й мужик, что-то громогласно вещая и пытаясь ее поцеловать, она выдала естественную реакцию – в ужасе шарахнулась от этого неприятного субъекта. Король был очень обижен: какая неромантичная, не оценила, зараза, рыцарственных манер. Да и страшная какая-то, на портрете была лучше.
Видимо, Генрих испытал разочарование, сходное с тем, которое переживает современный мужчина, поведясь на вусмерть уфотошопленные фотки на сайте знакомств и обнаружив на свидании живую женщину со всеми недостатками, живым женщинам свойственными. А когда разочаровываешься, хочешь кого-нибудь назначить виноватым. Современный мужчина лишен возможности расстрелять изобретателей фотошопа, да и коварной обманщице мало что может предъявить. У Генриха возможности были пошире. Казалось бы, главный виновник – Гольбейн. Чего так красиво нарисовал, где реализм?! Но Генрих оказался человеком широких взглядов на искусство и понимал, что Гольбейн «художник, он так видит», нельзя требовать от творца простого копирования. Поэтому король все высказал главному идейному вдохновителю нового брака – Кромвелю. «Я ее не хочу! Я не хочу ее!» – с интонациями Евстигнеева из «Невероятных приключений итальянцев в России» твердил Генрих. «Да ты погляди на нее! – увещевал Кромвель. – Сколько в ней секса!» Все напрасно, король гневался и за глаза обзывал невесту фламандской кобылой. Ага, как будто на портрете она Дюймовочка.
Кромвель занервничал и попытался свалить всю вину на адмирала: почему, мол, не задержал Анну в пути и не сообщил о том, что она внешне как-то не очень. Адмирал аргументированно послал Кромвеля с его претензиями, спросив: «А что я должен был написать королю о будущей королеве – ой, твоя такая страшная, ябневдул? Еще за неуважение к власти в Тауэр посадят, оно мне надо?»
Жениться королю все же пришлось. Юристы по приказу короля искали зацепку для расторжения помолвки, но ничего не вышло, тем более Кромвель яростно тянул в противоположную сторону, настаивая на необходимости брака. Оставшиеся до свадьбы дни король ужасно стенал, рассказывая всем, что надевает на шею хомут, потому что он все делает для других, а о себе забывает, и как он несчастен, и вообще все плохо. Анна чувствовала напряженность в атмосфере и не понимала, что она такого сделала, почему король так холоден, а придворные так смущены. Кромвель нервничал еще больше, потому что когда король страдает – ховайся кто может. Этот несчастный страдалец всех сожрет и не подавится.
После первой брачной ночи ситуация не улучшилась. Выйдя из спальни, Генрих объявил, что королева «не мила и от нее дурно пахнет», вследствие чего он не смог выполнить супружеские обязанности. По поводу дурного запаха, как и по поводу внешности Анны, было много домыслов. В одном романе даже говорилось, что Анна делала маски для волос из сырых яиц и не заметила, что попалось одно тухлое. Но, скорее всего, имела место обычная несовместимость двух людей, когда и запах тела кажется неприятным.
О своей временной (?) импотенции король трезвонил на каждом углу. Оно и понятно: он уже был полон решимости развестись, поэтому все должны были знать, что брак не консуммирован. Анна не протестовала, она, похоже, вообще не очень-то понимала, что должно происходить в спальне между мужем и женой, и по своей скромности не хотела, чтобы ее в этом вопросе просвещали. Она жила себе спокойно, учила английский язык, танцевала, играла в карты, заодно обновила гардероб. Многие считали ее женщиной чрезвычайно милой и приятной. Анна подружилась с детьми короля, даже с принцессой Марией, которая поначалу настороженно относилась к мачехе-протестантке.
А тем временем политическая необходимость сохранять королевский брак с принцессой Клевской отпала: Франция и Испания снова перегрызлись между собой, и серьезная угроза с их стороны миновала. При английском дворе стала усиливаться католическая партия, в большой фавор снова входили Говарды, к тому же король воспылал страстью к юной племяннице герцога Норфолка и кузине своей покойной жены Анны Болейн, Екатерине Говард. Звезда Кромвеля, приверженца курса на протестантизм, следовательно, закатывалась. Кромвель был арестован, препровожден в Тауэр, а после обезглавлен. Генрих потом, конечно, сожалел о его казни, понимая, что такие толковые советники вообще-то на дороге не валяются, но что поделать – лес рубят, эффективные менеджеры летят.
Наконец-то нашлось и основание для аннулирования брака: за уши притянули давнюю нерасторгнутую помолвку Анны с герцогом Лотарингским (за герцога, кстати, вышла замуж Кристина Датская). Когда Чарльз Брэндон и Стивен Гардинер явились к Анне сообщить, что ее брак недействителен, ей сразу поплохело. Памятуя о печальном опыте Анны Болейн, она решила, что ей теперь одна дорога – в тюрьму и на плаху. Когда она, наконец, поняла, в чем дело, то расцвела от счастья: «Развод? Да не вопрос, где подписать? И вот кольцо еще королю верните. Да-да, я ужасно страдаю, что потеряла такого мужчину, но ничего, я сильная, я справлюсь… Урааа!!!»
