Но особенно много моих любимых байбаков и зайцев было.
Такие вот пейзажи – холст на масле.
А вот как погоду характеризовать – сомнений не было! Жара стояла неимоверная. Но в этом, лично я, шамана винил. Он сам накануне нашего отбытия по моей просьбе особый ритуал на хорошую погоду и удачу совершил.
– Большое камлание духам понравилось, они уже не так сильно сердятся и в пути вас непогода не настигнет, – уверял толмач, придя в себя после сложных переговоров с нашими невидимыми наставниками и защитниками.
Я, конечно, скептически ухмыльнулся, а оно вон как вышло…
Только нормальные люди, к коим я и себя отношу, под хорошей погодой подразумевают повышенную облачность и легкий прохладный ветерок, а не палящее солнце и жару за тридцать.
И вроде бы, когда в путешествие выдвигались, и тучки на небе были, и ветерок нужный дул. А чем дальше от ритуального холма отходили, так облаков всё меньше и меньше становилось, а воздух суше и суше.
Вот и не верь после этого в духов да шаманизм.
Топали мы, если я правильно в сторонах света разобрался, на северо-восток. Темп держали бодрый. Когда мне виды наскучили, я от нечего делать шаги пробовал считать, а потом это в километры переводить. По моим прикидкам за день мы по сорок километров как минимум отмахивали. И это в первые пару дней, пока, как выразился главнюк, ноги к ходьбе только привыкают.
Дальше – больше.
На пятый день мне надоело вообще всё, и я докопался до нашего Сусанина с целью проверить, знает ли он местность и дорогу.
– Туда (на восток) пойдём – в большую реку упрёмся, а на том берегу враги. Туда (северо-восток) – тоже эта же большая река. Она оттуда (с севера) течёт, – просветил меня наш Сусанин, он же главнюк, он же вождь. – Где-то там и там (тут я со сторонами света вообще не разобрался, ибо вождь рукой болтал из стороны в сторону) большая река изгиб делает и там она ещё маленькая и её можно перейти, не потревожив ВодОв. В большой реке их вообще много! Харам к ней подходить! Только когда Бабай лютует.
– Ага, – согласился я, примерно прикинув маршрут в голове. Как говорится, Америку для меня главнюк не открыл, я со школы помнил, что реки с севера на юг текут и начинаются они с ручейка. – Вождь, а идём то мы куда? Какая конечная точка нашего путешествия? Чем та местность примечательная, где наши соседи живут?
– Там в нескольких днях пути высокие камни есть, прикинь, они до самого неба достают. Там духи с неба на землю спускаются, чтобы поохотится. Там зверей очень много. И всякого колдунства тоже хватает, – удивился вождь моей некомпетентности в этом вопросе.
– А ты говоришь, там, – я махнул в сторону севера, – большая река совсем маленькая?
–Ага, – похвалил главнюк мою память.
–А враги там её не форсируют? А то перейдут втихаря и пока мы тут на расслабоне, надают нам по мордасам и сусалам.
– Нет, – скрипнул зубами вождь. Там, где большая река ещё маленькая, наши соседи живут. Мы, как раз, к ним в гости идём! Они не пропустят врага. Они там не одно поколение живут и не одно племя врагов об них зубы поломало.
– Ну-ну. Свежо предание, да верится с трудом, – хмыкнул я.
– Чего? – обозлился главнюк, воспринявший мой сарказм на свой счёт.
– Не, не! Нормально всё, говорю. Иду я себе, никого не трогаю. Облака считаю, километры наматываю и новые тексты камлальных песен придумываю, – моментально слился я. Ибо нафига мне с вождём то ссориться не пойми в какой местности. Я без него теперь дорогу в племя точно не найду.
Нанесённую мне обиду я, по древней традиции на своих подчинённых выместить решил. Пусть привыкают к начальственной дурости.
– Привал через каждый километр. Отжимаемся по тридцать раз, оправляемся, догоняем вождя, опять засекаем километр и так пока мне надоест, – проявил я начальственную выдумку.
На первом нашем привале, правда, чуть драка не случилась. А всё вождь! Взял и на ровном месте бучу поднял, типа, мы совсем от рук отбились и без его разрешения покинули строй.
Я его еле-еле утихомирил, напомнив и про элитных воинов, и про тренировки, и про подготовку.
– А теперь значит, заднюю включаешь? – прищурившись, попытался подловить я вождя. – Пока врага нет, двигайтесь так, будто мы с вами в строю идём. А на такие наши привалы внимания не обращай. Мы будем вас нагонять. Как – наши проблемы.
– А завтра не догоните, – раскритиковал мою идею вождь. – Мы спешим, а такой темп не всякий воин выдержит. Лучше равномерно идти, чем рывками.
– Ноу пейн, ноу гейм, – воздев указательный палец к небу, провозгласил я. – Как переводится – не знаю, но звучит прикольно. А если не догоним, то, какие же тогда у меня, тьфу ты, у тебя, вождь, элитные воины? А они должны стать вообще бест оф зе бест.
От непонятных слов и моего напора главнюк совсем завис. На короткие русские слова он уже адекватно реагировал, а вот с английским полная засада была. Пугали его заморские словечки.
А я этим, порой, бессовестно пользовался.
Вот и сейчас разок побаловался. А вождь, постояв пару минут, шевеля губами и размахивая руками, не нашёл ничего лучше, чем дать отмашку свите и двинуть скорым маршем в заданном направлении.
