В нашем самолете также находился голландский дипломат, который не пожелал передать свои документы пилоту, сразу же выйдя из общей массы пассажиров. Давал ли его паспорт преимущество? Не уверен. Во всяком случае, я, имея на руках всю пачку документов моих пассажиров, проходил административные инстанции намного быстрее дипломата. Моя задача заключалась в экономии времени. Ему же приходилось все официальные шаги делать самому, а это оказалось непросто. Мы уже закусывали, а у него все еще проверяли бумаги и печати. После Каира он наконец сдался и вежливо попросил меня взять его паспорт под мою ответственность. Он объяснил, что боялся выпускать из рук свои документы, так как для него потеря диппаспорта равносильна катастрофе.
Мы прибыли в Джодхпур, где все плавилось от жары. Ночь мы провели на плоской крыше отеля, посчитав, что это единственное место, где можно было вытерпеть духоту. Так как нам предстояло вылететь ранним утром, всем следовало отправиться на отдых не очень поздно. Но девушки и молодые члены экипажа захотели полюбоваться вечерним городом и луной. Пришлось в приказном порядке загонять всех в постели. Однако не прошло и пяти минут, как кто-то начал изображать привидение, девчонки засмеялись, а потом долго возились и хихикали. Некоторые, самые упорные, все же отправились смотреть на луну.
Несколько попутчиц покинуло нас в Медане, остальные оставались на борту вплоть до прибытия в Батавию, куда мы прилетели в первую неделю июня 1940 года. Это был последний рейс KLM из Европы. Через неделю Италия предательски напала на Францию[93]. Франция сдалась. Первая фаза войны завершилась тем, что Гитлер захватил значительную часть Европы[94].
Англия осталась в полном одиночестве. А вот у Германии появилось много сторонников в различных уголках Британской империи. Серьезная угроза нависла над одним из важных центров Королевства – начался поход Третьего рейха в Египет. Первым шагом стала изоляция Суэцкого канала. Кроме того, немцы планировали привести в движение Аравию, Палестину и Иран. Намечался удар в сторону границ Британской Индии[95] вдоль Черного моря через Кавказ. А на Дальнем Востоке готовилась вступить в войну японская армия. К сожалению, прогнозы выглядели неутешительно.
В небе над Англией обстановка также была напряженной. Уже погибли сотни молодых пилотов Королевских военно-воздушных сил, но угроза не ослабевала. Развернулась так называемая «Битва за Британию»[96], и пока не было оснований говорить о том, что Лондон однозначно одержит в ней победу.
Когда напряжение достигло своего пика, в Палате общин британского парламента даже проводились тайные заседания, на которых обсуждался поиск компромисса в отношениях с Берлином. Однако Уинстону Черчиллю всегда удавалось сохранять контроль над ситуацией и направлять итоговые решения депутатов в правильное русло.
Одновременно был нанесен удар по странам Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, которые входили в сферу британских интересов[97]. В Египте страх перед вторжением оккупантов постепенно перерастал в панику, несмотря на то, что Лондон регулярно отправлял туда подкрепления. Английские и американские предприниматели искали любую возможность, чтобы эвакуироваться из Египта в Британскую Индию. Были введены дополнительные рейсы воздушного и морского транспорта, но даже они не могли справиться с возросшим потоком беженцев. Компания KNILM немедленно предложила свою помощь. Мы открыли новую линию в палестинский город Лидда, чтобы обеспечить доставку пассажиров в Британскую Индию. Все самолеты уходили перегруженными. За короткий срок я выполнил множество рейсов между Лиддой и Карачи. По моим подсчетам, за двадцать дней у меня суммарно набралось более ста восьмидесяти летных часов, что составляло примерно девять часов в день.
Временами над Хайфой и Тель-Авивом появлялись итальянские бомбардировщики. Поскольку их ближайшая авиабаза располагалась на острове Родос, им приходилось совершать дальние перелеты без возможности загрузить большое количество бомб. Поэтому результаты налетов не приносили значительных разрушений. Конечно, это расстраивало итальянцев, ведь Хайфа имела большое стратегическое значение, сюда из Мосула тянулся мощный нефтепровод. Регулярно пролетая над сирийской пустыней, я наблюдал за его строительством. Это был грандиозный проект! Работы не прекращались в любую погоду. Расстояние от Мосула до Хайфы составляло около 1000 километров, перепад высот – 800–900 метров. Трубы дважды пересекали горный хребет, а проходя через Иордан, опускались ниже уровня моря. К началу войны строительство нефтепровода было полностью завершено. Линия труб, стрелой пересекая безжизненную, безводную местность, уходила в бесконечную даль. В пустыне построили заправочные станции, на которых в полном одиночестве жили и работали представители Западных стран. Заправки делились по национальной принадлежности: голландские, английские, американские, французские. Разумеется, чтобы люди могли жить в таких удаленных местах, следовало создать достаточный запас воды. Пришлось пробурить скважины глубиной 1000–1300 метров. Компании поддерживали связь со своими станциями, например, туда периодически летал кассир, чтобы выдать сотрудникам заработную плату. Если банды арабских фанатиков повреждали трубу, для ее ремонта по воздуху высылали аварийную бригаду, вызванную по рации.
