Когда я рассказал ему о нашем желании служить во французской армии ради правого дела, губернатор, как человек и патриот, предложил нам свободный проезд до Сингапура. Он считал, что лучшее, что мы можем сделать, – это путешествовать из порта в порт в надежде добраться до Франции и решить все там, на месте. Но где нам было взять достаточно денег? Мы бы умерли от голода, если бы не французские офицеры – милейшие люди, каких я когда-либо встречал, – которые, не раздумывая, скинулись.
Во время плавания мы коротали время, изучая английский язык и постоянно обсуждая наши планы на будущее. В Сингапуре нас встретил чрезвычайно галантный сотрудник британской контрразведки. Невозможно представить, сколько усилий его службе стоило отслеживать все наши перемещения с тех пор, как мы перешли русскую границу. Наш новый знакомый проверил наши паспорта и с глубоким разочарованием сообщил, что гостиницы в городе переполнены и в них нет свободных мест. По его словам, близ Сингапура налетел на рифы французский корабль, пассажиры и команда которого заняли все местные отели и будут находиться там до тех пор, пока не получат возможность уехать.
Нам предложили единственный возможный вариант – крышу над головой и приятный покой на маленьком островке недалеко от города, где мы должны были ждать решения своей участи. Наш доброжелательный британец доставил нас на остров на комфортабельном губернаторском катере. Сойдя на причал, мы поставили чемоданы на землю и, обернувшись, стали свидетелями стремительного отъезда сотрудника контрразведки.
– Эй, эй! – закричали мы. – Что это значит?
Но он даже не взглянул в нашу сторону.
При ближайшем изучении остров нам понравился. Очарование еще не рассеялось, когда к нам приблизился страдающий ужасной глазной болезнью полукровка, который не слишком любезно разглядывал нас своим единственным глазом. Я спросил его, не покажет ли он нам дорогу к какой-нибудь гостинице.
– Гостиница? – криво усмехнулся он. – Будет вам гостиница! Это место у нас зовут по-разному, но «гостиницей» еще никто не называл! Если вы пожелаете следовать за мной, я с удовольствием покажу вам ваши апартаменты.
Его слова звучали тревожно. Поднявшись на холм, мы увидели перед собой ряд деревянных бараков. Вскоре появились часовые – британские солдаты, вооруженные карабинами с примкнутыми штыками. Нам не оставалось ничего другого, кроме как войти внутрь.
Вскоре нам объяснили, что мы находимся в фильтрационном лагере для подозрительных лиц, которые прибыли в Сингапур с неясными целями.
– Эй, вы! – воскликнул я в гневе. – Мы не коммунисты!
– Все так говорят, – ответили англичане, – но это не поможет вам выбраться отсюда. Ваши документы, должно быть, фальшивые.
Летчики 1-й боевой авиагруппы (слева на право): прапорщики – Э.К. Леман, В.В. Вольский, М.А. Малышев, В.Н. Шайтанов; подъесаул И.А. Шангин; штабс-капитан Я.Я. Коваленко и другие. Лежат: прапорщик И.В. Смирнов (слева) и старший унтер-офицер И.У. Павлов. Сентябрь 1917 г.
Русские летчики и сбитый Иваном Смирновым германский пилот Гот у истребителя. Стоят: прапорщик И.В. Смирнов (в центре), справа от него – Гот, крайний справа – ротмистр А.А. Козаков. Сидят (слева направо): командир 19-го корпусного авиаотряда штабс-капитан С.М. Бродович, прапорщик В.Н. Шайтанов прапорщик П.И. Крисанов. Местечко Городок. Юго-Западный фронт. 11 сентября 1917 г.
Наши протесты не были услышаны. Единственное, что нам оставалось, – сохранять спокойствие. Мы обнаружили, что в бараках содержится много русских. Здесь были не только те, кто мог быть связан с большевиками, но и случайные люди, а также офицеры торгового флота, которых коренные изменения в нашей стране застали за границей. Несмотря на многочисленные просьбы, британское правительство не собиралось их освобождать.
Я заметил одного сержанта из взвода охраны и сумел договориться с ним. Он пообещал обратиться в Британскую военную миссию в Сингапуре и предложить отправить запрос английскому консулу во Владивостоке, который мог бы дать разъяснения относительно нашей группы.
На одиннадцатый день нашего пребывания в лагере мы увидели приближающийся губернаторский катер. Из него вышли офицеры, которые принесли свои извинения и немедленно забрали нас на большую землю. Нас разместили в лучших апартаментах лучшего отеля в городе. Наше положение изменилось в корне, и мы твердо решили добиться положительного решения нашего вопроса.
В Сингапуре к нам присоединились двое казаков. Для меня остается загадкой, как они туда попали. Нам пятерым все же разрешили поступить в королевскую армию! Мы не возражали против службы даже простыми солдатами, так как это был единственный шанс попасть в Англию или Францию. Казаки, Липский и я приняли предложение, а С. отказался. Британцев не очень удивило, что мы так быстро согласились. По крайней мере, мы подтвердили свою серьезность в намерении воевать за союзников.