Одним словом, настоящий лидер у нас был.
Мы тоже не лыком шиты были, слово держали. Отжались пятнадцать раз, отдышались, повалялись на травке и бодрым маршем двинули вслед за отрядом.
Соплеменников догнали быстро, тут основная проблема оказалась в том, чтобы барабаны мои не разбить. Но вводной инструкции с вплетением пары матерных выражений хватило за глаза.
Пацаны мои барабаны берегли хлеще чем мать ребёнка.
Так мы и двигали до самого вечера – отжимаемся, отдыхаем, догоняем, идём и потом опять всё по кругу. По такому же сценарию прошёл и следующий день и ещё один. Неладное я заподозрил на одиннадцатые сутки нашего путешествия. По моим прикидкам мы уже должны были по берегу в сторону истока этой загадочной большой реки двигать, а большой водой и не пахло.
Шли мы уже по дремучему лесу. Благо тут тропинки были, зверьём протоптанные. Или может, кто другой постарался.
– И какого рожна? Когда я к этим абырвалгам шёл такого не было, – постоянно бухтел я, отмахиваясь от полчищ комаров и других кровососущих тварей. – Тут тропинки, значит, а у меня – непроходимые дебри и колючий кустарник.
Пацаны тоже культурный шок испытывали. Они то таких зарослей отродясь не видели. Да и я, если уж по-честному, всё чаще ронял челюсть на дорогу, увидев необъятный дуб или высоченную сосну.
До попаданства в этот мир я тягой к турпоходам не отличался. Это тут этим поневоле заболел и научился запад от востока отличать, понял, как узнать, где север, а где юг. И этот небольшой багаж знаний, наложенный на виртуальную карту из двадцать первого века, что хранилась в моей голове, уже вовсю сигнализировал о расхождении с первоначальным планом нашего маршрута.
– Вождь, а река то где? – ненавязчиво, стараясь не порушить начальственный авторитет, поинтересовался я у путеуказателя.
– Там, – повертев головой, махнул главнюк на север.
– Так, а ты же говорил, что нам туда, – нахмурился я, указывая на северо-восток.
– Срежем. Безопасной дорогой пойдём. Так духи сказали, – не задумываясь, отмазался вождь.
– Окей, – улыбнулся я, давая Сусанину понять, что я в теме и тоже нос по ветру держу.
На следующий вечер беседа повторилась, но в этот раз наш предводитель начал путаться не только в сторонах света, но и в показаниях, по привычке перекладывая всю вину на духов. А ещё через день он вообще заявил, что нужно двигать обратно, забирая на восток.
А во всех бедах виноватым я оказался – ибо всё из-за моих тренировок. Вождь переживал за меня, видите ли, и от этого деревца попутал. Или берега. А может куст не тот обоссал.
Короче, я толком не разобрался, чё и как, но что крайним сделали меня – уяснил. Я хотел было возмутиться, а потом и вовсе докопаться до Сусанина, с какого мы обратно должны чапать, да пацаны отговорили.
К большой реке, точнее, к одному из её притоков (это я потом выяснил), мы вышли ещё через два дня. И как я понял по реакции начальства и его сопровождения, в этих пенатах они были впервые.
И всё бы может и обошлось, пройди мы по берегу ещё на полсотни километров вниз по течению, но…
Но самоуверенность главнюка сыграла с нами злую шутку.
– Нам туда, – махнул он рукой и потопал в жиденькие заросли чахлых берёзок.
Я не знаю, как и что это было, но у меня от этого натурально в заднице засвербило. То ли интуиция, то ли ещё что, но тело прям противилось двигать за вождём. И по ходу, не у одного меня такая шляпа приключилась. Но слово и воля вождя – кремень, ибо начальству лучше знать, как лучше.
Вот мы и потопали за нашим Сусаниным.
Каюсь, слабость я проявил, не воззвал к здравому смыслу. Но тут так принято, а против устоев напрополую переть – себе дороже и чревато лишними отверстиями в организме, через которые моя драгоценная кровушка оросит травку.
До самой темноты мы блукали среди чахлой растительности, но к большой воде и к броду не вышли. Такая же фигня была и на второй и на третий день.
А утром шестого дня я не выдержал и поднял бунт.
– Слышь, Сусанин, – наехал я на главнюка сразу после завтрака. – Ты, это, дорогу то точно знаешь? Сдаётся мне, мы кругами тут бродим. А животными здешние места не богаты, последние припасы уже доели. Может, обратно двинем, а там до большой воды и дальше по проверенному маршруту?
– Иди жену свою на местности ориентироваться поучи! – вспылил главнюк. – У меня, если хочешь знать, красный диплом по ориентированию и нахождению верного пути на незнакомой местности, – адаптировал я начальственное возмущение на свой лад.
– Это раз, а два – кем ты меня только что обозвал? – попытался он снова сделать меня виноватым.
Хех, знал бы он, как у нас на ходу переобуваться умеют – не рыпался бы.
– Да ты что? Вождь! От кого угодно, а от тебя я этого не ожидал, – начал я присаживаться на начальственные уши. – Любой, даже самый маленький дух, знает, что Сусанин – это великий проводник, который найдет самый короткий и безопасный путь в любой местности, – втирал я. – Вот только-только появилось чувство, что заплутал, так позови Сусанина, так он сразу тебе верную дорогу и укажет. А если кого-то так назвали, например, как я тебя сейчас, то эт