рупия моя, - с этими словами дед вырвал у меня из руки зеленый кристалл. - Я её утром положил, на развод. Чтоб туристы увидели и еще монеток кинули.
С этими словами он бросил кристалл обратно в воду. Поднимать второй раз рупию я не стал. В основном потому, что обратил внимание на пристально глядящего на меня здоровенного амбала в камуфляже. Увидев, что я на него смотрю, амбал довольно осклабился и потер похожими на лопаты ручищами.
"А вот и дедова крыша", - меланхолично подумал я. Подобного следовало ожидать - наверняка тут, как и в Москве, все хлебные места давно захвачены бизнесменами, которые руководят огромной империей нищих, забирая у них львиную долю выручки и подкупая гавриков. Конкуренции эти шакалы боятся даже больше, чем "Единая Россия".
- Не очень-то и хотелось, - сказал я, выворачивая карманы и высыпая собранные сокровища назад в фонтан. Придется переквалифицироваться обратно в инженеры.
Вернувшись к обуви, я посмотрел в сторону зеленой зоны, где я оставил под охраной кота вещи. За время моего отсутствия это место стало весьма популярным - чтоб добраться до вещей, мне пришлось проталкиваться через достаточно плотную толпу.
Интересно, не Беляш ли её собрал, думал я, протискиваясь между локтями людей и ксеносов. Так, в общем-то, и оказалось - в самом зрачке толпы, в смысле, в пустом месте в её центре, около заполненной мелкими деньгами котовой миски, на задних лапах горделиво восседал Беляш. Передними лапами кот делал движения, словно доит невидимую корову.
- Звездная пыль на сапогах. Мяугкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремяу курок... - распевал кот тоненьким голоском, отчаянно при этом фальшивя и сползая на мяуканье. - Пожелай мняу удачи в бою, пожелай мняу...
Увидев меня, Беляш прекратил петь и, вытаращив на меня свои глаза-плошки, спросил:
- Ну, как поплавал?
- Отвратительно, - честно признался я. - Ты честно победил в конкурсе "Кто больше заработает".
- Ну, тогда собирай деньги и пойдем, - подвел итоги кот. - Котнцерт окончен, - добавил он, повернувшись к публике.
Но стоило мне наклониться к миске с деньгами, как мою руку уже второй раз за день перехватила сухонькая старческая лапка. Я встал и медленно повернулся к дедку.
- Позволь угадать, старче, - спросил я с нажимом в голосе, - эти деньги ты сейчас намяукал?
- Нет, но эти деньги тоже мои, - сказал, улыбаясь, дедок. - Потому что я тут собираю, понял?
Все верно. Это моя ошибка. В современном мире попытка разойтись миром воспринимается как слабость. С дедком придется договариваться на доступном его пониманию языке.
- Смотри - съедобное облако, - сказал я, показывая куда-то за спину старика.
Старик резво обернулся, и я отвесил ему пинка. Не со всей дури, конечно. С учетом возраста и комплекции. И пока дед приходил в себя, поднял рюкзак и, схватив кота, очень быстро ушел.
* * *
Собранные котом деньги я пересчитал уже в баре, куда мы стратегически отступили с площади. Технически говоря, мы еще находились на площади Сотни Храмов, просто один из храмов оказался Храмом Холодного Пива по Умеренным Ценам, и я решил, что не могу пройти мимо подобной сакральной достопримечательности.
Внутри храм тоже очень походил на бар средней руки: барная стойка с кранами, несколько столиков и пустующий по причине полуденного времени шест для стриптиза. Я сел за стойку и попытался понять: это храм, который притворяется баром, чтоб продавать пиво на площади храмов, или во вселенной наконец-то нашлась религия, чьим приверженцем я смогу стать без зазрения совести?
Бармен, кстати, на поставленный ребром вопрос не ответил, ограничившись пространным замечанием, что каждый находит в его храме то, что ищет.
- Вот ты, - сказал бармен, - искал в баре возможность выпить кружечку светлого пива в прохладе и предоплаченный коммуникатор. И обрел искомое. Другой человек, к примеру я, ищет в этом возможность получить 1200 эргов и тоже получит искомое.
- Получит, - согласился я и пододвинул бармену горсть монет. От кучи денег осталось несколько монеток и тощенькая пачка купюр на общую сумму в 600 эргов с копейками. На один раз пообедать, предположил я, прочитав меню.
В ответ бармен подвинул мне кружку с ледяным пивом. Не успел я сделать глоток, как в трубе, проходящей под потолком бара, с визгом затормозило что-то механическое. Бармен открыл люк в трубе и взял переданную механическим пауком плоскую коробочку размером чуть больше ладони.