Через несколько дней нас посадили на пароход. С нами на этой старой посудине отправились в путь несколько артиллеристов, а также британские офицеры, один из которых сопровождал нас в туманный Альбион. Судно показалось нам не совсем пригодным для плавания, но мысль о том, что на нем мы сможем добраться до Англии, отметала все возможные трудности, которые, без сомнения, ждали нас в море. Большой пароход водоизмещением 4500 тонн, старый, как Ноев ковчег, отслужил тридцать три года и за это время трижды садился на мель. Для меня остается загадкой, как его плачевное состояние удалось скрыть и получить лицензию.
Британские офицеры предложили нам поселиться с ними в каютах. Они вели себя по-товарищески и обращались с нами как со своими согражданами. Условия на борту были прекрасными. У нас регулярно проходили шахматные турниры, и я неоднократно выходил в них победителем. Однако я строго соблюдал одно правило – никогда не выигрывать у капитана. Он совершенно не терпел поражений, и пока мы находились в море, он постоянно побеждал. По окончании партии он приглашал нас в свой салон и угощал всевозможными напитками, а мы восхищались его умением играть.
В то время немецкие подводные лодки потопили множество английских кораблей. Лондонское адмиралтейство издало приказ не зажигать в море огней, даже в центре Индийского океана, хотя в этом районе не было замечено вражеских субмарин. Наш капитан строго следовал этому требованию, и на мачте постоянно находился человек, наблюдающий за морем в бинокль.
На борту было не так много занятий, но я прочитал множество книг из корабельной библиотеки. Мне также удалось значительно улучшить свои знания английского языка. Полчаса в день я развлекался, стреляя по дельфинам, которые сопровождали нас в огромном количестве. По вечерам, под темным звездным небом, мы, перегнувшись через леера, наблюдали, как вода меняет цвет. Капитан был настоящим мастером слова, и его рассказы о юности захватывали дух. Мы молча ждали, когда он вновь поведет нас по океанам к неизведанным дальним странам.
Это было замечательное время! Британцы были настоящими джентльменами и ни разу не упрекнули нас за то, что Россия, предав союзников, заключила мирный договор с Германией. Это позволило немецким и австрийским военачальникам перебросить значительные силы на Западный фронт.
Пароход бросил якорь в гавани Рангуна[23]. Город произвел на нас яркое впечатление. Золотые башни старых пагод сверкали в солнечных лучах. Как объяснил нам капитан, буддисты собирали для них золото у всех слоев общества, и эти архитектурные сооружения имели для местного населения необыкновенное значение. Капитан оказался превосходным гидом, он водил нас по всем примечательным местам, рассказывая, что и когда было построено в Рангуне.
Следующим пунктом нашего маршрута стал порт Коломбо[24]. Пароход шел очень медленно, и мы по-прежнему плыли с потушенными огнями. Поэтому путь до Коломбо, куда самолетом лететь не дольше двенадцати часов, занял у нас целых девять дней. Стоянка длилась пару суток. Пока загружали наш корабль, мы сидели за чашечкой кофе на веранде шикарного отеля, любуясь голубым Индийским океаном, и невозможно было представить, что где-то на другой стороне Земли идет война. Здесь, в Коломбо, царил мир. Приплывали и уплывали корабли, без помех кипела торговля. Ничто не указывало на то, что в нескольких днях пути отсюда гремели битвы Первой мировой.
Между Коломбо и Аденом[25] я впервые столкнулся с настоящим штормом. Как только мы подняли якоря, стрелка барометра резко упала, и на наш пароход обрушился сильный юго-западный шквал.
Судно, удерживаемое против ветра, раскачивалось, словно подпрыгивая между водой и небом. Все, что не было закреплено должным образом, разлеталось по палубе и падало за борт. Шторм в этой части Индийского океана был поистине ужасающим испытанием.
Капитана мы не видели до тех пор, пока буря не утихла. Когда он наконец спустился вниз, его глаза покраснели от ветра и брызг, а сам он едва стоял на ногах.
Во время шторма большинство пассажиров беспомощно лежали в каютах. Липского настолько укачало, что он желал лишь одного – чтобы пароход поскорее пошел ко дну. К счастью, со мной ничего не случилось. Как мы смогли пережить все это, остается для меня загадкой.
В Адене нас встретила твердая земля. Казалось, что по ней будет легко ходить, но мы двигались так, словно все еще оставались на палубе. Дорога под нашими ногами качалась и словно шевелилась.
Прошло немало времени, прежде чем мы научились ходить без раскачки, как морские волки. Наконец к нам вернулась способность ходить, как все обычные люди. Однако за одной проблемой последовала другая – жара стояла неописуемая. Дома раскалились, песок и камни излучали зной, как в преисподней. Два дня мы провели в этом аду. С нескрываемой радостью мы отправились в плавание к районам с умеренным климатом.