На улицах беспорядок и хаос.
В час дня пополудни состоялась дискуссия по теории эволюции видов. Мы отправились к месту собрания на машине вместе, с крошкой Сяо Чжун-но.
На улицах была масса народу, и машина продвигалась с трудом. На стенах домов повсюду расклеивали лозунги и призывы вроде "Решается вопрос жизни и смерти, существования и гибели наших духов", "Соотечественники должны сражаться во имя высшей справедливости". Хотя положение было серьезным и на лицах застыло соответствующее моменту выражение, одеты все были аккуратно и строго. Двигались духи степенно, разговаривали, соблюдая этикет.
Нашей машине преградила путь толпа.
Продавали экстренные выпуски газет. Накупили разных. Сообщения и заголовки были примерно одинаковы:
"Ха-ха?? Извольте полюбоваться на сердца военных из Velo, любящих свой район?!?!?!?!?!"
Подзаголовок гласил: "Правительство Velo может подавать в отставку". Далее следовало семь вопросительных знаков, тринадцать восклицательных и одни кавычки.
В самой статье сообщалось, что отправленные правительством Velo в Makette пехотные части и команды трех военных кораблей восстали, заняли город, изгнали оттуда местных чиновников и заявили, что не намерены с кем бы то ни было вступать в военный конфликт.
Было еще одно известие. Наши послы, посланники и дипломаты, аккредитованные в Velo и других районах, отзываются на родину.
- Официально,- заявил я г-ну Сяо,- вы находитесь в состоянии войны, и я не могу не вернуться в мир света.
- Почему? - Он был удивлен.- Разве не славно понаблюдать за всем этим шумом и гамом?
- Но подобные наблюдения небезопасны!
- Чепуха! Можешь не волноваться, война опасна не для нас...
Наша машина всюду попадала в заторы, и на дискуссию мы прибыли с опозданием на три четверти часа.
Начала ее мы не слышали. Я был огорчен. Первым выступал Лу Чуань-линь, но, когда мы вошли в зал, в спор уже вступил Чжу Шэнь-энь. Он был в черном, на его груди висел золотой крест, лицо было строгим и благостным, напоминая лик Христа, когда тот в последний раз сел за трапезу со своими учениками.
- Вздорные россказни,- начал он свое опровержение.- Мы, мир духов, благородный мир духов, никак не можем происходить от обезьян, быть потомками обезьян! В Библии ясно написано, что мы ведем начало от Адама и Евы... нет, сначала надо называть имя Евы, ибо культурный дух уважает особ женского пола... Ева и Адам - вот чьи мы потомки. Адам... нет! Ева и Адам - от них пошел наш мир, а не от семени макаки или собачьего мяса!.. (Аплодисменты.) Они - основа мира, созданного царем небесным Иеговой... (Аплодисменты.) Это научно, ибо известно, что теология - тоже наука.
Он отхлебнул глоток чая.
- Естественные науки требуют доказательств. Наша теология тоже доказуема, у нее с естественными науками одна и та же правда. Наши эксперименты не похожи на опыты естествоиспытателей, которые подогревают на спиртовках красную и зеленую водицу. С почтительностью и прямотою свидетельствую: на прошлой неделе в 2 часа 43 минуты пополудни я лицезрел царя небесного Иегову. Он как раз собирался на дневную трапезу, и Авраам подавал ему нож и вилку. Прочитав мою визитную карточку, Иегова явил радость, и тогда я спросил его о происхождении мира нашего. Хлопнув меня по голове, он рек: "О любимый из бесчестных внуков моих, в Библии нет ни слова лжи". (Аплодисменты.) Вот что мне лично сказал Иегова, а вы, защитники семени макаки, еще смеете раскрывать рот! Тьфу!.. (Аплодисменты.)
На трибуну вторично поднялся Лу Чуань-линь. Он заявил, что священник Чжу обманывает самого себя. Не более того.
- Он обманывает самого себя, но, возможно, и сам не верит своим словам... (Аплодисменты.) Он признался, что видел Иегову. Подобными баснями трудно обмануть даже ребенка старше трех лет, а он приводит их в качестве доказательства своей правоты! (Аплодисменты.) Я весьма сожалею о прочитанном ранее научном докладе, так как речи, подобные только что произнесенной священником Чжу, ничего общего с наукой не имеют. (Аплодисменты,)
Вторичные контрдоводы священника отличались крайней простотой: неверующие не имеют права высказываться. Многие аплодировали.
Затем начались выступления, и мнения разделились.
Итоги диспута подвел антрополог И Чжэн-синь. Как только он взошел на трибуну, зал разразился аплодисментами, и все стали ждать того мгновения, когда он исчерпывающе охарактеризует великую дискуссию. Он был авторитетом в антропологии, и одного слова его было достаточно, чтобы определить, кому победа, кому поражение.
Он начал свою речь скромно. И когда говорил, в зале стояла необычайная тишина, Существуют, сказал он, три теории происхождения мира. Диспут вели представители двух теорий, но он, И Чжэн-синь, верит, что среди присутствующих найдутся и сторонники третьей теории.
Первую теорию представлял священник Чжу, который верует во все, написанное о сотворении мира в Библии, где говорится, что владыка небесный создал одного мужчину и одну женщину, от коих произошли все мы.
