На днях Хрущёв сказал, что надо готовиться к поездке в Индию. Я сказал, что страна нами не изведанная, поэтому я думаю вначале слетать один, а затем уже и делегация. Он согласился[519]…
Когда мы приземлились на аэродроме и вырулили к зданию аэропорта, нас встретил посол СССР Меньшиков* М. А. и высокого роста индус (я впредь индийцев — их правильное название буду называть неправильным, но обычно применяемым названием европейцев — индус. Это слово происходит от религии индуизм, а не по национальности. Может быть индусом и русский человек, т. е. исповедующий индуизм). Индус был красив лицом, седоват, лет 45, который представился как работник Министерства внутренних дел Ханду*.
Практически, как я потом вычислил, это приближенный человек Неру*, ведающий госбезопасностью. Познакомившись, Ханду нас повез в Хайдарабадский дворец. Послу т. Меньшикову, который тоже приготовил нам место, я сказал, что «нам лучше быть поближе с Ханду, а с тобой мы всегда сблизимся» (Меньшикова я знаю около 20 лет.)[520]. С Ханду мы условились, что первый день мы ознакомимся с городом, а завтра с утра приступим к делу.
Дворец был красивый снаружи и, я бы не сказал, <что> уютный внутри. Правда, залов много и хорошо обставлены…
К 10 часам утра за мной заехал Ханду, и мы с ним поехали: вначале по городу, затем заехали в президентский дворец, осмотрели комнаты, где будут наши размещаться, прошли по парку, в котором летали, как наши галки, зеленые попугаи и другие птицы. Особенно мною в городе возле дорог орлов, грифов и стервятников. Индусы по их религиозным убеждениям не убивают животных. Я действительно видел, как в Старом Дели шел «священный бык», обыкновенная серая скотина, и трамвай остановился, пока он не перешел дорогу.
Условились с Ханду встретиться на следующий день утром, и затем я поехал в Хайдарабадский дворец, где я располагался.
Созвонившись с Меньшиковым, он послал мне машину, и я поехал в посольство. Живут неплохо, работы почти никакой. Штат громадный…
На следующий день мы с Ханду поехали в МИД Индии к генеральному секретарю Десаи* согласовать ряд протокольных вопросов. Встретил любезно, сразу же начал угощать чаем с молоком и разными сладостями…
Обратный путь прошел нормально. Долетели за один день. К вечеру были в Москве. Рассказал Хрущеву о поездке, сказал, что встреча будет неплохой. Он остался доволен. Булганину тоже позвонил, он позвал к себе и подробно выспрашивал. Потом говорит: «Нет, Иван Александрович, следи сам, чтобы все было хорошо». Я ему сказал, что «не посрамим земли русской».
17 ноября вылетели на двух самолетах в Дели. Ночевали в Сталинабаде, были выпивки и дурачество. Разве их удержишь. Утром поднялись и стали набирать высоту. В общем, полет проходил <так> же, как и я летел. Я давал некоторые пояснения по маршруту. Когда прилетели в Дели, то там на аэродром собралось несколько тысяч народу. Были члены правительства во главе с Неру и ею дочерью Индирой Ганди*. Кстати сказать, многие думают, что Ганди — это родня известному в Индии вождю Махатме Ганди*. На самом деле это фамилия мужа, фактически с которым она не живет. Он работает в редакции какой-то газеты, пьянчужка по фамилии Ганди.
По выходе из самолета всем нам, членам делегации, одели тяжелые желтые венки из разных желтых цветов с характерным удушливым запахом. Это национальный цвет Индии. Кстати сказать, у Булганина на светло-сером костюме остались пятна желтые.
В Индии желтый цвет обожают, как у нас красный. Национальный флаг тоже желтовато-белый. От самолета дорожка была покрыта коврами и посыпана лепестками от желтых цветов.
Когда поздоровались, то Неру пригласил Булганина принять почетный караул, Булганин двинулся, а за ними и Хрущев. Зачем? Получилось немного неловко, не по-военному, когда почетный караул полагается принимать одному человеку. Затем уселись по машинам все трое, за ними мы с Ханду и поехали в город, до которого было не менее 10–12 <километров>[521].
Встреча русских превзошла все наши ожидания. Все 12 км представляли собой сплошные массы народа, празднично одетых, с различными побрякушками, с песнями и в национальных костюмах.
Часто попадались люди на слонах, празднично украшенных. Все приветствовали наших и Неру криками: «Хинди русси бхай, бхай!» — «Индусы и русские братья!», «Дзиндабад!» — «Приветствуем!» и другие.
Маршрут движения был: аэродром — «круг» в центре Дели, а затем дворец президента. На протяжении всего пути индусы приветствовали русских гостей, бросали в машины цветы. Приехали во дворец, разместились, и вечером президент устроил прием во дворце. Народу было не менее тысячи человек. Все подходили, здоровались и приветствовали.
Обменялись тостами Неру и Булганин. Затем вышли в зал, где вели беседы с научными работниками, дипломатами и т. д. Я обратил внимание на высокого красивого индуса лет 26 с не менее красивой женой. У индуса был на голове красный тюрбан (мусульманский).