Может, короля и покоробило, что жена была так рада от него избавиться, но он все же испытал такое облегчение от ее сговорчивости, что назвал своей «любимой сестрой», пожаловал солидный доход и поместья, в том числе замок Хивер, раньше принадлежавший семье Болейнов. Вообще Анна при жизни Генриха как сыр в масле каталась. Единственным условием было – остаться в Англии. Генриху была совсем невыгодна ситуация, когда бывшая жена в образе отвергнутой, униженной и оскорбленной благородной принцессы возвращается ко двору брата, который бы тоже оскорбился и должен был как-то реагировать. Да этого и самой Анне не хотелось. Она свободна, богата, отвечает только перед королем, а тот ее особо своей опекой не прессует, в отличие от брата. Поэтому она написала герцогу письмо, что очень счастлива в Англии и пусть дома ее не ждут.
Анна наладила отношения с новой королевой, Екатериной Говард, и бывала на торжествах при дворе. Король, не выносивший Анну в роли жены, всегда тепло и с удовольствием принимал ее в качестве сестры и друга. Он, наконец, оценил ее неконфликтный характер, доброжелательность и проявляемый ею здравый смысл. В моем нелюбимом сериале «Тюдоры» Генрих после развода даже спит с Анной, изменяя обожаемой молоденькой жене. А как, скажите, не спать, когда Анну играет Джосс Стоун и ее героиня совершенно очаровательное создание? Возникает только один вопрос к Генриху: «Чего же тебе надо, собака?»
Замуж Анна больше не выходила, хотя царственный «брат» на это дело ее вроде как благословил. Зачем, когда она пользовалась полной свободой, а по своему положению была ниже только короля, его супруги и детей? Да и, честно говоря, Генрих сильно очернил ее репутацию как женщины, вопя на каждом углу о ее существующих или мнимых интимных недостатках. Ну и личным примером показал, как с браком можно вляпаться во что-нибудь нехорошее. Так что Анна выбрала покой и волю. Но, может, проявляя полное довольство жизнью, она в какой-то момент была бы не прочь вернуть себе королевский статус. Есть свидетельства, что после казни Екатерины Говард, Анна надеялась, что Генрих опять приблизит ее к себе в качестве жены. А когда узнала о его свадьбе с Екатериной Парр, возмущалась: я, мол, гораздо красивее этой финалистки конкурса «Королева-1543». И никто, что характерно, не ржал. Еще один довод в пользу того, что с внешностью у Анны Клевской все было нормально. А если у некоторых нет вкуса, так кто ж им доктор.
Анна до конца жизни оставалась частью королевской семьи, хотя ее финансовое положение после смерти Генриха ухудшилось. Умерла она от болезни в возрасте сорока двух лет во время правления королевы Марии. Похоронена в Вестминстерское аббатстве – это тоже говорит о том, что персоной она была вполне уважаемой.
Мораль: не перебарщивайте с критическими замечаниями по поводу чужой внешности. Вы тоже, небось, не Аполлон Бельведерский (не Венера Милосская). Но даже если лично вы близки к идеалу, все равно не перегибайте с критикой не отнимайте хлеб у тех, кто делает это профессионально. Да, и не женитесь по чужой указке – даже если на вашей свадьбе настаивают ваши друзья, ваша мама или ваш первый министр.
«Коли все любви покорны, так и я покорный тож», или Пятый брак короля
Главная героиня: Екатерина Говард, королева-консорт Англии.
Место действия: Англия.
Время действия: примерно 1520/1522–1542 годы
После неудачного брака с Анной Клевской король Генрих VIII решил, что хватит с него этих свиданий и браков вслепую, теперь он выберет жену сам, не слушая никаких дурацких советов, а полагаясь только на свой собственный вкус и трепетное сердце, которое, как известно, не врет. Он и положился – еще во время брака с Анной Клевской. Трепетное сердце ему так прямо и указало на девятнадцатилетнюю фрейлину Анны Екатерину Говард – мол, вон на той срочно женись, и будут тебе счастье, покой, тихие семейные радости, перемежаемые ураганом страстей, прямо как в мексиканских сериалах.
Злые языки, правда, клеветали, что по вопросу пятого брака Генрих советовался не с сердцем, а с совсем другим органом, плюс со своим гигантским самомнением. Оно-то и внушило ему, что у него получится создать нормальную семью с юной девчонкой, которая была моложе его на тридцать лет, и что достойную королеву он сможет слепить из любого материала – даже из Екатерины Говард. Слова Пушкина «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад», если бы они тогда уже были написаны, следовало перевести на английский язык и золотом оттеснить прямо на стене в личных королевских покоях.
Впрочем, нельзя сказать, что Екатерина прямо вот так специально и целенаправленно короля обманывала. Да нет, она просто так жила. Тем более в детстве никто не утруждался систематически ей объяснять, что такое хорошо и что такое плохо, прямо по Маяковскому, как-то не до того было. Происходила Екатерина из знатной семьи Говардов. Ее отец, Эдмунд Говард, был третьим сыном герцога Норфолка, а мать до брака носила фамилию Калпепер (запомните ее, пригодится). То, что Эдмунд был третьим сыном, негативно сказалось на его финансовом положении: младшим сыновьям в Англии мало что перепадало, даже если семья была богатой. А детей, как назло, у него родилось десять штук. И как, скажите, всем им дать соответствующее происхождению воспитание и образование? Тут бы прокормить всех, уж не до хорошего. Поэтому Екатерина, несмотря на наличие герцогской крови в организме, была простая как дверь. Добрая, с легким характером, веселая девчонка, не привыкшая много раздумывать и живущая инстинктами.