Вторую теорию представлял Лу Чуань-линь, продолжал антрополог. Лу верит в учение Дарвина, гласящее, что все мы произошли от животного.
Наконец, необходимо познакомить собравшихся с третьей теорией, ибо сегодня в этом зале суждения о ней высказаны не были. Суть ее в следующем. Когда земной шар был еще бездушен, однажды пошел сильный снег и появились два индивида мужского пола. Мужчины стали заниматься педерастией и родили много сыновей и дочерей, таким образом и появился современный мир. Физиологические отправления индивидов отличались особыми свойствами, поэтому педерастия вела к деторождению.
Итак, кому из трех учений мы отдадим предпочтение?
- Впрочем,- заметил И Чжэн-синь,- истина не обязательно однозначна. Например, два плюс два равняется четырем, и это истина; но два плюс три равняется пяти - и это тоже истина; восемь минус пять равняется трем, и это истина. Вещи разные, и все они истинны, и каждую мы должны принять. Возвращаясь к трем теориям, следует сказать, что каждая из них неоспорима, и поэтому нам следует признать их все... (Аплодисменты.)
Его вывод сводился к тому, что во всех трех теориях заключен определенный смысл, что все они - суть теории одного порядка, не противоречащие друг другу, и следует только приветствовать комбинированное учение о происхождении мира.
- Говоря научно, эти три теории взаимосвязаны и взаимообусловлены... Обратите внимание, господа, мы отнюдь не собираемся основывать четвертую партию, мы лишь приводим к гармонии великий успех истины. Мы можем назваться партией примирения или партией истины, ибо наша цель - стремление к истине, а не служение распрям... (Аплодисменты.) Эти три партии, в сущности, близки друг другу, но духи, как это ни печально, всегда спорят и упорствуют в своей неправоте...
Последние слова оратора потонули в буре аплодисментов.
Так был разрешен спор. Оказывается, точка зрения Лу Чуань-линя приемлема, в словах Чжу Шэнь-эня есть смысл, и нет необходимости оспаривать третью теорию.
Позвонили из резиденции простолюдина Лу и предложили г-ну Сяо немедленно явиться на срочное совещание.
- Господин Хань, ты поедешь со мной.
- Да, но...
- А в чем дело?
- Может быть, это неудобно.
- Не будь таким щепетильным. Звоня мне, простолюдин Лу, несомненно, рассчитывал и на твой приезд. В настоящее время люди его круга опираются только на своих.
Прибыв в резиденцию простолюдина Лу, мы сразу же услыхали дурную новость. Телеграмма из штаба войск гласила: "Семнадцатый и Восемнадцатый полки, направленные в Люйинь, сегодня на рассвете, войдя в город, подняли бунт, перерезали железную дорогу, телефонную линию и арестовали главнокомандующего Гао Гун-чэна; по слухам, он уже расстрелян".
- Где находится Люйинь? Он имеет большое стратегическое значение? - спросил я.
- Само собой,- ответил простолюдин Лу.- Люйинь - один из важных оборонительных рубежей района. Если с этим пунктом произойдет беда, союзные войска Velo смогут беспрепятственно двинуться на столицу.
- Их наверняка подкупили! - Священник Чжу стукнул кулаком по столу.- Собачьи потомки! Семя макакино!
- Спокойнее! - промолвил простолюдин Лу.
Затем был разработан план действий: курсантов офицерской школы города Манчэн направить на подавление беспорядков в Люйине. К счастью, у восставших не было никаких резервов.
Когда я дописал свои записки до этого места, снова позвонили от простолюдина Лу.
На этот раз я отказался сопровождать Сяо Чжун-но и решил ждать его возвращения. Если новости будут столь же неутешительны, я непременно вернусь в мир людей.
В двенадцать часов г-н Сяо Чжун-но возвратился.
- Ну как? - спросил я.
- Курсанты Манчэна уже прибыли в Люйинь.
- И это все?
- Это новость второстепенная. Главная новость всех нас очень огорчила.
Я молчал, зная, что он не выдержит и все выложит сам.
Так и случилось.
Он сказал, что Velo и его союзники направили нам телеграмму, в которой предлагалось, чтобы обе стороны отменили приготовления к войне, дабы, как было сказано, "в самом зародыше" ликвидировать опасность.
Меня эта телеграмма успокоила.
Г-н Сяо также сказал мне, что в Манчэн прибыл простолюдин Янь Цзюнь для личного руководства подавлением мятежа.
- Простолюдин Янь Цзюнь действует более умело, чем Лу Юэ-лао. Своим красноречием он может разбудить мертвых.
- Почему же тогда он потерпел поражение на выборах?
- Всякое бывает. Воля судьбы. Просто тогда банковские круги поддерживали партию восседающих.- И тихо добавил: - Простолюдин Янь рассчитывает взять реванш в следующий раз.
Целую неделю не вел дневника. Положение было чрезвычайно напряженным: пополз слушок, будто многие бунтовщики просочились в столицу. По словам Чжун-но, это, пожалуй, могли быть вражеские лазутчики. Нагнетали страх и такие мало приятные разговоры: некой стороне мешают простолюдины Лу и Пань, и не исключена возможность их похищения с целью получения выкупа.