Я спросил у Ханду, что это значит. Он сказал, что это магараджа Кашмира. Красный тюрбан одел в честь советских гостей, зная, что у нас красный цвет считается государственным. Затем Ханду предложил меня познакомить с ним. Когда знакомились, магараджа что-то сказал Ханду, который мне затем сказал, что раджа хочет пригласить г. Булганина и Хрущева в Кашмир. В то время позиция Советского Союза по Кашмирскому вопросу не была известна, американцы же считали, что Кашмир, населенный мусульманами, должен отойти к Пакистану[522].
У нас по программе Кашмир не был запланирован. Я ответил, что я скажу нашим о желании магараджи. Затем подошел и сказал Хрущеву об этом, предупредив, что будут приглашать в Кашмир. Сам подошел к Ханду и радже и продолжал разговор. Т. Булганин и Хрущев подошли вроде бы ко мне и тут же познакомились с раджой, который в вежливой форме приветствовал их и пригласил посетить Кашмир. Хрущев ответил, что время еще есть и на обратном пути мы дадим знать.
После приема, вечером прогуливаясь по саду, Хрущев сказал, что надо запросить президиум ЦК и спросить согласия на посещение Кашмира, где высказать, что СССР считает Кашмир индийским.
На следующий день утром прогулялись по саду, и Хрущев мне одному высказал мысль, что Булганин неправильно высказывается, оскорбляя национальные чувства индусов. Действительно, на приеме Булганин сказал, что они бедная, а СССР богатая страна. Но я думаю, что вряд ли они придали этому значение. Правда, я ответил Хрущеву, чтобы он сказал об этом Булганину, но Хрущев как-то неодобрительно хмыкнул.
Утром после завтрака поехали в Делийский университет, расположенный за городом. Классы и аудитории — все не по-нашему. В ряде случаев высятся 4 каменных стены без крыши, в середине такого колодца стол для преподавателя, вокруг которого скамейки или столики для студентов.
Видели там преподавателя русского языка, сам он «из Петербурга» выехал в Индию после революции. Живет здесь небогато и все время мечтает вернуться на родину. Хрущев спросил: «Так в чем же дело?» — «Не дают визы на въезд». Хрущев сказал мне записать фамилию, и надо помочь выехать. Я вечером дал телеграмму Ивашутину, чтобы впустили в СССР.
После института поехали в Красный Форт для осмотра, затем поднялись в «Храм Шивы» — индусского бога. Туфли снимали у входа в храм и по ступенькам поднимались босые. Затем поехали на могилу Ганди (вернее, на место, где был в 1948 г. после убийства сожжен Ганди, почитаемый в Индии, а пепел высыпали в р. Ганг, так как, по преданию, душа ушла к богу, а тело в священную реку). Там нас ждали посольские сотрудники с венками.
Не доходя 100 метров до могилы, мы сняли туфли и в одних носках двинулись к месту сожжения, которое обнесено мраморными плитами, а в середине клумба с цветами. Дорогой Булганин рассказал солдатскую шутку, «не сопрут ли наши туфли, пока мы ходим». И затем вполне серьезно сказал Безруку* (прикрепленному): «Поглядывай».
В тот же день мы побывали в Институте ядерной физики, где профессор-баба[523] проводил научные эксперименты с расщеплением атома урана.
На следующий день нас Неру пригласил посмотреть жизнь и учебу в Лицее бойскаутов. Там нас встретили преподаватели и бойскауты. Всем как уважаемым гостям они помазали лбы пальмовым маслом и приклеили по три рисовых зернышка, обозначающих: «Желаем вам как раджам счастья и богатой жизни». На открытом стадионе бойскауты, мальчики и девочки, выступали с физкультурными упражнениями, танцами, затем преподнесли цветы. Потом осмотрели Старый Дели. Вечером посол СССР в Индии М. А. Меньшиков устроил прием в честь советских руководителей. Все прошло неплохо. Выступали т. Хрущев и Неру.
На третий день пребывания поехали в Агру посмотреть дворец-мавзолей, построенный из белого мрамора царем для своей жены…
Вечером в Агре устроили местные власти прием, на котором присутствовали местные жители. Наши перебрали спиртного и немного поругались.
Хрущев вечером, когда прогуливались, опять высказывал недовольство Булганиным. Правда, я не заметил ничего предосудительного, так и сказал. Вообще мне с ними сложно. Надо смотреть за охранниками, чтобы не перепились, да еще замечать, кто чего неправильно сказал. Друг другу не хотят сказать, а мне вываливают…
Вечером вылетели в Бангалор, от Дели более 1000 км. Нас посадили около ипподрома и повезли ночевать в гостиницу ипподрома. Помещение, правда, плохое. Мы сели с Ханду в одну машину и поехали впереди, чтобы не блуждать, так как уже темнело.
Нашим деятелям то ли не понравилась встреча, не было народу, то ли мы ехали впереди, и за нами была пыль. В общем, не знаю, в чем дело. Когда разместились и улеглись, вдруг за мной приходит Безрук (а я помещался через две комнаты от Булганина) и говорит: «Зовут к себе». Я почувствовал недоброе и насторожился.