Мне посчастливилось побывать в Иерусалиме. В своих поездках я часто останавливался в комфортабельном отеле «Король Давид», который, как известно, в 1946 году стал местом расположения британского штаба. К сожалению, позже этот отель был почти полностью разрушен.
Я был поражен тем, как активно эксплуатировалась легенда о Христе в этом городе. Царившая в нем атмосфера жажды наживы показалась мне неприятной. Политическая обстановка в Иерусалиме, который живет туризмом, оставляла желать лучшего. Здесь регулярно происходили столкновения между евреями и арабами. Кроме того, нацистские пропагандисты активно работали с местным населением, стремясь ослабить влияние противника в таком стратегически важном регионе, как Палестина. Однако их усилия не принесли желаемых результатов.
В Ираке, расположенном неподалеку от Палестины, также появились зоны влияния Третьего рейха. В отелях Багдада останавливалось все больше «туристов» с немецкими паспортами. Чем успешнее немцы вели войну, тем более грубым и наглым становилось их поведение за границей. Вскоре они открыто стали заниматься пропагандой в Ираке, несмотря на значительный авторитет англичан в этой стране.
Я уже упоминал, что из Египта начали убегать предприниматели союзнических стран. Я вывозил этих пассажиров регулярными рейсами из Тель-Авива в Батавию и Британскую Индию. Однако вскоре усилился и обратный поток пассажиров.
Сначала Роммель[98] захватил с таким трудом отвоеванные англичанами земли[99], и его Африканский корпус в неудержимом порыве двинулся на восток. Во фронтовых сводках вновь замелькали названия Бенгази, Тобрук, Эс-Саллум[100]… Сложилась ужасная ситуация. Но тут произошло то, что называют чудом Эль-Аламейна[101]. Монтгомери[102] выиграл битву с Роммелем! Вновь хлынул поток людей, возвращавшихся из дальних стран. Порой у некоторых пассажиров не было с собой ничего, кроме мешочка драгоценных камней или пары чемоданов, до краев набитых акциями. Ридикюли отдельных дам заполняли золотые украшения.
Тем временем итальянцы начали бомбить сооружения на территории Итальянского Сомали[103], которое к этому моменту успело перейти в руки англичан. Это нападение имело скорее психологический, нежели военный характер. Учитывая огромное расстояние от авиабазы до цели, не было и речи о серьезных операциях. При таких условиях самолеты могли нанести объектам лишь незначительные разрушения.
Пока итальянцы завязли в Сомали, англичане совершили прыжок из Британской Индии в Бахрейн, где разместили маленький аэродром, а также прочно закрепились на востоке Аравийского полуострова. Процесс проникновения Лондона на побережье Персидского залива начался задолго до начала войны. Путем умелых переговоров и подкупа, задобрив многочисленных местных шейхов, имевших большую власть в Аравии и никогда не возвращавшихся с пустыми руками после переговоров с англичанами, британцы шаг за шагом приобретали собственность в регионе.
Об истории Бахрейна, маленького островка в Персидском заливе недалеко от Аравийского побережья, мы знали очень мало. Когда-то на этом острове жили ловцы жемчуга, получавшие хорошую прибыль от своего товара. Но с появлением на рынке дешевого японского искусственного жемчуга они, не выдержав конкуренции, постепенно обеднели. Появление здесь нефтеперерабатывающих комбинатов вернуло местное население к жизни, превратив их в рабочих. Мне рассказывали, что английские летчики в то время отдыхали в Шардже, жалком и убогом местечке на побережье, усеянном деревушками, где основной пищей являлась рыба и почти никогда не было дождей. В каждой деревне правил собственный шейх, и все царьки регулярно воевали друг с другом. Вспоминая этот край, пилоты описывали дикий, угнетающий ландшафт с голыми древними черными скалами, где на небольших клочках земли тут и там разбросаны домики.
Об одной из самых восточных частей Аравии – районе Омана – ходила пикантная легенда. Никто точно не знал, откуда она взялась, но каждый летчик слышал строгое предупреждение: никогда и ни при каких обстоятел